Книга Ночь в тоскливом октябре - Роджер Желязны

Я старался развернуться в нужном направлении – вокруг продольнойоси, расслабив при этом лапы. Стрела прошла высоко надо мной, судя по звуку,который донесся до меня, когда она вонзилась в дерево. Но этот человек сновазаряжал арбалет, когда я ударился о землю. Я все-таки приземлился на лапы, ноони сейчас же подломились. Пытаясь подняться, я увидел, что он закончилвзводить затвор, не обращая больше внимания на черную тень, которая носиласьвзад и вперед перед его лицом. Левая задняя лапа болела. Я все же рывкомподнялся и повернулся. Он держал в одной руке стрелу и собирался вставить ее варбалет. Мне придется броситься на него, попытаться сбить его с ног раньше, чемему это удастся, и он сделает следующий выстрел. Я знал, что на этот раз врядли увернусь…

И тогда в дверном проеме за его спиной возникла чья-то тень.

– О, викарий Робертс, что это вы делаете с такимстаринным оружием? – раздался полный великолепного самообладания фальцетВеликого Детектива в обличье Линды Эндерби.

Викарий поколебался, потом повернулся к ней.

– Мадам, – сказал он, – я собирался оказатьуслугу обществу, уничтожив злобное животное, которое как раз сейчас готовитсянапасть на нас.

Я немедленно завилял хвостом и принял самый идиотскийслюнявый собачий вид, вывалив наружу язык, и все такое.

– Мне он вовсе не кажется злобным зверем, – возразилголос леди, и Великий Детектив быстро прошел вперед, встав между мной ивикарием, надежно перекрывая линию выстрела.

– Это же просто старина Нюх. В нем нет ни единойзлобной косточки. Добрый Нюх! Славный пес!

Последовал обычная процедура поглаживания, похлопывания поголове. Я реагировал так, будто это было вторым после бесплатного обедавеличайшим изобретением.

– Что заставило вас считать его асоциальным?

– Мадам, эта тварь едва не оторвала мне ухо.

– Уверена, что вы ошибаетесь, сэр. Не могу представить,чтобы это животное вело себя агрессивно – кроме, возможно, случаев самозащиты.

Лицо викария сильно покраснело, а плечи напряглись. Вкакой-то момент мне показалось, что он все-таки попытается выстрелить в меня.

– Я действительно считаю, – продолжал голос ЛиндыЭндерби, – что если у вас есть жалобы на эту собаку, вам следует сначалапоговорить с его владельцем прежде, чем предпринимать радикальные действия,которые могут привлечь внимание Общества Защиты Животных и вызватьнеблагоприятную реакцию у прихожан.

– Этот человек – безбожник и наглец… – начал он, нозатем его плечи опустились. – Тем не менее, возможно, я действовалчересчур поспешно. Вы правы, прихожане могут косо посмотреть на это, не зная,насколько обоснованы мои жалобы. Да. Очень хорошо. – Он опустил арбалет иразрядил его. – Все это уладится через денек-другой, – прибавилон. – Но сейчас я последую вашему совету и не буду совершать необдуманныхпоступков. – Он сунул стрелу в колчан, висевший у него на плече, и затемзакинул за спину оружие. – И еще, мадам, благодарю вас за те пирожки,которые вы принесли, они мне показались очень вкусными, и позвольте теперьоткланяться.

– Надеюсь, вашей дочери они тоже понравились.

– Конечно, понравились. Мы оба благодарим вас.

Засим он повернулся и вышел за дверь. Великий Детективтотчас же последовал за ним до порога и выглянул наружу, несомненно, желаяудостовериться, что он действительно ушел. Прежде, чем я смог проделать тот жепуть с той же целью, он ухватился за дверь и плотно прикрыл ее. Повернулся и изучающепосмотрел на меня.

– Нюх, – сказал он уже не фальцетом, – тебеповезло, что у меня хороший бинокль, и я в последнее время склонен часто импользоваться.

– Ты очень необычное существо, – продолжалон. – Я впервые встретился с тобой в Сохо, помогая своим друзьям из Ярдарасследовать серию очень запутанных убийств. Впоследствии я встречал тебя многораз, в ситуациях странных и загадочных. Твое присутствие, кажется, стало общимзнаменателем всех недавних происшествий в этом районе. Тот предел, когда я ещемог отнести все это за счет совпадения, давно перейден.

Я сел и поскреб левое ухо задней лапой.

– Со мной этот номер не пройдет, Нюх, – сказалон. – Я знаю, что ты не просто глупый пес, с интеллектом нижечеловеческого. Я многое узнал о событиях этого месяца, об этой местности, олюдях, участвующих в предприятии, которое вы, кажется, называете Игрой.

Я перестал чесать ухо и внимательно посмотрел на него.

– Я разговаривал и с этим русским пьяницей, и со стольже ненормальным валлийцем по дороге домой из паба, однажды ночью,замаскировавшись под загулявшего коммивояжера. Я беседовал с цыганами, с твоимисоседями, со всеми основными действующими лицами, участвующими в этомпредполагаемом метафизическом противостоянии – да, мне о нем известно, – ия наблюдал множество вещей, которые позволили мне, при помощи дедукции,нарисовать мрачную картину.

Я грубо зевнул, как это иногда делают собаки. Он улыбнулся.

– Не выйдет, Нюх, – сказал он. – Оставь своидурные манеры. Я уверен, что ты понимаешь каждое мое слово, и тебе, наверное,любопытно узнать, насколько глубоки мои знания о той церемонии, которая должназдесь состояться в Канун Дня Всех Святых, и каковы в связи с этим моинамерения.

Он сделал паузу, и мы внимательно посмотрели друг на друга.Он ничего еще не выдал, даже на уровне обоняния.

– И вот я подумал, что пора проявить добруюволю, – наконец сказал он. – Кроме того факта, что я только что,возможно, спас тебя от смертельной опасности, есть еще многое, что я хотел бысказать и кое-что, что мне нужно узнать, и я считаю, что это будет выгодно намобоим. Если ты будешь любезен подтвердить, что понял меня, я продолжу.

Я отвел взгляд. Я ждал этого с того момента, как только онобратился ко мне со своими рассуждениями. Я все еще не решил, как мнереагировать, когда он, наконец, потребует от меня того, что должно послужитьзалогом веры. И именно к этому все и свелось… к вере в профессиональнуюцельность этого человека, хотя я не был уверен, что он одобрит происходящеездесь, и не имел представления, чему он останется верен – закону илисправедливости; и понимает ли он до конца, что поставлено на карту. Но все же ядействительно хотел узнать, что ему известно и каковы его намерения, и понимал,что он потом никак не сможет проверить свои предположения на мой счет, дажеесли я дам ему то подтверждение, которого он добивается. Поэтому я взглянул нанего, несколько долгих секунд смотрел ему в глаза, потом один раз кивнул.