Книга Колесница призраков - Дмитрий Емец

– Нет! – закричал Дон-Жуан. – Нет! Остановитесь!

Он схватил со стола тяжелую хрустальную пепельницу и швырнул ее в Аттилу. Тот на секунду повернул голову, зацепив летящий предмет взглядом, и, круто изменив направление, пепельница врезалась в стену в нескольких сантиметрах от головы самого Дон-Жуана.

Но, отвлекшись на пепельницу, Аттила дал маленькую передышку Федору. Тот сумел оторвать от горла руки и несколько раз жадно захватил ртом воздух. Но Аттила снова перевел на него взгляд, и руки Федора помимо его воли вновь поползли к горлу.

В эту решающую минуту Дон-Жуан внезапно вспомнил о томящемся в Аттиле гусаре, который вместе с другими двадцатью восемью пленниками питал призрак своей энергией.

– Князь! – что было силы крикнул Дон-Жуан. – Князь Багрятинский, если вы слышите меня, сопротивляйтесь! Князь, без вас мы погибнем! Князь!

Дон-Жуану, пристально всматривающемуся в Аттилу, почудилось, что тот вздрогнул. Затем юноша ощутил, как неведомая сила швырнула его на пол, а его собственные руки, ставшие вдруг чужими, вцепились в одежду, все ближе подползая к горлу. Но Дон-Жуан уже знал, что он на верном пути.

– Князь! – прохрипел он снова. – Князь! Сопротивляйтесь! У вас получается!

Руки Дон-Жуана, уже сомкнувшиеся на собственном горле, вдруг разжались и повисли как плети. Каждая мышца в них болела от огромного напряжения. Федор, лежавший на полу уже неподвижно, теперь с хрипом жадно вдыхал воздух.

– Отлично, князь, отлично! Так ему, так! – в азарте схватки закричал Дон-Жуан.

Аттила заметался по комнате, стиснув себе виски руками. Он направлял титанические усилия на подавление бунта, происходившего у него в сознании. Очевидно, бунтовал и сопротивлялся не только гусар – все заключенные в нем души, прежде дававшие предводителю гуннов силу, теперь рвались на волю.

Порой Аттила выпрямлялся во весь рост и в глазах его зажигалось торжество – это означало, что он берет верх, но потом снова хватался руками за голову – и битва продолжалась, не стихая ни на миг.

Неожиданно из динамика на столе Дон-Жуан услышал голос, настолько знакомый, что теплая волна радости прокатилась по всему его телу. Голос этот он узнал бы из тысячи.

– Мы здесь! Откройте свой люк, мы сами не можем! Скорее!

– Катя?

– Да я это, я! Открывай скорее, дурачок!

Дон-Жуан не понимал, каким образом Катя оказалась здесь, но размышлять об этом времени у него не было. Нужно было разблокировать входной люк. Он подбежал к нему и стал изо всех сил толкать, разыскивая ручку или что-нибудь в этом роде. Но ничего похожего не было. Тогда Дон-Жуан метнулся к столу президента, сообразив, что кнопка, разблокирующая люк, может быть только там. На бегу он краем глаза заметил стрелки висевших на стене часов. Они показывали 17.45.

Увидев между правительственными телефонами с гербами какую-то кнопку, Дон-Жуан потянулся к ней, но заметил внизу надпись: «Тревога» и сообразил, что это кнопка вызова охраны. Через несколько секунд, смахнув со стола все бумаги, юноша обнаружил ту кнопку, которая была ему нужна. Он уже протянул руку, чтобы нажать на нее, но тут его отбросило к стене. Это Аттила взглянул на него из-под тяжелых век. Хорошо, что Дон-Жуан ударился не затылком, а спиной. Он сразу перевернулся на живот и пополз к раскачивающемуся, как во время землетрясения, столу. Словно сильный встречный ветер мешал юноше ползти. Прямо на него со стола камнепадом сыпались книга, папки, слетали телефоны.

– Федор, отвлеки его! – крикнул Дон-Жуан, увидев, что тяжелый стол медленно накреняется и сейчас упадет на него.

Федор бросил стул в призрака, и Дон-Жуан успел, привстав, дотянуться до кнопки и нажать на нее. Тяжелая дверь люка с шипением отодвинулась, Дон-Жуан всмотрелся в проход, но не увидел своих друзей. Лишь у порога с поднятой в руке рацией замер начальник охраны. Одежда его была белой, словно ее покрывал лед.

Все это показалось Дон-Жуану дурным сном. Силы вдруг разом оставили его – очевидно, сказывались последствия сильного удара о стену. «Где Катя? Или ее голос только померещился мне? Вот бы услышать его еще раз, прежде чем все взорвется!» – мелькнула у Дон-Жуана мысль. И его желание сбылось: совсем рядом он услышал голос, такой любимый и родной, что защемило сердце,

– Вот ты где, Жуан! Я так тебя искала! Мне так нужно было сказать тебе, что я…

Но Дон-Жуан уже не услышал, что хотела сказать ему Катя. Все это он узнал потом, а сейчас просто упал на пол и словно провалился в черную дыру.

Он уже не видел, как включилась ловушка и громко заверещало, почти взвыло звуковое реле потусторонней активности. Не видел, как, покинув тело президента, призрак Аттилы заметался по бункеру, пытаясь пройти сквозь стену и скрыться. Он дико выл, скрежетал зубами, выкрикивал проклятия на забытом языке гуннов, но с каждым витком его все ближе подтягивало к ловушке. Дон-Жуан не видел и того, как летящим креслом сшибло с ног Федора и задело плечо невидимого Егора. Хорошо еще, что рядом была Маменька – она сумела оттолкнуть кресло, сделав удар скользящим.

С каждой секундой завывания Аттилы становились тише – ловушка все глубже втягивала его в себя, как труба пылесоса втягивает облако пыли. Наконец она захлопнулась, вход в нее герметизировался, и Аттила оказался в заточении.

Когда все закончилось, на часах было уже 17.48.

– Неужели все? – спросила Катя.

– Нет, не все! Война еще не остановлена! Федор подскочил к настоящему президенту, который сидел на полу и, ничего не понимая, ошарашенно оглядывался по сторонам, и, не церемонясь с ним, подтащил его к столу.

– Кто вы такой? Что со мной случилось? Куда вы меня тащите? Охрана! – бормотал президент.

– Сейчас начнется атомная война! – крикнул Федор. – Живо отмените ее! Свяжитесь с министром обороны! Какой телефон его? Красный?

– Какая война? Перестаньте меня тащить! Разберемся в рабочем порядке. Поставим вопрос на повестку дня завтрашнего заседания. Где мой секретарь? – сопротивлялся президент, пытаясь вырвать свой рукав. Федор едва сдержался, чтобы не заломить ему руку за спину.

– У вас было умопомрачение! Ничего страшного, временное! Вы приказали начать атомную войну. Она начнется через минуту! – крикнула в ухо президенту Катя. Президент покосился в ее сторону, никого не увидел и почесал в затылке.

– Умопомрачение, говоришь? Тогда другое дело, – пробурчал он.

Подчинившись, президент поднял упавшую к нему трубку красного телефона.

– Алло, министр обороны? Что-то я ничего не понимаю, Говорят, война? В самом деле? Какая, понимаешь, война?.. Что, по моему приказу? Не было никакого приказа! Ультиматум? Ты что, спятил? Срочно все отменить!.. Не отдавал я никаких приказов! Ты пойдешь под суд! Срочно все отменить! Войну тут, понимаешь, устроили! Сделай заявление по телевидению, сообщи другим странам: отбой! Успокой их, что войны не будет. Я, понимаешь, за мир во всем мире! Чем объяснить? А я откуда знаю? Обратись к моей пресс-службе, она объяснит, чем я руководствовался. Дети украли коды? Я приказал доставить их к себе? Ничего я не приказывал! Ни с каким обращением к народу не обращался! Ты бредишь! Всех арестованных освободить! Детей оставить в покое! Через час ко мне с докладом! Все!