Книга За глупость платят дважды - Саша Фишер

что разговор окончен.

Возвращаться в гостиницу пришлось пешком. Фрау Бенедикта оказалась не настолько любезна, чтобы предоставить им мобиль. Дважды пришлось предъявить аусвайсы патрулирующим полицаям, которые теряли к Шпатцу и Крамму интерес, как только видели фамилию Фогельзанг. Большая часть фонарей к этому часу уже была выключена, светились только матовые шары на перекрестках.

— Кто мог его убить? — наконец решился нарушить молчание Шпатц.

— Напрашивается только одно имя, герр Шпатц, — Крамм пнул попавший под ботинок камешек, и тот со стуком покатился по брусчатке. В ночной тишине Аренберги звук вышел почти оглушительным.

— Но... — Шпатц вдохнул и задержал дыхание. Вспомнил субтильную фигуру Дедрика и его почти отческую заботу в глазах. И тихий разговор под окном. — Я думал, что его интересы сейчас сконцентрированы вокруг Билегебена...

— Мы не можем этого знать, — Крамм пожал плечами. — Собственно, нам вообще довольно мало известно как о Дедрике, так и о самом Вишеринге. Может быть, у него здесь были свои враги. Кстати, Дедрик не выходил с тобой на контакт больше?

— Нет, — Шпатц отрицательно покачал головой. — Честно признаться, я стараюсь о нем не думать.

— Если хочешь, мы можем попробовать навести о нем кое-какие справки... — Крамм искоса взглянул на Шпатца.

— Не сейчас, герр Крамм, — Шпатц остановился перед гостиничным крыльцом и полез в карман за портсигаром. — Понимаю, что это выглядит, будто я сознательно прячусь от этой темы, — помолчал. — Так и есть. Я совершенно иррационально не хочу влезать в козни старого паука. Наверное, хочу надеяться, что он как-нибудь сам собой куда-нибудь денется.

— Возможно, так и будет, — Крамм присел на ступеньку. — Длинный день был сегодня. Надеюсь, Маргрет приготовила нам что-нибудь вкусное. А то я чувствую себя так, будто мой желудок прилип к позвоночнику.

— Завидую вам, герр Крамм, — Шпатц покрутил в пальцах неподкуренную сигарету и сунул ее обратно с портсигар. — Впрочем, когда вы сказали, я тоже понял, что голоден.

Под дверью их номера стояла коробка из белого картона с тисненым золотистым узором. На ней лежала записка от Манфреда.

«Герр штамм Фогельзанг, эту посылку вам привезла девушка, представившаяся как Лелль. Я ждал, сколько мог, но после полуночи лег спать».

Шпатц замер и удивленно посмотрел на Крамма.

— Твоя карпеланская принцесса уже шлет тебе подарки? — Крамм подмигнул.

— Сегодня мне во всем видится подвох, — Шпатц решительно поднял коробку. Она была очень легкой, почти невесомой. Крамм вставил ключ в замок и открыл дверь в номер. Шпатц вошел следом за ним, держа коробку на вытянутых руках. Белый картон как будто жег пальцы. Хотелось как немедленно вскрыть посылку, так и просто отставить в угол и забыть.

— Думаешь, если еще немного подождать, то она как-нибудь сама откроется? — Крамм уселся на диван и закинул ногу на ногу.

— Вы правы, герр Крамм, — Шпатц поставил коробку на стол. Крышка не была заклеена, ее можно было просто снять. Внутри оказалась аккуратно сложенная белоснежная мантия, похожая на те, которые носили аборигены, только с едва заметным узором, вышитым золотыми нитками. Шпатц держал ее перед собой, недоумевающе нахмурившись.

— Тут есть записка, — Крамм заглядывал в коробку, вытянув шею. Шпатц аккуратно повесил мантию на спинку кресла и потянулся за листком бумаги. Пробежался глазами по строчкам. Перечитал еще раз. Смял листок в руке, когда смысл написанного дошел до его мозга.

«Шпатц, это традиционная одежда для того, кто в скором времени станет отцом девочки. Лелль».

Крамм пристально смотрел на Шпатца и молчал. Некоторое время Шпатц молчал, потом дернул плечом и отдал листок своему анвальту. Тот прочитал, поднял глаза и посмотрел на Шпатца.

— Что? — Шпатц пожал плечами. — Герр Крамм, я не знаю, как мне к этому относиться.

— Я хотел бы как-нибудь пошутить, но сегодняшний день мало подходит для шуток, — Крамм поднялся с дивана, бросил мятый листок обратно в коробку. — Надо разбудить Маргрет и спросить, что у нас должно было быть на ужин.

— Да, все верно, — Шпатц энергично кивнул, снова взял в руки белую мантию и, скомкав, сунул ее обратно в коробку. Закрыл крышку. Поднял посылку со стола и некоторое время задумчиво подержал в руках. Вспомнил тонкое лицо Лелль с ее нечеловечески-светлыми широко расставленными глазами. И все равно не смог понять, что именно он чувствует, узнав, что станет отцом ее ребенка. Тряхнул головой, отгоняя видение, и поставил коробку в угол.

Бенингсен выглядел даже более нервным, чем обычно — его толстенькие пальцы нервно теребили блокнот, взгляд блуждал из стороны в сторону.

— Вы должны понимать, герр штамм Фогельзанг, — проговорил он, открывая боковую дверь в типографию. — Это всего лишь молодые ребята, и в силу своей молодости они порой бывают склонны к... эээ... довольно резким суждениям.

— Нам следует держать руки поближе к оружию, герр Бенингсен? — по губам Крамма скользнула ироничная усмешка.

— Что вы такое говорите, герр Крамм! — толстяк резко дернулся. — Я всего лишь имел в виду, что, возможно, вы не увидите того безусловного уважения и поклонения, к которому привыкли в Пелльнице.

— Думаю, вы зря беспокоитесь, герр Бенингсен, — Шпатц пожал плечами. — Вы же знаете, что я не столь уж продолжительное время пользуюсь этим самым безусловным уважением.

— Но я все равно должен был предупредить, — толстяк переступил порог и суетливым приглашающим жестом предложил следовать за ним.

— Хорошо, я буду учитывать это, — Шпатц легкомысленно кивнул.

Шум типографских станков сделал дальнейшую беседу невозможной. Они миновали цех, и прошли через покрашенную в зеленый дверь в противоположной стене. Несколько шагов по коридору, еще одна дверь. Комната, в которую привел их Бенингсен, была оборудована для отдыха. Правда, создавалось впечатление, что мебель сюда привезли из разных квартир, а то и со свалок. Три дивана и несколько кресел явно происходили из разных гарнитуров. Один даже когда-то явно мог украшать вполне аристократичную гостиную. Правда бархатная обивка в некоторых местах обтрепалась до дыр, а позолота с ножек практически сползла. Окно этого «уголка отдыха» выходило на тенистый сад, деревья которого уже начали