Книга Главный секрет первого года жизни - Марина Мелия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поглядела на кровать,
Ищет глупого мышонка,
А мышонка не видать…
Порой нам только кажется, что мы выбираем няню для нашего ребенка, а на самом деле мы подсознательно, втайне от самого себя, ищем человека, который поможет нам решить наши собственные проблемы: кто-то мечтает быть лучшим всегда и во всем, кто-то старается загладить вину перед ребенком, кто-то стремится переложить на другого ответственность за малыша и т. д. Иначе говоря, на каждую маму найдется своя няня и на каждую нашу проблему тоже найдется своя няня.
К сожалению, сосредоточившись на решении собственных проблем, мы забываем об интересах ребенка. А между тем няня для малыша — значимый взрослый, человек, способный запустить процессы, которые дадут о себе знать по прошествии многих лет. Няня будет оказывать влияние не только на наших детей, но и на нас самих, на взаимоотношения в семье.
Но если мы все-таки решили: няне быть! — к ее выбору стоит подойти максимально ответственно. А когда выбор будет сделан, сохранять бдительность, прислушиваться к своей родительской интуиции и чутко наблюдать за любыми переменами в поведении малыша. И если вдруг покажется, что мы наконец-то нашли «не няню, а сказку», вспомним строчку Владимира Высоцкого: «Что остается от сказки потом, после того как ее рассказали?»…
Дворянские няни: как это было на самом деле?
Сегодня часто приходится слышать от молодых мам: «Мы воспитываем детей, как в дворянских семьях…» Под дворянским воспитанием обычно подразумевается традиция передавать ребенка сразу после рождения няне и кормилице: няня берет на себя все заботы о малыше, а родители продолжают вести светскую жизнь. И какие дети вырастали — умные, сдержанные, благородные…
Меня заинтересовала эта тема, я прочитала много мемуарной литературы, материалы о жизни российского дворянства и царской семьи, и оказалось, что наши представления о традициях семейного воспитания того времени достаточно поверхностны, размыты, а порой и просто неверны. В дворянских семьях няне отводилась принципиально иная, нежели сегодня, роль. Чтобы понять, в чем разница, обратимся к истории.
Когда речь заходит о дворянских нянях, мне вспоминается хранящийся в Русском музее портрет нашего знаменитого импресарио Сергея Дягилева работы Льва Бакста. На первом плане — Дягилев, а в углу картины скромно сидит маленькая старушка в серой юбке и черной кофточке и с любовью и трепетом на него смотрит. Кто она? Для матери-дворянки — простовата, для прислуги — старовата. И за что ей такая честь — быть запечатленной рядом с Дягилевым? Название полотна все объясняет: «Портрет С. П. Дягилева с няней». Так, благодаря картине Бакста нянюшка Дягилева Дуняша стала одной из самых известных русских нянь.
Не только в живописи, но и в литературе существует целая галерея образов дворянских нянь. «Первая в списке» — конечно, пушкинская Арина Родионовна: «Подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя…» А кому доверяет свои девичьи тайны Татьяна Ларина, влюбившись в Онегина? Совсем не матери: «Ах, няня, няня, я тоскую, мне тошно, милая моя: я плакать, я рыдать готова!..» Наши поэты посвятили своим няням столько прочувствованных строк, что их родителям впору было бы обидеться. Некрасов в одном из вариантов своего стихотворения «Родина» писал: «О нянях на Руси так много есть стихов, что боже упаси!» Дворянские няни — явление действительно уникальное. Почти у каждого известного писателя, ученого, государственного деятеля была своя Арина Родионовна.
Интерес к этой теме подогрела книга «Русские няни. Воспоминания» французского исследователя Жака Феррана, много лет изучавшего историю русских дворянских родов и их жизнь в эмиграции. Если кратко сформулировать выводы, к которым пришел Ферран, получится примерно так: хочешь лучше понять «этих русских» — познакомься с их нянями.
Если же попытаться собрать, сложить, как пазл, все, что так или иначе имеет отношение к няням: воспоминания, эпизоды, литературные образы, — получится интереснейшая картина и с точки зрения истории, и с точки зрения психологии.
Как умудрялись дворянские мамы выбирать людей, которые всю жизнь служили семье верой и правдой? Что они искали в няне и что находили, и что, возможно, стоит поискать нам?
До революции няни были не только у царей, дворян и купцов, но практически в каждой состоятельной семье, где мама могла себе позволить не заниматься детьми. Материнские функции брала на себя няня. Но «матерей» каждый месяц не меняют — наши пра-прапра… бабушки это отлично понимали. Задолго до разработки Джоном Боулби концепции привязанности наши предки создали традицию, благодаря которой у детей в дворянских семьях был постоянный объект привязанности, свой надежный взрослый — няня.
До отмены крепостного права в кормилицы и няни брали, как правило, крепостных крестьянок из тех деревень, где народ был трезвым и добропорядочным. Выбирали женщин здоровых, спокойного нрава, приветливых, добрых, опрятных, усердных, набожных (прежде чем пригласить няню в дом, говорили с ее духовником), готовых любить ребенка, пестовать его, нянчить, воспитывать, защищать.
Для бедной крестьянки попасть в няни было подарком судьбы. Поэтому няня была кровно, стратегически заинтересована в том, чтобы «прийтись ко двору», чтобы малыш был здоров, привязан к ней, любил ее. Няня знала, что тогда ее не уволят, не оставят без поддержки в старости и болезни, что она обеспечивает себя «до гробовой доски», на всю жизнь — и не только себя, но и своих родных.
Характерный пример — история кормилицы царя Николая I Ефросиньи Ершовой, крестьянки из Красного Села. У нее были две дочери и сын, которые стали молочными сестрами и братом императора. Со смертью Ефросиньи отношения Николая I с молочными сестрами не прекратились: в бухгалтерских документах Анна и Авдотья числились как дочери умершей кормилицы и получали по праздникам причитавшиеся им «поздравления». Когда у Анны родился сын, император стал его крестным отцом, тем самым породнившись с крестьянской семьей.
После 1861 года в няни шли, как правило, крестьянки, мещанки и дворянские девочки-сироты. Существовали даже специальные учебные заведения для нянь — в Москве и под Петербургом, в Царском Селе, где обучение длилось четыре года. «Наша няня была дочерью зажиточного крестьянина и была отправлена в школу нянь в Царское Село, — рассказывает героиня книги Феррана Елена Всеволодовна Пущина-Хасова. — Программа была аналогична пяти годам лицея, плюс курсы по религиозному образованию и по уходу за маленькими детьми».
Жак Ферран так определяет, кто такая русская няня: «Няни не были ни служанками, ни кормилицами, ни гувернантками, они были частью семьи, своеобразной душой семьи, посредником между родителями и детьми». Говоря современным языком, родители передавали няне часть своих полномочий, причем немалую часть. Родители воспитывали детей одним своим присутствием в доме, а все остальное ложилось на плечи няни. Няня становилась для ребенка «человеком номер один» — и все в семье это понимали, поэтому отношение к ней было теплым и уважительным.
