Книга Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной - на Звездные войны - Олег Таругин

– Короче, так: бери этих гавриков, бери хавки на двое суток на всех и шуруй к месту встречи. И сидеть там, что те мыши. Ясно?

– А чого я?! Ви з ящирками воюватиме, я в тылу сидити? Шо я, крайний?

– Коля, напомнить, как ты в штрафбат залетел? – елейным голосом осведомился капитан.

– Нэ треба, – буркнул разведчик, потупившись. – Те ж мени, другий Харченко з’явився.

– Вот и вперед, – Василий снова оглядел троих «найденышей», переходя на интерлингву. – Вам все ясно?

– Ага, – ответил за всех Дрег, заметно воспрянув духом.

– Положено отвечать «так точно», – мрачно сообщил разведчик. – Как фамилия, товарищ ополченец?

– Герасимов, – с готовностью сообщил тот.

– А товарищей твоих?

– Крупенников и Вейнке, – удивленно сообщил тот.

– Как?! – ошарашенно переспросил Ильченко.

– Крупенников и Вейнке, – испуганно подтвердил Дрег. – Что-то не так?

– Да нет, ничего… А Крупенников – это кто?

– Он, – Дрег указал на лысоватого мужика, за все время их общения не проронившего ни слова.

– Гм, бывает же… У нашего комбата такая ж фамилия. Короче, с этого момента переходите под командование лейтенанта Броско. Его слушать, как собственную мать. Это ясно?

– Так точно, – ответил за всех Дрег.

– Николай, тебе тоже ясно?

– Да ясно, чего тут не понять. Ну и что мне с ними делать? – на интере лейтенант разговаривал совершенно правильно, ухитряясь, тем не менее, сохранять свой непобедимый украинский акцент.

– Оборудуешь лагерь на месте приземления челнока, замаскируешься и жди. Либо нашего возвращения, либо эвакуации. Еда у вас есть, так что костер жечь только по необходимости. Это ясно?

– А то ж. И шо? – Броско снова перешел на привычный язык.

– А ничо́го! – с ударением на первое «о» буркнул Василий. – Сиди и жди. Комм же работает? Вот заодно и запиши все их воспоминания, пусть до мельчайших подробностей опишут, что, где и как с ними происходило. Времени хватит. Задача ясна?

– А чого ж…

– Вот и выполняй, – Ильченко сделал знак оставшимся разведчикам и, не прощаясь, скрылся в зарослях.

– Ну, что, пийшли? – Броско кивнул в сторону зарослей. Совсем не в ту сторону, куда собирались идти трое ополченцев.

Товарищи недоуменно переглянулись – язык был им незнаком. Николай хлопнул себя по шлему, имитируя общечеловеческий жест:

– От я дурень, вы ж людськои мови не розумиэте! – разведчик снова перешел на интерлингву: – Пошли, говорю! Нам еще часа три ножками топать. Зато там уж отдохнем так отдохнем, командир разрешил…

Интерлюдия

Младший лейтенант Коршунков еще со школы мечтал стать героем. И ничто не могло поколебать его мечту: ни тяжелейшая муштра на курсах, ни пшенка три раза в день. Он знал, что стоит ему попасть на фронт, немцы дрогнут и побегут. Когда однорукий капитан орал на него: «Жопу не выпячивай! Как бабу землицу обнимай!» – мыслями Коршунков был уже в Берлине и лично брал в плен Гитлера.

Ах, как он был горд, когда им присвоили звания! Он немедленно отписался домой, сообщив, что стал офицером Красной Армии. Первый аттестат сразу же перевел родителям в деревню, потратив на себя лишь малехонькую часть. Сапоги новые купил в Военторге. А зачем ему деньги? Он же на казенном всем.

В этих сапогах и стоял он перед трибуналом.

А все начиналось так хорошо…

… – При каких условиях вы нарушили приказ командования полка?

– Мне показалось, что нужно атаковать по кратчайшему пути, а не ползать в обход по перелескам. Люди у меня уставшие были. Я их пожалел…

– Показалось… Когда кажется – креститься надо, младший лейтенант! Значит, так пожалел, что вывел прямиком под перекрестный огонь немецких пулеметов?

– Да…

Совещались, не стесняясь подсудимого, прямо в землянке. Прокурор был за расстрел. Души двадцати погибших солдат требовали расплаты. Командир полка тоже выразился кратко и просто:

– Расстрелять мерзавца. Чтобы другим неповадно было.

Представитель особого отдела дивизии предложил десять лет лагерей, мотивировав тем, что людей не хватает. И тем, что пулю на недоумка жалко. Пусть немцы свои пули на таких тратят, чтобы другим хорошим советским людям меньше досталось.

На том и сошлись. Десять лет заключения с заменой на три месяца штрафного батальона.

Медали, ордена он не сдавал. Нечего еще было. А вот погоны, любовно пришитые три недели назад, срезал сам. Почти месяц бывший младший лейтенант Коршунков копал окопы в тылу под присмотром конвоиров. Так мог и срок закончиться, но он все равно рвался на фронт, несмотря на насмешки старших товарищей по несчастью. Домой он отписал, что попал «в совершенно секретную часть». И продолжил пересылать денежный аттестат, правда, урезанный.

Он знал, что еще докажет, всем докажет, что он – настоящий солдат и хороший офицер!

Так оно, в общем-то, и вышло. Свой подвиг младлей совершил. Вот только произошло это лишь через три сотни лет…

Околопланетное пространство Энеиды, система Эрга, галактика NGC 5175,

2297 год

Первый пилот корвета «Странствие», в прошлую свою бытность коммерческого разведывательного рейдера ВА-234, уже понял, что это конец. Появившиеся непонятно откуда истребители противника зажали едва вынырнувший из подпространства корабль, и пилот очень сомневался, что лишь для того, дабы вынудить их пристать к одной из высокоорбитальных платформ. Защититься им было нечем: накопители спешно установленных электромагнитных пушек после гиперпрыжка были совершенно пусты, и их зарядка требовала нескольких минут. Система же противометеоритной защиты, рассчитанная на прямолинейно и равномерно движущиеся объекты, просто физически не сможет перехватить маневрирующие ракеты или излучение энергетического оружия…

Увы, он не ошибся, и в следующий миг несколько выпущенных практически в упор ракет вспороли не защищенную мощной пространственной броней обшивку корабля. Тандемная боевая часть одной из них достигла силовой установки, превратив корвет в огненный всполох на черном бархате звездного неба далекой от родной Земли галактики. Последней осознанной мыслью пилота было вовсе не сожаление о собственной потерянной жизни, а искреннее удивление: юркие истребители были слишком, несоразмерно малы для того, чтобы ими могли управлять ящеры, которые просто не поместились бы в кабине. Люди – да, хоть и без особого комфорта, но уж никак не ящеры.

А вместе с обратившимся в облако раскаленного радиоактивного газа «Странствием» перестала существовать и разведгруппа «Бук», так и не успевшая выполнить свою боевую задачу.