Книга Обрученные с Югом - Пэт Конрой

— Боже Всемогущий! — краснею я до мозга гостей, в ужасе оттого, что вечер превратился в полное безобразие. — Пожалуйста, выведите мою мать отсюда!

— Ты трахалась с Жабой? — Айк недоверчиво смотрит на Шебу.

— Она похитила самое драгоценное, что было у моего сына — невинность! — повторяет мать.

— Нет! Нет, Линдси! Нет, мать настоятельница! Нет, доктор Кинг! — Шеба готова нанести ответный удар. — Самое драгоценное, что у него было, — это брат и ваш сын, которого вы потеряли, которого так любили. Вы помните его, Линдси? Я — нет. Я никогда не видела этого ребенка. Бьюсь об заклад, у него было доброе сердце, как у Лео. Кажется, его звали Стивен, Стив? Если не ошибаюсь, он покончил с собой задолго до моего приезда в Чарлстон. Поэтому вы никак не можете обвинить меня в смерти Стива, хотя вам, я уверена, очень этого хочется. Я не сомневаюсь, вы всю жизнь жалели, что вены себе перерезал Стив, а не Лео и что умер Стив, а не Лео. В вашем ненормальном, зловещем мире вам все время кажется, что вы теряете лучших, а с вами остаются худшие. Вы всегда относились к Лео как к второсортной замене Стива, вашего золотого мальчика.

— Ужас, что ты говоришь, Шеба! — кричит Фрейзер. — Это просто ужас!

Айк хватает Шебу в охапку, поднимает своими сильными коричневыми руками, выносит из библиотеки и через кухню выходит на лестницу. Молли открывает входную дверь, а Бетти помогает монсеньору довести мою мать до его «линкольна». Первый акт закончен, но второй еще впереди.

Я опускаюсь без сил на кожаную кушетку, закрываю глаза и пытаюсь проникнуться восхитительным покоем библиотеки, заполненной прекрасными книгами. Запах кожи успокаивает, у меня такое чувство, будто я спрятал голову в хорошо смазанную бейсбольную перчатку. Сколько помню, за долгие годы никто ни разу не посмел назвать имени брата в присутствии моей матери. Сейчас, в ядовитом угаре этого вечера, когда я пытаюсь вызвать в памяти лицо брата, передо мной возникает смутный, расплывчатый образ, похожий на эскиз, сделанный сепией. Все, что я помню, — Стив был красивым и золотоволосым, эта утрата разбила сердце мне, отцу, матери. Мы пытались выжить после страшного дня, но полностью никто из нас от удара так и не оправился. Я понимаю, что в этом мире поправимо все, кроме разбитого сердца.

Глава 9

Славный вечерок

Чиркает спичка, ноздри щекочет запах дорогого сигарного табака. Открываю глаза: рядом стоит и пристально меня рассматривает Чэд Ратлидж. Он выдувает в мою сторону струйку ароматного дыма и говорит:

— Вот что я называю развлечением с большой буквы. Славный вечерок.

— Рад, что тебе понравилось, Чэд.

— Подумать только, как много мы с Молли потеряли бы, не выгони нас тогда из «Портер-Гауд», — усмехается он. — Мы не познакомились бы ни с тобой, ни с Найлзом, ни со Старлой, ни с Айком, ни с Бетти. Благодаря вам для нас открылся совершенно новый мир.

— В нашем лице вы впервые столкнулись с чарлстонскими низами.

— Ты всегда придавал чересчур большое значение классовым различиям.

— Только с тех пор, как познакомился с тобой. Во время нашей первой встречи в яхт-клубе я впервые почувствовал, что на меня смотрят как на плесень низшего разряда.

— Ну, не надо сгущать краски. Для меня ты был плесенью с сыра «Камамбер».

В дверном проеме появляется большая фигура, я различаю Найлза Уайтхеда.

— А я с какого сыра, Чэд? — спрашивает Найлз.

— Ты член семьи, Найлз. Мой любимый зять. Муж моей единственной сестры. Отец моих чудных племянников.

— Но тебе прекрасно известно, что Лео из куда лучшей семьи, чем я. Хочу напомнить тебе: когда Лео познакомился со мной и с сестрой, мы были прикованы наручниками к стулу.

— Я безгранично восхищаюсь вами обоими, — отвечает Чэд. — Вы оба были честолюбивыми молодыми людьми. Вы прекрасно зарекомендовали себя в учебе. Ты, Найлз, благодаря женитьбе вошел в одно из старейших семейств Чарлстона, что было непросто сделать юноше с твоим прошлым. Лео стал известным журналистом. Открывая утром газету, все перво-наперво ищут его колонку. Это немалое достижение.

— Черт, я чувствую себя, как рыбацкая лодчонка, которую освятил епископ, — говорю я.

— Е-мое, — вторит Найлз. — Неужели аристократ Чэд возвел нас в человеческое достоинство?

Чэд хохочет, потом удовлетворенно смотрит на кончик сигары.

— Ах, Шеба, умница, закатила нам представление! Не повстречайся я с вами, никогда не стал бы свидетелем всех этих мелодрам, которые у вас считаются обычной жизнью. Мимо меня прошли бы все эти перепалки, ссоры, споры и разборы, которые вы устраиваете при каждой встрече. Люди моего круга принадлежат к высшему классу, они идеально воспитаны, а говоря другими словами — ужасно скучны. У вас же вечно бурлят страсти. Вопли, крики, слезы! Ей-богу, сегодняшний вечерок был покруче оперы.

— Чэд, я до сих пор жалею, что не выбил из тебя дерьмо, пока ты был еще мальчишкой, — признается Найлз.

— Через несколько минут я снова ухожу на работу, — невозмутимо отвечает Чэд. — На следующей неделе в суде слушается важное дело.

— А Молли знает, что ты уходишь? — спрашивает Найлз. — Боюсь, ей это не понравится.

— Молли нравится жить в этом доме. Нравится жить той жизнью, которую обеспечивает моя адвокатская практика. Ей нравится, что она сочеталась браком с богатством моей семьи. Впрочем, как и ты, Найлз.

— Я тебя предупреждал сто лет назад, Чэд, — вступаю я. — Не распускай язык с Горным Человеком. Это небезопасно.

— Попрощайтесь с Молли вместо меня. А мне пора. Работы хватит на всю ночь.

— И все же Молли это не понравится, — кричу я ему вдогонку.

— Ее проблемы, — подмигивает Чэд и машет нам из прихожей.

Мы с Найлзом несколько минут сидим молча, вдыхаем запах стейков, которые жарят на углях в саду. Найлз встает, подходит к бару.

— Тебе что-нибудь налить? — спрашивает он.

— Интересно, сколько нужно выпить, чтобы забыть все случившееся сегодня вечером?

— Не хватит всего спиртного, сколько есть на свете. Шеба и Чэд нас покинули, так что в гнезде кукушки должно стать тише.

— Я никогда не видел Шебу в таком жутком состоянии, — вздыхаю я.

— Наверняка твоя мама думает так же. Это было чересчур.

— Шеба потеряла голову.

— Раньше она была славная, правда?

— Она самая славная девушка на свете, — говорит Молли, входя из кухни. — А где Чэд? Погодите, сейчас угадаю! Ему пришлось вернуться на работу, потому что скоро в суде слушается важное дело. Чертовски важное дело. Жутко важное дело. Ничего не говорите. Я знаю эту песню наизусть. Он работает, как проклятый, ради меня и детей. Я жить не могу без этого дома и без вагона денег. Найлз, ты не хочешь пойти помочь своей жене, она жарит стейки? Мне нужно извиниться перед Лео за то, что я свела Шебу и его мать вместе.