Книга Свободная комната - Дреда Сэй Митчелл

Нет! Нет! Нет! Стены. Я перестаю осознавать, что я делаю и куда иду. Вдруг понимаю, что в исступлении цепляюсь согнутыми пальцами за обои на стенах. Вот только натыкаются они на холодный и твердый кирпич. Нет никаких обоев. Они пропали. Этого не может быть. Такое не может происходить на самом деле. Я вижу очередной безумный сон или бодрствую во сне? Я закрываю глаза, пытаясь успокоить свое бешеное дыхание.

Раз, два, вот моя…

Я забыла, что дальше. Делаю вторую попытку.

Раз, два, вот моя…

Мои глаза открываются. О, боже, это взаправду. Я кладу трясущуюся руку на свои дрожащие губы, беспомощно кружа по комнате. Стена с окном черная. Стена, возле которой стоит кровать, черная. Стена с дверью — тоже черная. Все черное. Цвета блестящего черного дерева, черного-пречерного.

Слова Джона исчезли. Исчезли.

Меня переполняет такое сильное горе, что я чуть не падаю на отвратительно покрашенный черный пол.

Я стону и обеими руками хватаюсь за ближайшую к себе стену, пытаясь стереть краску. Я тру, тру и тру. Но она не стирается. Она прилипла намертво. В оцепенении я смотрю на свои ладони, как будто ожидая увидеть, что они в крови.

Меня охватывает ярость, темная, как эта комната. Если этот ублюдок, выращивающий травку, думает, что ему это сойдет с рук, то он не на ту напал. Я пулей вылетаю из комнаты, иду вниз и вижу Джека на кухне; он посвистывает, заваривая себе чай.

— Да как ты посмел, — бросаюсь я на него со всей силой своего гнева.

Он улыбается мне своей отвратительной хитрой улыбкой.

— Я пытался сказать тебе, до того как ты пошла наверх, гордо задрав свой нос, что я отремонтировал комнату.

— Отремонтировал? — я ору и намерена продолжать в том же духе. — Кто дал тебе право заходить в мою комнату и что-то там менять? Ты не имеешь права.

Он становится серьезным.

— Не имею права? Во-первых, это наша комната в нашем доме. Во-вторых, если ты внимательно прочитаешь договор аренды, то тебе станет ясно как белый день, что хозяева могут делать в ней любой косметический ремонт.

Я понимаю, что мне нечего на это ответить. Я дико зла на саму себя.

— Я хочу, чтобы ты как-нибудь снял эту краску со стен. Мне все равно, как ты это сделаешь, просто сделай.

Он поднимает кружку и делает глоток чая.

— Не могу, дорогуша, — у него хватает наглости улыбаться. — Я думал, ты будешь рада, что я починил световой люк. Хотя я и говорил Марте, что лучше оставить его еще на несколько дней, но моя дорогая супруга заявила, что пора с этим разобраться.

Внезапно я замираю. Замираю всем телом.

— Это Марта сказала тебе это сделать?

Он делает большой глоток чая, переводя взгляд на меня.

— В чем проблема? Люк я починил. Ты же по этому поводу меня пилила, с тех пор как переехала сюда, верно? — он высокомерно поднимает подбородок. — Сама знаешь, что можешь сделать, если тебе что-то не нравится.

Я чуть не начинаю рычать на него, но останавливаюсь на полпути. Я не доставлю этому идиоту такого удовольствия.

Я решаю сразить его наповал добротой. С величайшим удовольствием и радостью я говорю ему:

— Я буду здесь жить все полгода. Уверена, ты привыкнешь.

Поворачиваюсь на каблуках и ухожу. Пока я поднимаюсь по лестнице, у меня в голове звучит имя. Но не Джона Питерса, а Марты Палмер.

Есть только одна причина, по которой она могла велеть своему мужу покрасить мою комнату в черный цвет: она хочет выгнать меня. Мышь, падальные мухи, Бетти — это все Марта. Боже мой, она носит на шее бирку с именем бедной кошки как медаль за отвагу. Разве не так поступают серийные убийцы? Забирают трофеи с места убийства. В этом доме всем заправляет она. Я должна искренне поаплодировать ей за ее великолепное представление, которое так убедило меня в том, что она несчастная жена, с которой плохо обращаются. Она идеально исполнила песню «Мы, девочки, должны держаться вместе».

Я чувствую в Марте что-то холодное и расчетливое, и оно приводит меня в ужас.

* * *

Сегодня вечером я остаюсь у себя в комнате. Не ем. Не пью. Не слушаю Эми. Черные стены словно заставляют мою комнату сжаться. Вообще я обожаю черный цвет. Он обладает диапазоном, который мало кто понимает. Но черный цвет, который окружает меня сейчас, душит. Он такой же бездонный, как и мое отчаяние.

— Марта поступила так же и с тобой, Джон? — спрашиваю я у комнаты, лежа на кровати. — Поэтому ты лишил себя жизни? Потому что она пыталась тебя прогнать?

Нет. Что бы ни заставило Джона попрощаться с миром, я уверена, что это не имеет ничего общего с Мартой, отвратительной убийцей кошек. Его слова рассказали о чем-то гораздо более глубоком и болезненном, что толкнуло его в пропасть. Что же это было?

Теперь я, возможно, никогда не узнаю, потому что его послание, его история исчезли.

Глава 28

Яростный стук во входную дверь на следующее утро резко пробуждает меня ото сна. Я в отчаянии смотрю на стены. И издаю стон. Они все еще похоронно-черного цвета. И словно сдвинулись еще ближе друг к другу, превратив некогда просторную комнату в туннель, ведущий в ад. Вот как Джон Питерс относился к этой комнате? Как к аду на земле?

Я тянусь за бутылкой воды с желанием устранить неестественную сухость во рту. Вялыми движениями руки отвинчиваю крышку. Подношу бутылку к губам.

Я перестаю пить воду, услышав разгневанный крик, доносящийся снизу.

— Где моя дочь? Что вы с ней сделали?

Это мой отец. Проходит несколько мгновений, прежде чем мне удается переварить то, что происходит. Какого черта он здесь делает? И как он нашел меня?

Вылезая из постели, я слышу, как Джек отвечает:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, приятель. А теперь убирайся, ты на частной собственности. Эй, куда это ты собрался?

Похоже, на пороге борьба. Мое помутнившееся сознание заставляет темные стены смыкаться вокруг меня еще сильнее, пока я, шатаясь, иду к двери. Я нетвердо стою на ногах и потряхиваю головой, пытаясь очистить сознание. Если папа увидит меня такой, один бог знает, что он скажет. Спускаясь по лестнице, я ощущаю себя так, будто скольжу вниз. Спустившись, я покачиваюсь на пятках и останавливаюсь. Считаю про себя и глубоко дышу:

Раз, два, вот моя туфля;

Три, четыре, а вот дверь в квартире.

Шум снизу становится громче.

Больше нет времени считать и глубоко дышать, мне нужно спуститься вниз. Сейчас же. Зайдя в прихожую, я останавливаюсь на ковре, встревоженная сценой, разыгрывающейся передо мной. Папа пытается прорваться мимо моего домовладельца, но Джек не позволяет ему попасть внутрь, отталкивая все дальше назад своими большими руками.