Книга Зов Полярной звезды - Александр Руж

Вадим негромко спросил у Крутова, над каким это графическим шедевром корпит саам. Крутов ответил, что попросил его нарисовать карту, позволяющую отыскать место падения аэроплана. Похвальная дальновидность! Вадиму она понравилась, и он даже испытал некоторую симпатию к человеку, который перед тем вызывал у него скорее неприязнь.

– Как удачно, что вы это учли! Я бы ни за что не нашел дорогу… Мы в этих местах впервые, да еще и пуржит, дальше носа не видно.

– Я всегда все учитываю, – самодовольно прихвастнул Крутов. – А представьте, что было бы, если б на ответственные задания отправляли одних лопухов?

Камешек в огород был брошен смачно, но Вадим стерпел, закончил начатую мысль:

– Нам надо как можно быстрее добраться до телеграфа. Где он есть: в Кандалакше, в Кеми, в Сороке?.. Сообщить о случившемся в штаб, пусть пришлют еще пару аэропланов с оборудованием для подъемных р-работ. Вытащат наш «Блерио»… Своих лошадей у Ибрагима, похоже, нет. Попросим у лопарей?

Вадим посмотрел на трудившегося Явтысыя. Тот, высунув язык, как школяр, продолжал прорисовывать на бумаге линии, овалы, квадратики. Крутов расплылся в ухмылке и неожиданно перешел на французский.

– Как вы простодушны, Вадим Сергеевич! Да ежели вы заикнетесь в штабе, что посеяли бесценнейший груз, вас тут же посадят под арест и приговорят к высшей мере. У злой Натальи все люди канальи. Война… цацкаться не станут!

– Авария произошла не по нашей вине! – тоже по-французски загорячился Вадим.

Галльское наречие понимали все, за исключением Явтысыя. Но ему государственные энигмы знать было необязательно.

– Кто там будет разбираться! Главный закон нашего ведомства гласит: кто не выполнил задание, приравнивается к изменникам Родины. Так что не обольщайтесь, коллега: всем нам троим – прямой путь на расстрельный полигон.

– Потешно, – напомнил о себе молчаливый Миша. – Я не служу в вашем ведомстве, меня наняли через летную школу.

– Не имеет значения, Мишаня. Вы причастны, стало быть, и вам не спустят… Дело наше швах. Улетели за моря гуси, вернулись тож не лебеди. Надо выпутываться, если не хотим попасть на заклание.

– Как же выпутаться?

– А вот как. Папуас снабдит нас картой, мы на перекладных доедем до какого-нибудь поселения, где можно разжиться канатами, крючьями… на водолазные костюмы я, конечно, не рассчитываю, перебьемся без них… Поднимем со дна ящик, поделим все, что в нем, на три части, поровну, и уйдем за границу. В нынешней неразберихе это проще пареной репы. Если руки золотые, то не важно, откуда они растут. Как вам мой прожект?

Явтысый прекратил подражать новомодным кубистам и выдвинул листок со своим творением на середину стола.

– Вот! Теперь вы найти дорогу без меня. Все просто.

Крутов занес руку, чтобы взять листок, но Вадим опередил его – схватил карту, перевернул ее изрисованной стороной вниз и прижал к столу.

– Ты чего? – Крутов не ждал такого фортеля и снова перешел на великий и могучий. – Белены объелся?

– Предложение не принимается! – с юношеским максимализмом рубанул Вадим. – От того, попадет ли этот ящик к британцам, может быть, положение на фронтах зависит, а мы… Никакой дележки! Возвращаемся в Питер и докладываем по форме. А чтобы не искушаться… – Он выдернул воткнутую в стол финку и двумя взмахами разрезал карту на три куска. – Каждый из нас возьмет по отрезку. Составим их вместе – получим маршрут.

Подкрепляя принятое решение, он отдал один фрагмент Мише, второй – Крутову, а третий спрятал под куртку у себя на груди.

Крутов яро смял доставшийся ему кусок, запихал в задний карман штанов. Обратно рука вернулась уже с девятимиллиметровым люгером. Вадим был готов к отпору, вогнал финку в стол и наставил на Крутова свой «браунинг».

– Потешно! – Миша вклинился меж ними, развел в стороны. – Развлечься решили, дуэль устроить? Вы гляньте на нашего чичероне. Какую молву он потом разнесет о нас по своей чащобе?

Спавший с лица Явтысый стоял у двери с явным намерением улепетнуть, чтобы не попасть под раздачу.

– Я все сделать… Мне пора. Ибрагим скоро вернуться, он на охоту уйти или за дровами… Вы дожидаться, а я домой. До свидания!

И вылетел, как пробка из бутылки с шампанским.

Крутов понянчил в руке вороненый немецкий пистолет с кайзеровским гербом (трофейный?) и сунул его за пояс.

– Ладно, мы еще поговорим…

Выдернул из стола финку и скрылся за дверью.

– Куда это он? – не сразу сообразил Вадим.

А когда сообразил, то стремглав промчался мимо Миши туда же, на улицу.

Там разгулявшаяся коловерть хлестнула по глазам мелкими и твердыми, как маковое семя, льдинками. Из-под рукава, прижатого к надбровьям, Вадим поглядел кругом, увидел в белой сумеси темное, шевелящееся. Пошел туда и натолкнулся на Крутова. Тот стоял над телом Явтысыя, неестественно перекривленным, как бывает, когда человек умирает в корчах. Промеж ребер лопаря торчала финка, всаженная по самую рукоять.

– А, нарисовался, праведник, – пробурчал Крутов. – Тогда помогай. Оттащим в канаву, снегом засыплет, до весны никто не найдет. А найдут, спишут на Ибрагима. Абрек, нелюдь, что с него взять? Я потому и стрелять не стал. Тут все тишком-ладком надо…

– Что ты наделал?! – простонал Вадим, валясь перед убитым на колена, как перед ракой со святыми мощами.

Прижал палец к шейной вене – вдруг жив? Нет, кровяного толкания не было. Из-за ворота шубенки вывалилась костяшка со слюдяной пластинкой. Талисман? Висел, знать, у Явтысыя на нитке, которую рассекла при ударе финка. Вадим бессознательно сжал костяшку в кулаке, вскочил и с разворота засветил Крутову в челюсть, завалил в придорожный снеговой горб. Плотно обхватил пальцами самозарядный бельгийский пистолет, отчего сработал автоматический стопор – теперь оружие было готово к стрельбе. Достаточно нажать на спусковую скобу, и этот ублюдок с усиками-пиявками отправится к прародителям.

– Ну? – Крутов выплюнул вместе с кровавой юшкой выбитый передний зуб. – Зарекалась ворона говно не клевать… Давай, шмаляй! Что, не можешь? Соплежуй, ссыкло… Тебе утки в лазаретах выносить, а не на войну…

– Зачем ты его зарезал?..

– А затем, что никому про аэроплан знать не положено. Только штаб знает и мы трое. Куда бы этот ящик потом ни попал, лишние свидетели не нужны. Эх ты, бестолочь, азам не обучен… В прошлый год дураков не сеяли, а каков урожай! И за что тебя в нашей конторе держат?

– Меня не учили безвинных убивать! Я не гайдамак!

– «Безвинных»… Салонный штиль для шлюшек оставь, а здесь не до сантиментов. Либо ты, либо тебя. Нацелился – стреляй!

Вадим выстрелил. Не в Крутова – в сосульку, которая свисала с лиственницы. Сосулька разлетелась вдребезги, как хрустальное бра.

– Всего-то? Клоун!