Книга Мятежный - Кэти Эванс

чувственную, снисходительную, сонную, вежливую, ту, что он дарит Пандоре, и ту малозаметную, которую почти невозможно увидеть, как будто он не даёт себе волю ей поддаться…

Эта мне нравится больше всего.

Потому что мне кажется, что я вытягиваю её из него, даже когда он этого не хочет. Как будто он даёт мне что-то, чего не собирался давать.

—  Здесь чем-то хорошо пахнет, и я готов поспорить, что от тебя.

Когда я узнаю тёплый, мягкий голос, раздающийся позади меня, кровь в венах вскипает. Каким-то образом Грейсон проник внутрь квартиры и подкрался ко мне! Не издав ни единого звука. А теперь он обхватывает меня своей большой рукой за талию и разворачивает, и это движение перемещает почти сто девяносто сантиметров плохого парня так, что его губы оказываются всего лишь на волосок от моих. Я впитываю его близость, мои руки скользят вверх в быстром, жадном исследовании по его мощным предплечьям, и в этот момент мои чувства начинают закручиваться в спираль.

— Привет, — выдыхаю я, — я...

Он целует меня целую минуту.

Полторы минуты.

Наши губы двигаются, сливаясь, мои колени подгибаются, потому что его поцелуи лучше, чем всё, что я когда-либо испытывала. И теперь я не могу ни думать, ни говорить, ни даже стоять на ногах.

Грейсон отстраняется, и я чувствую, что под его горячим взглядом краснею.

— Мне нравится, — шепчет он, указывая на мой фартук, и радостный огонёк в глазах Грейсона заставляет меня чувствовать себя так, будто я только что выиграла главный приз на шоу «Железный шеф-повар»[19], а он ещё даже не попробовал мою еду.

— Тебе понравится ещё больше, когда ты поймёшь, что я сама собираюсь накормить тебя десертом, — шепчу я. Его грязный ум, кажется, берёт над ним верх, потому что Грейсон выглядит мгновенно голодным. Смеясь, я усаживаю его на один из двух стульев у кухонного острова. — Это не то, о чём ты подумал, я – о настоящей еде!

— Ты снимешь это для меня? — Он дёргает меня за пояс фартука.

— Может быть, если ты, как хороший мальчик, доешь свою еду.

Он хихикает. Богатый, насыщенный звук и его ухмылка опустошают, захватывая мой мозг.

— Тебе больше нравится, когда я плохой, — замечает он.

Пряча улыбку, наклоняюсь и вытаскиваю тарелку с макаронами прихваткой, сознавая, что он заметил, что на мне под фартуком только короткое платье – возможно, он даже видит, что на мне нет трусиков. От этой мысли меня бросает в дрожь.

Наступает тишина, среди которой раздаётся скрип табурета, когда Грейсон откидывается назад и сбрасывает обувь. Потирая подбородок и наблюдая, как я кружусь по кухне, он говорит со мной, и в его хриплом голосе появляются смущающие, почти насмешливые нотки.

— Никак не могу отделаться от мыслей, чем ты всё это время занималась. — Грейсон делает паузу, затем его голос становится ещё более низким и хриплым, чем когда-либо. — Ты скучала по мне?

— Что за вопрос такой?

Грейсон одаривает меня плутоватой ухмылкой.

— Тот, на который я хочу знать ответ.

Я улыбаюсь ему в ответ, раскладывая на столешнице приборы, а когда ставлю салат и макароны, он обхватывает рукой без перчатки моё запястье.

— Так что?

Наши глаза встречаются, и Грейсон нежно разжигает во мне растущий огонь, проводя большим пальцем по внутренней стороне запястья.

— Скучала? — тихо спрашивает он.

— Да, — еле слышно отвечаю я. Провожу свободной рукой по его подбородку и порывисто наклоняюсь, чтобы поцеловать в щёку. Шепча ему на ухо: — Очень сильно.

Он хищным взглядом следит как я сажусь на табурет на другом конце кухонного острова.

Мы улыбаемся друг другу, улыбки, кажется, растягивают наши губы одновременно. Это всегда было так, с того самого момента, как мы встретились. Наконец я замечаю, что он принёс вино, и наблюдаю, как Грейсон открывает бутылку, ищет в моём шкафу бокалы и возвращается, чтобы налить один мне, а другой себе.

Мы чокаемся бокалами, улыбаясь, и, прежде чем выпить, он шепчет:

— За тебя, принцесса.

— Нет, за тебя, — парирую я, делая глоток.

— Тебе нравится перечить мне, не так ли? — мурлычет он, продолжая взбалтывать и нюхать вино в своём бокале.

Я смеюсь и как только начинаю есть, внезапно чувствую себя самым сексуальным существом на свете. Как будто каждое моё движение соблазняет его, возбуждает и волнует.

Даже моё дыхание не ускользает от внимания Грейсона.

Чувствую, как Грейсон смотрит на мои пальцы, на мои оголённые руки, на открытые плечи, на губы. Я беру вилкой немного салата и тоже смотрю, как он отрывает кусок хлеба и отправляет его в рот. Мы тихо пьём, наблюдая друг за другом, наслаждаясь обществом друг друга. Взглядами друг друга. Энергетикой друг друга. Я декоратор, который верит в фэн-шуй. Я верю в инь и ян. Я никогда не чувствовала такого ян к своему инь. Вообще никогда в жизни.

— Тебе нравится еда? — спрашиваю его.

— Я первый мужчина, для которого ты готовишь?

Прищурившись, делаю глоток красного вина для храбрости, но от нервного спазма в животе лекарства нет.

— Хочешь правду? Да. Ты первый. Так что хорошенько подумай над своим ответом, — предупреждаю я.

— Каждая ложка была такой же вкусной, как и ты.

— Неужели? — улыбаюсь я. Чувствуя себя неуверенно, проверяю его тарелки и замечаю, что он съел всё до последней крошки.

Грейсон откидывается назад, и его взгляд опускается с моих глаз на плечи и грудь.

— Я готов к десерту.

— Подождите, мистер, я ещё не закончила. У меня есть настоящий десерт, но, знаешь, это не я!

Накручиваю немного пасты на вилку чуть быстрее и запихиваю её в рот, слизывая немного соуса «Песто» с уголка рта.

Грейсон пристально смотрит на меня. Он выглядит таким большим, тёмным и сексуальным в моей квартире, и я не привыкла к глубоким маленьким уколам желания, возникающим в груди.

— Как прошла твоя неделя? — спрашивает он.

Меня пронзает вспышка чувств, когда я вспоминаю все ночи, что провела лёжа в постели, более напуганная, чем хотела бы, и более одинокая чем когда-либо. Может, из-за того, что я знаю, с кем хочу быть прямо сейчас. Может, потому что чувствую себя уязвимой и напуганной.

— В общем-то хорошо, — вру ему. — Кстати, хотела ещё посоветоваться с тобой. Нашёлся покупатель на мою машину.