Книга Долгое отступление - Борис Юльевич Кагарлицкий

сделать встречные шаги ради обеспечения классового мира и единства нации. «Хотя левое крыло международной социал-демократии (включая большевиков во главе с Лениным) осудило поступок лидеров европейских социалистов, увидев в нем „предательство“ и „оппортунизм“, в поведении последних была своя логика. Не говоря уже о том, что в условиях военной истерии выступление с пацифистских и интернационалистских позиций ставило партию и ее вождей в опасное положение (так, 31 июля 1914 года, накануне начала войны, от выстрела националиста погиб известный оратор, социалист и пацифист Жан Жорес), соглашение с правительством делало вполне реальным достижение конкретных результатов в деле улучшения положения трудящихся. Так, уже упомянутому лидеру бельгийских социалистов Э. Вандервельде и его товарищам сразу после окончания Первой мировой войны удалось добиться введения всеобщего избирательного права для мужчин (и ограниченного для женщин) и 8-часового рабочего дня»[282]. Напротив, в 2022 году российские думские лидеры, претендовавшие на роль «левой оппозиции», поддержали специальную военную операцию против соседней Украины, не получив от власти не только уступок, но даже и каких-либо обещаний.

Оппортунистическая поддержка военных усилий правительства может быть представлена как мудрое стремление ориентироваться на массовые настроения, однако, как показал ход событий Первой мировой войны, эти настроения не только меняются, но и меняются самым радикальным образом. Прозревшие массы, разумеется, винят не себя, а политиков, которые их обманули. И именно тот, кто громче всего выкрикивал патриотические лозунги, начинает восприниматься народом как виновник произошедшего.

После сараевского убийства потребовалось два года кровопролития и страданий, полностью изменивших сознание масс, чтобы воинственный энтузиазм испарился. И заменила его волна гнева и ненависти, направленная внутрь самих воюющих стран.

Готовность решать проблемы — внешние и внутренние — военными методами имела ту же природу, что и неспособность государств справиться с пандемией без массового применения карантинов, запретов и полицейских мер. Как и в начале XX века, консервативные и своекорыстные элиты, озабоченные только накоплением капитала, вели человечество к потрясениям, угрожавшим их собственному господству. И все же значение войны как фактора социальных преобразований не сводится к радикализации масс, кризису правительств и росту протестных настроений в обществе. Разрушая международные связи, обеспечивающие функционирование капиталистического рынка не только на глобальном, но, что особенно важно, на национальном уровне, война создает потребность в новой организации экономики. Потребность, которую ощущают и вынуждены признавать даже господствующие классы.

Первая мировая война повсеместно вызвала к жизни широкомасштабное государственное вмешательство, получившее название военного социализма. Как отмечал в 1915 году М. И. Туган-Барановский, большая война создает для народного хозяйства «совершенно новые условия, не имеющие ничего общего с нормальными условиями капиталистической системы». Для того чтобы предотвратить коллапс, «требуется прибегнуть к приемам, чуждым духу капиталистической системы и недопустимым для нее при нормальных условиях хозяйства. Нужно планомерно распределить национальное производство, заменить свойственную капитализму свободную игру хозяйственных сил подчинением всего народнохозяйственного целого единой регулирующей сознательной воле»[283].

Это уже в первый год войны начали делать правящие круги Германии, создав Военный промышленный совет. С большим или меньшим опозданием по пути управленческой централизации, планирования и нормирования пошли и другие воюющие страны. Разрыв хозяйственных связей, необходимость отказа от импорта, рост безработицы — все эти проблемы требовали немедленного решения.

События 2022 года уже в первые недели поставили под вопрос принцип частной собственности, вынудив все стороны конфликта проводить национализации и конфискации, либо грозить этим. Украинское правительство национализировало компании, связанные с российским капиталом: «Укрнафта», «Укртатнафта», «Мотор Сiч» и «АвторКрАз». Газовая блокада Западной Европы, начатая Россией в 2022 году, способствовала росту государственного вмешательства в энергетическом секторе. После того как российское правительство потребовало от западных стран оплачивать в рублях поставки энергоносителей, европейские государства начали сокращать закупки, одновременно пытаясь оптимизировать потребление нефти и газа. Эту работу пришлось централизовать и координировать на государственном уровне, отказываясь от использования рыночных принципов в энергетике. Европейская комиссия получила право осуществлять общие для всего Европейского союза совместные закупки газа и других ресурсов. Ранее такое же решение было принято по вакцинам во время пандемии. За централизованными закупками неминуемо следует и централизованное плановое распределение. Таким образом, развитие событий объективно способствовало внедрению целого ряда мер из арсенала социалистического планирования. В это же время правительство России, столкнувшись с технологической блокадой, объявило об отказе от соблюдения норм интеллектуальной собственности.

Германия национализировала ряд компаний, связанных с российским капиталом, а собственность олигархов, близких к Путину, конфисковывали повсюду. В самой России, однако, как в 1915–1916 годах, так и в 2022 году неготовность власти своевременно принимать подобные меры, продиктованная прежде всего страхом перемен и нежеланием правящих групп поступаться своими краткосрочными интересами, усугубляла процесс хозяйственного распада.

МИФ О САМОДОСТАТОЧНОСТИ И «ВОЕННЫЙ СОЦИАЛИЗМ»

Мировая война в XX веке дважды приводила к массовым сбоям и распаду хозяйственных связей и логистических цепочек, что затрагивало даже страны, не вовлеченные непосредственно в вооруженный конфликт. Российско-украинский конфликт в 2022 году спровоцировал тот же самый процесс, даже не принимая глобального масштаба. Однако этот эффект стал возможен именно потому, что социально-экономическое развитие вступило в роковую фазу системного кризиса. Стремительный рост цен, дефицит сырья и деталей для промышленного производства начался в мировом масштабе еще до того, как на российско-украинской границе прозвучали первые выстрелы. Из-за нехватки микропроцессоров заводы в России и многих других странах начали останавливаться и нарушать ритм своей работы уже летом 2021 года. Военный конфликт лишь завершил этот распад, придав ему необратимость.

Волна санкций, обрушившихся на Россию после того, как на Украине начались военные действия, вернула к жизни теоретические представления об экономической самодостаточности, характерные для меркантилизма конца XVII века. Любопытно, что эти воззрения часто обосновывались ссылками на исследования, сделанные представителями школы мир-системного анализа, особенно же на концепцию «отключения» (de-linking) Самира Амина. Однако показательно, что трактовались эти идеи не в марксистском, а именно в меркантилистском духе. Если Самир Амин под отключением подразумевал способность национальной экономики минимизировать вывоз капитала и обеспечить развитие за счет внутреннего накопления (лучше всего — за счет национализации крупнейших корпораций), то в данном случае речь шла о попытках обеспечить экономическую самодостаточность путем автаркии — разрыва технологических, производственных и культурных связей с внешним миром. Такой разрыв никоим образом не содействовал ни модернизации экономики, ни освобождению ее от внешней зависимости. В отличие от сталинского периода, когда СССР проводил индустриализацию, импортируя передовые на тот момент технологии и оборудование ради создания собственного машиностроительного комплекса, теперь речь шла о производстве потребительской продукции, соответствующей стандартам 40-50-летней давности, поскольку более передовые образцы оказывалось невозможным производить в условиях санкций, блокировавших ввоз важнейших современных компонентов для изготовления