Книга Зов Полярной звезды - Александр Руж

Крутов покатился со смеху, лягаясь ногами, как жеребец. Это было уже сверх всякой меры. Вадим опустил дуло «браунинга» ниже и еще шесть раз кряду нажал на крючок. Кожаная куртка на груди Крутова лопалась, как будто из нее вырывались гейзеры, а сам он дергался уже не от смеха, выгнулся дугой, опал, растянулся, шкрябая унтами по снегу.

Опустошив обойму, Вадим бросил «браунинг» и помчался по Кольскому тракту – наудачу, ничего не видя и ни о чем не думая.

– Не хочу так! Не хочу-у!

И вот он уже не в четырнадцатом году, а в двадцать третьем и не на продуваемой дороге, а в прогретой веже Чальма. Декорации сменились, но это не помогло. Охваченный жутью и осознанием собственного бессилия, он, как был, без шинели, вырвался из вежи, оттолкнув нойда и выбив у него из рук бубен. Состояние было – хоть топись. Может, так бы и сделал, если б не подскочила Аннеке и не вцепилась мертвой хваткой.

– Куда! Зачем бежать?..

Он остановился, его лихорадило. Но порыв уже угас, ноги вросли в землю. Притиснул к себе Аннеке, заглянул ей под ресницы.

– Твой брат! Его убили мы…

– Ты?

– Нет! Но это был тот, с кем я прилетел сюда на крылатой машине…

Аннеке сжала губы в тоненькую линейку, в ее руке откуда ни возьмись появился острый нож.

– Где он? Я его заколоть!

– Поздно. Я его застрелил. Еще тогда, девять лет назад… Но твоего брата я не спас, не успел…

Аннеке опустила руку, доверчиво и благодарно взглянула на Вадима.

– Ты наказать злодея. Ты сделать все, что можно. Я тебе верить…

Вадим снял с себя костяную ладанку.

– Это вещь Явтысыя. Теперь я вспомнил, как она ко мне попала. Возьми. Она принадлежит тебе, твоему р-роду…

Аннеке положила амулет на ладонь левой руки, правой погладила ее, как живое существо. Вадим смотрел на девушку, а в груди ворочался большой шершавый шар, мешал дышать, перекрывал горло, больно тыкался в сердце.

Из леса, окружавшего стойбище, долетел рев, уже однажды слышанный Вадимом на озере. Аннеке содрогнулась, прижала ладанку к груди.

– Ты слышать?

– Да. Медведь. Аскольд называл его Талой.

– Не просто медведь. Оборотень, берендей…

– Это тебе твой дед сказал?

– Все говорить. – Она с опасением покосилась на ельник, который уже заволакивала вечерняя полутьма. – А еще говорить, что это Черный Человек. Он уметь превращаться в медведя, ходить вокруг Сейда.

– Что еще говорят?

Народные выдумки и пересуды прорастают не из пустоты, поэтому в них нет-нет да и проглядывает рациональное зерно.

– Черный Человек – это злая колдунья Аццы. Ее давно-давно убить Глеб стрелой с серебряным наконечником, но она прийти из Нижнего Мира и снова вредить саами. Она уметь превращаться в кого угодно: в мужчину, в зверя, в чудище… Ее не брать ни пули, ни ножи.

– Ну уж это-то нетрудно проверить!

– Весной один наш пастух ловить оленя, который убежать с пастбища. Пастух бегать за ним по всей тундре и встретить Черного Человека. У пастуха быть с собой ружье, он стрелять три раза, но Черный Человек остаться живой.

– Может, промазал?

– Он быть очень хороший стрелок. Черный Человек стрелять в ответ, попасть ему вот сюда, – Аннеке показала на свой правый бок, чуть выше печени. – Пастух доползти до стойбища, рассказать все и умереть.

Вадим пожалел необразованную девочку, одурманенную суевериями, помноженными на происки какого-то мерзавца, терроризирующего окрестности Сейд-озера. Попытался сыронизировать:

– Хорошо же в Нижнем Мире р-развита техника, р-раз Черный Человек притащил оттуда огнестрельное оружие, динамит и электрогенератор!

– Не надо смеяться. Черный Человек жить здесь, пока не убить всех нас. Если захотеть, он и вас убить: тебя и всех руши…

Вадим не устоял перед искусом – заключил ее, совсем скуксившуюся, в объятия, принялся осыпать поцелуями. Вблизи паслись олени, выгребали из-под снега мох. Людские интимности их не впечатляли. Зато впечатлили кое-кого еще.

– Потешно! – разрушил пастораль язвительный голос. – Так вот как ты, оказывается, контакты с коренным населением налаживаешь!

Олени паслись справа, а Адель стояла слева, опершись на лыжные палки, и, в отличие от увенчанных ветвистыми рогами животных, не выглядела беззаботной.

Пристыженный Вадим по-быстрому отпустил Аннеке, та отошла к оленям, смахнула снег с их лоснящихся холок.

– А я-то думаю, где он пропадает целыми днями, с утра до вечера! Межнациональные мосты наводит, нечестивцев в православную веру обращает… – зубоскалила Адель, наслаждаясь производимым эффектом.

– Не говори о них дурно, они такие же, как мы. Только не в столицах живут…

– Ты за них заступаешься? Потешно! – Она приподнялась на палках и в прыжке развернула свою невесомую фигурку на сто восемьдесят градусов. – Вижу, эта замухрышка тебе дороже меня? Тогда прощай!

Сильный мах, ширкнули лыжи – и Адель покатилась под уклон к озеру.

Вадим опамятовался, поскакал за ней, выдергивая, как сохатый, ноги из глубоких наносов.

– Адель! Адель, постой! Ты все не так поняла!

Борей леденил непокрытую голову, рубаха тоже плохо спасала от арктического холода. Завяз, упал, сыпкая окрошка залепила лицо, набилась в рукава и за шиворот. Прополз на карачках, встал, похожий на снеговика. Весь пламенел от унижения. Адель удалялась, скоро она станет просто точкой в белой дали. Вадим не придумал ничего лучше, чем запустить в нее снежком. Попал. Она оборотилась, гневно погрозила палкой.

– Чумичка! – Он сорвался на фальцет. – Выслушай меня… Я видел твоего Мишу… мы с ним были здесь!..

Адель выполнила трюк с обратным разворотом.

– Повтори, что ты сказал!

Вадиму уже не требовалось бежать – она подъехала сама, уткнула ему палку в солнечное сплетение.

– Повтори!

– Мы с твоим женихом были на Сейде девять лет назад… летели в Колу, разбились… – промолвил он, выдыхая клубы пара.

Разумеется, засим последовала вся эпопея – начиная от вылета из Петрограда и заканчивая кровопролитием возле сторожки станционного смотрителя Ибрагима. Услышанное если и не сразило Адель наповал, то во всяком случае ввергло в состояние, которое боксеры называют «грогги».

– И ты не вернулся к Мише? Бросил его там?

– Пойми… Я первый раз в жизни убил человека… вот так, в упор… Версты на полторы отбежал, едва-едва отдышался. Хотел вернуться, но не р-решился. Тут меня ямщик на тройке нагнал, он почту вез из Колы в Петрозаводск. Ехал по тому же тракту, саклю Ибрагима уже миновал, задерживаться не стал, спешил очень…