Книга Маленькие мужчины - Луиза Мэй Олкотт

– Как хорошо! – воскликнула Нэн, похоже, готовая при первой возможности проделать то же самое.

– На следующий день всё было уже не так хорошо, – сказала миссис Бэр, стараясь не улыбнуться при воспоминании о своих детских проказах.

– Мама вас высекла? – с любопытством спросила Нэн.

– Нет, она только один раз попробовала высечь меня, а потом сама же попросила у меня прощения.

– Почему же? Мой папа никогда не просит прощения.

– Потому что когда она наказала меня, я обернулась к ней и сказала: «Ты высекла меня за то, что я ужасно сердилась, а теперь ты и сама так же рассердилась, и тебя тоже следовало бы высечь!» Она посмотрела на меня с минуту, гнев ее прошел, и она, смутившись, сказала: «Ты права, Джо, я действительно очень рассердилась. Как же я могу тебя наказывать, если сама подаю тебе дурной пример? Прости меня, моя девочка, и будем впредь помогать друг другу исправиться». Я никогда не забывала этих маминых слов, и они принесли мне больше пользы, чем могли бы принести розги.

Нэн несколько минут сидела молча, задумчиво вертя в руках баночку с кремом; миссис Джо тоже молчала, давая ей время подумать над этим рассказом.

– Мне это нравится, – сказала наконец Нэн, и ее лукавое личико с бойкими глазками, вздернутым носиком и насмешливым ротиком сделалось серьезным. – А как же наказала вас мама, когда вы убежали из дому?

– Она привязала меня длинной веревкой к ножке кровати, так что я не могла выходить из комнаты и пробыла в ней целый день, а передо мной висели рваные башмачки, напоминавшие мне о моем проступке.

– Ну, такое наказание любого бы исправило! – воскликнула Нэн, больше всего любившая свободу.

– Мне это помогло; думаю, поможет и тебе. Попробуем? – сказала миссис Джо и вынула из ящика своего рабочего столика крепкую бечевку.

Растерянная Нэн молча смотрела, как миссис Джо обвязала один конец бечевки вокруг ее талии, а другой привязала к ручке дивана со словами:

– Мне неприятно привязывать тебя, как напроказившую собачонку. Но поскольку ты так себя ведешь, мне поневоле приходится это сделать.

– Я очень рада, что вы меня привязали. Я люблю изображать собачку!

И Нэн с самым беззаботным видом спрыгнула с дивана и принялась ходить возле него на четвереньках и прыгать.

Миссис Джо, не обратив на это внимания, положила на стол пару книг и платок, который нужно было подрубить, и ушла, предоставив юной леди изображать собачку в одиночестве.

Это было очень неприятно, и Нэн, посидев некоторое время на полу, попробовала было развязать бечевку, но неудачно, потому что та была привязана сзади, к поясу ее фартука. Тогда она принялась за другой конец и легко с ним справилась. Она уже собиралась выпрыгнуть в окно, как вдруг услышала голос миссис Джо, говорившей кому-то в зале:

– Нет, я уверена, что она не убежит. Нэн честная девочка и знает, что я сделала это для ее же пользы.

В одно мгновение Нэн снова завязала узел и, схватив носовой платок, с необыкновенным усердием начала его подрубать. Через несколько минут к ней пришел Роб, которому так понравилось новое наказание, что он разыскал веревку и из солидарности привязал себя к другой ручке дивана.

– Я тоже заблудился, и меня нужно привязать, как Нэн, – объяснил он маме, когда та вошла в комнату и увидела нового пленника.

– И правда, небольшое наказание и для тебя не лишнее, – сказала она. – Ты же знал, что нехорошо уходить далеко от других.

– Но ведь Нэн взяла меня с собой, – возразил Роб, который ничего не имел против такого веселого наказания, но не хотел признавать свою вину.

– А тебе не следовало соглашаться. Останься тут до обеда вместе с Нэн. Я уверена, что вы не станете отвязываться, пока я вам не скажу.

– Не станем, – в один голос ответили Роб и Нэн.

Час прошел незаметно, но потом детям наскучило сидеть в комнате, им захотелось на свободу.

Никогда еще зал не казался им таким привлекательным; даже маленькая спальня теперь представлялась необыкновенно интересной, и они с удовольствием поиграли бы там, например, устроили бы палатку из полога. Открытые окна манили к себе; на воздухе было так хорошо, что пленники удивлялись, как это они иногда могли там скучать. Нэн ужасно хотелось пробежаться вокруг лужайки, а Роб вспомнил, что сегодня еще не накормил своего щенка, и с ужасом думал о том, что теперь будет с бедным Поллуксом.

Заключенные часто посматривали на часы. Нэн производила сложные вычисления над минутами и секундами, а Роб учился называть часы – от одного до двенадцати. Они начали волноваться, когда стало приближаться время обеда и до них донесся запах еды. Ведь сегодня должен быть пудинг с черникой!

Когда Мэри-Энн стала накрывать на стол, они чуть не разрывались от желания узнать, что будет на обед, а Нэн даже предложила помогать ей застилать постели, если она даст ей посмотреть, много ли приготовлено соуса для пудинга.

По окончании уроков мальчики выбежали из класса и увидели привязанных к дивану Нэн и Роба, которые натягивали свои веревки, как упрямые маленькие телята. Это зрелище всех рассмешило, но вместе с тем послужило предостережением против увлекательных ночных похождений.

– Отвяжи меня, мамочка, – сказал Роб, когда зазвонил колокол, а Тедди пришел вместе с мамой и грустно посмотрел на брата. – Я больше никогда не буду так делать.

– Посмотрим, – сказала миссис Джо, выпуская его на свободу.

Малыш радостно пробежал по залу, потом влетел в столовую и, сияя от восторга, вернулся к Нэн.

– Можно мне будет принести ей обед, мамочка? – спросил он, жалея своего товарища по заключению.

– Хорошо, мой милый. Принеси сюда прибор и подай стул.

И миссис Бэр вышла, чтобы успокоить мальчиков, у которых к полудню всегда разыгрывался волчий аппетит.

Нэн обедала в одиночестве, ее не отвязали и после обеда. Миссис Бэр только удлинила веревку, чтобы Нэн могла подходить к окну. Она стояла и смотрела, как играют мальчики и как Дэйзи устроила на лугу пикник для своих кукол. Все это было очень интересно, но она только видела, как резвятся другие, и не могла принять участие в этом веселье. Чтобы утешить ее, Томми кувыркался изо всех сил; Деми на крыльце читал вслух для ее развлечения, а Дэн принес показать ей маленькую древесную лягушку, что было величайшей любезностью с его стороны.

Но ничто не могло вознаградить Нэн за лишение свободы, которую после стольких часов заключения она стала еще больше ценить.

Наконец дети закончили играть, и шум затих. Много новых мыслей проносилось в голове Нэн, когда она стояла, облокотившись на подоконник, и смотрела на опустевший луг. Дети убежали к ручью – смотреть на спуск нового корабля Эмиля. Она должна была окрестить его, назвать Джозефиной в честь миссис Бэр и разбить о нос корабля бутылочку вина. А теперь ее место займет Дэйзи, у которой никогда не выйдет так хорошо, как вышло бы у нее самой. Слезы навернулись на глаза девочки, когда она подумала, что все это вышло по ее же собственной вине. В это время пчела подлетела к розовому кусту, что рос под окном, и закружилась вокруг цветка.