Книга Мятежная весна - Морган Родес

Прошлое было слишком болезненно, чтобы всуе тревожить память тех, кого любила и потеряла она сама. Клео решила сменить тему:

– Зачем ты нагреваешь клинок?

– Нужно прижечь рану, чтобы запереть кровь. Способ грубый, но действенный. Я своих повстанцев научил так делать в случае необходимости.

Сказав так, он отвел драгоценный кинжал от огня. Чуть помедлил – и прижал докрасна раскаленный клинок к своему плечу.

Клео чуть не выронила свечу. От жуткого шипения и едкого запаха сожженной плоти желудок поднялся к горлу.

Лоб Йонаса покрылся потом, но с губ не сорвалось ни единого звука.

– Готово, – сказал он, отняв кинжал.

– Это же сущее варварство! – вырвалось у нее.

Йонас задумчиво посмотрел на нее:

– Ты небось мало сталкивалась с трудностями?

Клео открыла рот, собираясь яростно возражать. Однако вовремя сообразила, что, если не кривить душой, в целом он прав.

– Верно. Особо не сталкивалась. До недавнего времени у меня была не жизнь, а сладкий сон. То есть я считала, что у меня полным-полно горестей и забот, но теперь понимаю, что беспокоилась о таких пустяках! И я никогда особо не задумывалась о тех, кому приходится потяжелей моего. Я знала, конечно, что не все живут во дворцах, но…

– А теперь?

А теперь принцессе Клео словно бы протерли глаза. Так что она уже не могла стоять в сторонке, глядя на чужую боль и не пытаясь хоть как-то помочь.

– Умирая, отец завещал мне: станешь королевой – постарайся править лучше, чем вышло у меня… – Последние мгновения жизни отца, угасшего у нее на руках, с мучительной ясностью встали перед умственным взором. – Все эти годы… До Пелсии было рукой подать, и мы… мы могли облегчить вашу участь. И не сделали этого.

Йонас молча смотрел на нее. Мерцающие отсветы маленького пламени выхватывали из мрака его черты.

– Вождь Базилий не принял бы помощи от короля Корвина, – проговорил он затем. – Я сам, своими глазами видел, в какой роскоши жил наш вождь, пока его народ погибал.

– Это же неправильно… – Клео отвела глаза.

– Вот тут ты чертовски права. – И Йонас поднял бровь. – Но ты-то, ты все ведь изменишь?

– Да, – ни мгновения не замешкавшись, ответила Клео. – Изменю.

– Ты очень молода. И невероятно наивна. Может, даже слишком наивна, чтобы стать королевой.

– Оскорбляешь меня, мятежник? – Ее глаза сузились.

Он рассмеялся:

– Когда мы только встретились, ты, помнится, обозвала меня дикарем. Теперь я продвинулся до чуть более почетного титула мятежника.

Он то насмехался над ней, то казался таким искренним и настоящим.

– Когда мы только познакомились, ты и был дикарем.

– Весьма спорное утверждение.

– То, что ты столько времени цепляешься за этот кинжал, заставляет меня задуматься: а многое ли на самом деле изменилось?

– Стало быть, на том и сойдемся, что ни на чем не сошлись.

Йонас натянул обратно рукав, но тесемки на груди завязывать не стал.

Клео кивнула:

– Придется.

– Заночуем здесь. – Йонас посмотрел на лиственную завесу, прятавшую вход, и на скулах выступили желваки. – Надеюсь, мои друзья сумели спастись.

– Я тоже надеюсь.

Клео в самом деле очень не хотела думать, что кто-то из молодых бунтовщиков мог погибнуть. Даже та недружелюбная девица, Лисандра. Ее сделала такой боль потерь.

Как, впрочем, и всех.

Йонас отвел глаза.

– Тебе необходим сон, принцесса, не то подурнеешь. Я буду стеречь.

– Йонас… Погоди.

Он оглянулся и увидел, что она стянула с головы ленту, державшую волосы. Длинные пряди золотым водопадом рассыпались по плечам, достигая пояса. Йонас следил за ними как завороженный.

– Я должна вернуться.

– Вернуться куда? – Йонас вновь смотрел ей прямо в глаза. – В лагерь? Прости, высочество, никак невозможно. За тем местом еще долго будут пристально наблюдать. Завтра на рассвете мы перейдем в запасной лагерь.

– Нет, я не об этом. Я должна вернуться во дворец.

Он посмотрел на нее так, словно ушам своим не поверил.

– Ты все шутишь.

– Не шучу.

– Тогда позволь объяснить тебе, принцесса, чтобы не было никаких недомолвок. Во дворец ты не возвращаешься. Ни под каким видом. Дошло?

Клео принялась расхаживать туда-сюда по тесному гроту. Сердце бешено колотилось.

– Король не согласится ни на какие условия, связанные с моим освобождением. Не тот он человек, понимаешь? Тем не менее он по-прежнему хочет заполучить меня, чтобы выдать за своего сына. Строительство дороги не прекратится ни в коем случае. Если ты будешь удерживать меня, это никак не скажется на работах. Только народу погибнет тем больше, чем дольше я буду оставаться заложницей!

– Я, кажется, очень ясно выразился: на войне люди гибнут. Такова уж ее природа, знаешь ли.

– Но неужели ты не видишь, что твой план не срабатывает? Держать меня в вашем лагере – значит развязывать руки Кровавому королю, давать ему предлог для продолжения бойни. Мое похищение не развязало никаких узлов, ни для тебя, ни для меня, только грозит завязать новые. Мне нужно выйти на поисковый отряд и… – Она попыталась себе это представить. Как себя вести, что говорить, чтобы не пролилось больше крови? – И сказать, что я сбежала во время нападения на лагерь. Я потому и волосы распустила. Так они меня сразу узнают, даже в этой одежде. Они отведут меня во дворец…

– А потом что? – Его голос прозвучал резче. – Ничто ведь не изменилось!

– Ничто и не изменится, если будем продолжать в том же духе.

Йонас смотрел на нее так, словно действительно не понимал, почему она с таким жаром отстаивала свое мнение.

– Значит, трудновато показалось в лесу жить? – сказал он затем. – Страшновато и до смерти не хочется с нами уходить вглубь Диколесья? Обратно в роскошь потянуло? К ненаглядному жениху, принцу Магнусу?

Щеки Клео жарко вспыхнули.

– Я его ненавижу и презираю нисколько не меньше, чем его папеньку!

– Слова, принцесса, все это слова. С какой радости я должен им верить? Может, ты по уши влюблена в своего принца и ждешь не дождешься породниться с правящим домом. Может, ты передумала короля Гая свергать, лишь бы не жить со мной в лесу и привычных благ не лишаться! Ты ведь по-любому станешь королевой. Только в первом случае ты взойдешь на трон одна, как престолонаследница Ораноса, а во втором – под ручку с Кровавым принцем, когда тот сменит отца!

Кажется, этот парень жил и дышал только ради того, чтобы с ней спорить.