Книга Воспоминания о будущем - Кэт Патрик

Наверное, нас обоих опьяняет сознание собственнойпреступности, а может быть, всему виной поздний час и кромешная тьма, но, какбы там ни было, вскоре мы оказываемся на полу перед моей дверью, причем далеконе все предметы нашей одежды остаются на положенных им местах.

Я честно стараюсь сдержать свое обещание не делать... этого.Но по крайней мере последний час — а может быть, и больше — Люк очень-оченьсильно затрудняет мою задачу.

— Мне нужно поспать, — лепечу я, отдышавшись и вновь обретаяспособность говорить. Я лежу на голой груди Люка, и мне здесь на удивлениеудобно, учитывая, что грудь у него твердая, как камень.

— Я знаю, — тихо шепчет он, наклоняясь, чтобы поцеловатьменя в макушку, а затем начинает осторожно высвобождать из-под меня своируки-ноги. — Я ведь не хочу, чтобы ты снова чокнулась.

— Очень смешно, — фыркаю я, вспоминая записку, написанную наследующий день после нашего первого свидания. Сегодня вечером Люк прочитал еенаряду с множеством других моих записок.

— Где моя майка? — спрашиваю я. Разве я могла подумать, чтосовсем не буду стесняться, обнажившись перед Люком душой и телом?

— Вот она, — отвечает Люк, бросая мне майку.

Одевшись — он в то, в чем приехал вечером, а я в пижаму — мыидем к моей постели.

— Поспи сегодня со мной, ладно? — шепчу я.

— Я. думаю, мне лучше лечь на полу в гардеробной, — говоритЛюк и добавляет: — На всякий случай.

— Не волнуйся, она не зайдет, — заверяю я, хотя на самомделе понятия не имею, застукает нас мама или нет.

— Предлагаю компромисс: я полежу с тобой, пока ты незаснешь, а потом уйду в гардеробную, чтобы твоя мама не застала меня утром втвоей постели.

Я слишком устала, чтобы спорить, и слишком тороплюсьотключиться до перезагрузки памяти, поэтому молча забираюсь в постель, толькона этот раз ложусь к стенке, оставив половину кровати для Люка. Он ныряет комне под одеяло, и мы мгновенно сцепляемся вместе, как два кусочка головоломки.

— Черт, — бормочу я.

— Что случилось?

— Мне нужно написать записку. Записать все, или я забуду.

— Хмм, подожди секундочку.

Люк протягивает свободную руку к столику и нащупывает моймобильный. Потом высвобождает из-под меня вторую руку, быстро набирает текст ижмет на «отправить». В следующую секунду телефон коротким жужжанием извещаетменя о получении нового сообщения.

— Что пишут? — спрашиваю я, когда Люк убирает телефон и ямогу снова прижаться к нему.

— Что парень в гардеробной— твой бойфренд. Он тебя любит и утромрасскажет тебе обо всем, что было прошлой ночью.

— Здорово, — одобряю я, чувствуя, как веки тяжелеют иналиваются сном. — Не забудь в подробностях рассказать мне о последнем часе вгардеробной.

— Повторенье — мать ученья, — смеется Люк, прижимает меня ксебе и зарывается лицом в волосы. — Честное слово, это правда.

— Что правда? — сонно спрашиваю я.

— Я правда люблю тебя, Лондон.

— Я тоже тебя люблю, Люк.

Глава тридцать вторая

В сообщении сказано, что у меня в гардеробной какой-топарень, но вместо парня я нахожу записку.

Дорогая Лондон!

Ты храпишь.

Я только что услышал, как твоя мама вышла, поэтому убегаю.Но я скоро вернусь: с кофе и с парадного входа. Возможно, ты захочешьпредупредить маму, чтобы она знала, что мы снова вместе. Прочти... Да, кстати,все твои записи под кроватью. Вчера ты слишком устала, чтобы писать записку, ноя составил для тебя перечень ключевых моментов (при встрече готов с радостьюосветить все нюансы).

Итак:

1. Я выпросил у тебя прощение (потом прочтешь за что).

2. Ура, ты меня простила!

3. Мы почти четыре часа читали твои записи — ты сказала, чтоэто лучший способ узнать тебя настоящую.

4. Как я уже говорил, ты храпишь… разговариваешь во сне.

5. Я обещал, что мы снова разыграем в лицах некоторые...незабываемые моменты.

Прошлая ночь была волшебной. Как бы я хотел, чтобы ты моглаее вспомнить, но не расстраивайся — я не пожалею сил, чтобы напомнить тебе обовсем. Да,

 PS — ты целуешься лучше всех на земле.

Люблю,

Люк

— Я смотрю, ты сегодня повеселела? — спрашивает мама,заметив мою бессмысленную улыбку. Я поспешно откусываю от хрустящего рогалика,но это все равно не помогает, поэтому приходится пожать плечами.

— Можно спросить? — улыбается мама, хотя, если разобраться,она ведь уже спросила, правда? Она наливает себе кофе, прислоняется к стойке ис любопытством смотрит на меня, держа в руке кружку.

— Мы с Люком помирились, — небрежно сообщаю я, кое-какпроглотив чудовищно огромный кусок.

— Ах, вот в чем дело! — восклицает мама, понимающе гладя наменя.

— Он заедет сегодня утром, — добавляю я, кивая на своюодежду, как будто она не говорит сама за себя. Дело в том, что, сколько я себяпомню, по субботам я разгуливаю в пижаме, по крайней мере до обеда. — Мысобираемся куда-нибудь съездить.

Мне кажется, что в глазах у мамы мелькает обида, но черезмгновение все проходит.

— Это же прекрасно, Лондон! — говорит она, отлипая от стойкии допивая свой кофе. — В таком случае я, пожалуй, съезжу в офис и подчищухвосты по работе.

— Отлично, — отвечаю я, и внутри у меня все ликует при мыслио том, что мы с Люком на какое-то время сможем остаться одни дома. Прочитанныеутром записки рисуют образ настолько соблазнительный, что мне не терпитсяпоскорее остаться без родительского контроля. Разумеется, картину портит упоминаниео том, что этот Люк врал мне, но ведь, судя по письму, мы помирились. Значит, ямогу надеяться, что этот парень восстановит для меня весь вчерашний вечер,минута в минуту.

Словно по сигналу, звенит дверной звонок, и я со всех ногбросаюсь открывать. Распахнув дверь, я едва сдерживаю восторженный вздох привиде стоящего на пороге парня, освещенного ярким зимним солнцем.

Да, у меня есть фотографии, но они бессильны воздать емудолжное.

Люк держит в руках два закрытых стаканчика с кофе, но незаходит внутрь, а стоит на пороге.

— Поехали, — говорит он.

— Куда?

— Увидишь.

Я бегу в дом, сообщаю маме, что мы едем в молл — да ладно,может быть, мы и в самом деле туда едем? — хватаю куртку, мобильный и бумажник.Когда я возвращаюсь, Люк стоит ко мне спиной и смотрит на улицу. Услышав моишаги, он оборачивается, и я вижу его сияющие прекрасные глаза.