Книга Женщина во тьме - Ванесса Сэвидж

Вздыхаю.

– Сара, не беспокойся. Зарплата полностью сохраняется. Вот если они решат меня уволить, тогда нам придется туго.

А сейчас разве не так? И дело не в деньгах или трудностях на работе. Муж начал пить. А как он смотрел на дочь? Если его уволят, он лишится дома, и при одной мысли об этом у меня внутри все сжимается и сердце готово выскочить из груди. Но если поступить так, как просит Джо, Патрик потеряет и семью. Одна мысль об этом…

– Ты голодный? – спрашиваю, помешивая в кастрюле макароны. – Паста почти готова.

Он стоит у меня за спиной, и я изо всех сил стараюсь успокоиться. Но когда он кладет мне на плечи руки, все равно вздрагиваю, роняю в кастрюлю деревянную ложку-мешалку, и меня обдает брызгами кипятка.

– Не спеши. У меня есть дела. – Патрик убирает руки и принимается искать что-то в одном из шкафчиков. – Тебе не попадался уровень? А дрель?

Закусываю губу.

– Мне кажется, они в коробке для инструментов.

– А где она?

Отвечаю не сразу.

– Думаю… Думаю, в подвале.

Патрик, прекратив поиски, медленно задвигает ящик.

– Я не голоден. – Глядя мне прямо в глаза, он берет в руки пакет. Внутри что-то звенит: похоже, бутылки. – Меня к ужину не ждите. Есть дела.

Миа тоже отказалась спускаться, так что мы с Джо, не притрагиваясь к еде, молча сидим за столом. Не знаю, что делает Патрик, но по звуку догадываюсь: работает дрель. Кажется, что инструмент вонзается в мой череп: голова раскалывается, в висках пульсирует кровь. Стискиваю зубы. Целый день хожу сонная, глаза закрываются – хоть спички вставляй. Не пила вчера ни капли, а чувствую себя как с похмелья.

Я хотела – шутя, между делом – спросить Патрика: «Слушай, а что ты подмешал мне вчера в чай? Спала как убитая». Даже репетировала перед зеркалом, да только я ждала мужа спокойного, застегнутого на все пуговицы, не предполагала, что он начнет метаться в поисках забытых в подвале инструментов. Скажи я заготовленную фразу, она прозвучала бы сейчас не шутливым замечанием, а настоящим обвинением.

Джо относит свою тарелку в раковину. Вижу: почти весь его ужин оказывается в мусорном ведре. Возвращаясь к столу, сын – что-то вдруг привлекло его внимание – останавливается.

– Ты это видела?

Выглядываю в холл и застываю на месте: на двери подвала поблескивает большой висячий замок. Так вот что устанавливал Патрик. Наверху раздается стук – что-то упало, начинает мигать свет. Мы с Джо переглядываемся.

– У меня в комнате отец, – шепчет сын и бросается наверх.

Бегу за ним. Как я хочу застать мужа за починкой шкафа, у которого заедает дверь. Или увидеть, как он собирает что-то из мебели, чтобы стало ясно: после отделки дочкиной спальни, которой он занялся в первые же выходные после переезда, настала очередь комнаты Джо. Ни то, ни другое. Патрик вешает еще один замок – большой грубый запор, уродующий окно.

– Господи! Папа, ты же спилил это чертово дерево!

Патрик – он все еще держит дрель – бросает на Джо мрачный взгляд. Беру сына за руку. Он вырывается.

– А что потом? Моя дверь?

Патрик медлит с ответом, а я вспоминаю блестящий новый замок на двери подвала. Интересно, что еще муж принес из магазина?

– Я покончу с вашими побегами.

– Разве это я убегал? – усмехается Джо, глядя отцу прямо в лицо. – Может, ты не заметил, но я единственный, кто торчит здесь с утра до ночи.

Мы с сыном выходим из комнаты.

– Как ты думаешь, сколько времени ему понадобится, чтобы повесить замки на все двери? – спрашивает Джо, когда снова раздался звук работающей дрели.

Спускаемся вниз.

– Мам, я нашел работу. Пока в кафе. Мне платят деньги, и я коплю их, чтобы отсюда выбраться. Я хотел бы, чтобы ты тоже ушла.

– Джо…

– Ему не удастся меня запереть. Уйду и больше никогда не вернусь.

* * *

Просыпаюсь посреди ночи. Открываю глаза – Патрик, обхватив руками голову, сидит на постели. На спине торчат обтянутые кожей лопатки – я и не заметила, как он похудел, – и даже в темноте на ней видны шрамы.

Когда я впервые увидела Патрика обнаженным, они сразу бросились мне в глаза. Я подумала – для принадлежащего к среднему классу офисного работника двадцати двух лет это довольно необычно. Я спросила, откуда столько шрамов, и он рассказал, что один заработал, когда упал с дерева, другой, когда свалился с велосипеда, еще один – следствие нетяжелой автомобильной аварии. Для каждого нашлось вполне правдоподобное объяснение.

Теперь я хотела бы знать, какая из этих историй на самом деле соответствует истине.

– Что случилось? – спрашиваю шепотом.

Патрик убирает от лица ладони, не меняя позы.

– Плохой сон.

Трогаю мужа за влажное плечо. – Патрик подпрыгивает, как от пощечины.

– Принести тебе что-нибудь?

Сажусь. Скрипит кровать. Натягиваю на себя одеяло. Муж весь в поту, а мне холодно. В этом доме мне все время холодно.

– Нет, не нужно. Просто немного посижу.

Боится уснуть и снова погрузиться в кошмар?

– Тебе такое раньше снилось? – спрашиваю я.

Вытирая взмокший лоб, Патрик кивает:

– Да. Как будто я опять маленький, а дом такой, каким был раньше, только площадка на втором этаже гораздо длиннее, и на нее выходит очень много комнат. Я бегу, раздается пронзительный крик… И вдруг оказываюсь в подвале и знаю, что вместе со мной там и тот, кто кричал.

Слышу звук своего дыхания. Патрик тоже дышит часто, тяжело. Раньше, когда его мучили ночные кошмары, я никогда не думала, что за ними может стоять что-то большее. Но рядом та же самая площадка, которая среди ночи действительно кажется гораздо длиннее, чем на самом деле. И есть подвал.

– Ты думаешь, это только сон?

– А что же еще? Или ты вообразила, что из подсознания всплывают реальные события?

По телу пробегает дрожь. Натягиваю одеяло еще выше.

– Реальные события?

Затаив дыхание, жду ответа. Патрик разглядывает свои дрожащие руки.

– Не придумывай. Конечно же, это просто сон.

А надписи на стене подвала? В прежние времена, не до конца очнувшись от страшного сна, Патрик иногда кричал сдавленным голосом: «Прости, я плохой. Прости, я плохой. Прости, я плохой». Мне казалось тогда, что слова эти ничего не значат.

На площадке второго этаже, помигав, гаснет свет. Смотрю на часы – цифры тоже не горят.

– Обрубили электричество, – шепчет Патрик.

Встаю и выглядываю в окно: уличный фонарь светит как обычно. Слышу стон. В одной из детских спален что-то происходит.