Книга Детский сеанс. Долгая счастливая история белорусского игрового кино для детей - Мария Георгиевна Костюкович

о причине его грусти, обращается к пионервожатой. Вместе они устраивают новое посвящение в пионеры – для героя.

Посвящение, как в фильмах двадцатых, становится желанным и почетным, воспринимается как награда, а неприятности – это своеобразное испытание перед обрядом инициации, приобщением к таким же добрым и отзывчивым, к ряду лучших из лучших, во главе которых стоит генерал. Это уже больше, чем просто этап взросления, это как будто и отделение своих от чужих. Только вот канонически, с должной патетикой церемонию посвящения в пионеры ни разу в белорусском детском кино не воспроизвели. Не случилось даже изображения полного ритуала и его однозначной положительной оценки. Даже в этой новелле с традиционным образом пионера, воплощением добра, помощи и порядка, посвящение приросло ассоциациями неприятными – опоздания, невезения, нежелания, как будто весь детский мир стремился пионерства избежать.

Вот и сценарно-редакционная коллегия Госкино СССР, зажмурившись от пионерской идеальности, рекомендовала авторам «избежать интонаций умиления, ощутимо присутствующих в сценарной записи»86. Герой-пионер не успел показать себя в неприглядном виде, а уже здорово раздражает своей правильностью даже чиновников – следует заметить этот маленький важный момент в истории детского кино. В семидесятых пионеры стали сплошь какие-то неправильные, с симпатичным изъяном, убавляющим раздражительный блеск идеального образа.

Теперь уделим минуту внимания романтической новелле «Красный агат», которой не повезло быть включенной в заурядный кино-альманах. Она выручила его своим названием, потому что была просто сильнее других новелл. Две другие, к тому же, были о взрослых, так что девочке, поплывшей в море за красным агатом, пришлось спасать и оправдывать взрослых не только из своего, но и из соседних фильмов. Тринадцатиминутный «Красный агат», который случайно встрял в альманах с неясным принципом сочетания новелл, дал самый идеалистический образ детства в белорусском кино.

Изначально снимали альманах «Имя твое – любовь» из трех новелл: «Серая шейка» по сценарию Алексея Тулушева с режиссурой Александра Пологова, «Аннушка» по сценарию Федора Конева с режиссурой Бориса Шадурского и «Рассвет в половине седьмого» по сценарию Сергея Полякова с режиссурой Сергея Нилова. «Серая шейка» и «Рассвет в половине седьмого» признали неудачными, Сергею Нилову предложили ставить новеллу «Антиквары» по сценарию Николая Сизова, а Александру Пологову – «Красный агат» по сценарию Владимира Короткевича. Вскоре название альманаха изменили по заглавию самой возвышенной новеллы. Нужно сказать, киноальманахи – самая неудачная форма в белорусском игровом кино. Новеллы обычно сочетались по сомнительному, едва уловимому признаку, а иногда такого признака не было. Они адресовались разным аудиториям, рано или поздно из трех новелл выживала одна, другие скоро исчезали из кинематографической памяти.

Историю создания «Красного агата» рассказал в воспоминаниях кинорежиссер Игорь Добролюбов. Дипломным сценарием «Гневное солнце палящее» Владимир Короткевич под руководством Михаила Блеймана защищался на Высших сценарных курсах ВГИКа в 1962 году. Полнометражный сценарий был подан на киностудию и отклонен, несмотря на заступничество Михаила Ромма и других авторитетных кинематографистов, но: «закрытый сценарий пригодился при достаточно любопытной ситуации спустя много лет, когда один молодой режиссер, парень, не имевший протекции, принес свой сценарий на студию. Он понравился другому парню – с протекцией, и председатель Госкино Владимир Васильевич Матвеев тут же сценарий отобрал и передал «своему человеку», дескать, это будет делать он, а ты поищи себе что-нибудь.

Я говорю:

– Так нельзя!

– А как можно?! Ты мне можешь прямо сейчас предложить сценарий?

– Да.

– Чтоб завтра он у меня был на столе!

Я приехал домой, раскрыл закрытый им же (Матвеевым!) сценарий «Гневное солнце палящее», взял оттуда одну главу «Красный агат» – чудную, красивую новеллу, и принес ее тому парню, у которого только что «по-черному» отобрали сценарий. Он взял ее. Тут же нашлись операторы, и все завертелось, потому что в кинематографе, пожалуй, самое трудное – найти новеллу. Классики пишут большие сценарии, а новелла – это емкий, драматургически прочно сколоченный материал. Снимали они с упоением в Крыму.

Я не хочу об этих людях много говорить: все они были винтиками этой машины, когда начальники командовали, как хотели. К чему их сейчас бичевать? – они не при чем. Конечно, тот, у которого отобрали сценарий, мог сказать: «Ни за что не отдам!», но самое главное, тот, который взял, не должен был брать»87.

Подробности этой истории найти не удалось, да, в общем-то, сейчас они не особенно важны. «Гневное солнце палящее» – первый сценарий Владимира Короткевича, по-оттепельному романтический. Это биография героини, чья жизнь – преодоление и самоотречение. Как в классических соцреалистических романах-биографиях героев, она совершает волевые поступки, и завершается ее история печальной сценой проводов сына в космический полет к дальним планетам, из которого он уже не вернется. Ученический, наивный, но старательный и сильный сценарий так и не запустили в производство. На киностудии он вызвал так много споров, что его послали на экспертизу в секцию драматургии Союза работников кинематографии СССР и даже после благосклонного ответа положили на полку. Он даже размахом – почти в сто лет – не вписывался в репертуар «Беларусьфильма», но его новеллистическое строение позволило без затруднений вынуть одну новеллу и хотя бы ее одну оставить в истории белорусского кино.

Персонажи фильма «Красный агат»

Новелла Владимира Короткевича – совершенно нездешнего нрава, привыкшего к размеренности, медлительности, задумчивости. Все в ней, от сюжета, говорящего о преодолении, до места действия – моря – диковинно для белорусского кино, предпочитающего будничность, пасмурность и умеренность стихий. Не удивительно, что об этой новелле велись самые горячие споры. Сюжет «Красного агата» такой: умирающий дедушка рассказывает девятилетней Алёнке романтическую легенду о красном агате – он появляется на берегу раз в сто лет и исполняет желание того, кто отыщет его. Чтобы спасти дедушку, Алёнка бросается в море – доплыть до утеса, где, по рассказам рыбаков, и бывает тот камень. Море бурлит и пенится на рифах, Алёнке удается доплыть и найти красный агат, и потом, когда ее спасают, он оказывается заурядным камнем и не исполняет желаний.

В первой версии сюжета поступок ведет к разочарованию, и очень жестокому: после смерти дедушки отец говорит Алёнке, что камень всего-навсего сердолик. Она швыряет его в море со словами «А я-то… А я-то с ним честно!» и забрасывает море камнями – бьет. Из-за одной равнодушной реплики романтическая история ожесточается и мгновенно становится о другом – о предательстве. В шестидесятые по оттепельной привычке разочарование стало отождествляться со взрослением. Короткевич вместе с героиней сражается с ним и завершает сценарий очень оттепельной репликой «Красные агаты должны быть, если они нужны людям», а сюжет обрамляет романтическим эпиграфом и эпилогом.

Эпиграф:

«Реки в моря впадают,

Человек впадает в покой.

Но, покоем пренебрегая,

любит моря живой.

Мы плывем и в покой не верим

Над