Книга Зеленый круг - Стефан Каста

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Разве им мало своих ходов?

Дэвид принимается рыться в вещах. Поднимает потертое одеяло.

ДЭВИД: Здесь кто-то спит.

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Или прячется.

Дэвид бросает одеяло обратно в кучу, замирает на месте и прислушивается. Журчание воды слышится гораздо ближе.

ДЭВИД (кивая на угол): Похоже, это оттуда.

Камера кивает и начинает покачиваться. В трепещущем свете мелькает силуэт Дэвида. Иногда камера направляется на авось и показывает шероховатый потолок.

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Ты что-нибудь видишь?

ДЭВИД: Не-а.

Камера по-прежнему покачивается. Слышны шаркающие шаги. Вдруг Габриэль чихает, и камера вздрагивает. Дэвид оборачивается и снова идет вперед. Вскоре он останавливается. Предостерегающе поднимает руку. Капанье воды становится громче.

ДЭВИД: Это там, впереди…

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Что?

ДЭВИД: Вода.

Дэвид снова идет вперед, камера следует за ним, пытаясь заглянуть ему через плечо. Последний отрезок пути Дэвид проползает на четвереньках. Потом исчезает из кадра. Слышен лишь его голос.

ДЭВИД (в отдалении): Ух ты! Да тут подземный ручей!

* * *

Когда яма становится достаточно просторной, мы туда забираемся. Вход узкий, но, протиснувшись дальше, попадаешь в пещерку, где можно поместиться вдвоем. Вход мы закрываем скатертью. Через клеенку солнечный свет пробивается как слабая лампочка. Немного тесновато, но уютно, как в гнездышке. Дина ложится, обнимает куклу и почти сразу засыпает. Я же долго не могу уснуть. В тишине слышны слабые звуки, доносящиеся снаружи холма. Что-то позвякивает, шипит и пищит. Словно в горе спит, посапывая, великан. Никогда бы не подумала, что свалка может издавать такие звуки. Нам здорово повезло, что мы нашли укрытие. Здесь жарковато, но терпимо. Вдруг я вспоминаю, что в таких местах — раздолье для крыс, и настроение у меня резко портится.

Дина беспокойно возится во сне. Время от времени она бормочет что-то нечленораздельное. Внезапно она просыпается как от толчка и крепко хватает меня за руку.

— Что это было? — спрашивает она.

— Что?

Дина снова ложится и долгое время молчит.

— Мне плохо, — наконец произносит она.

— Я знаю, — отвечаю я.

— Расскажи что-нибудь.

— Что, например?

— Да что угодно.

Я собираюсь рассказать ей о птичке в бабушкиной корзинке, но у этой истории слишком грустный конец. Я задумываюсь, но в голову ничего не приходит. Тогда я говорю:

— Моя мама — квакер.

Дина прыскает со смеху и смотрит на меня.

— Квакер? Она что, квакает?

Я качаю головой.

— Квакеры — это такое религиозное общество. Но это громко сказано. Вряд ли у них есть своя церковь или священники. Они собираются по воскресеньям на богослужение, но у них никто не проповедует. Вместо этого квакеры просто сидят час в тишине и думают.

— О чем?

— Точно не знаю. Бабушка говорила, что они думают о хорошем. Религия квакеров — это их добрые дела. Нужно помогать другим, заботиться не только о себе. Хотя мне кажется, они давно не называют друг друга квакерами. Бабушка говорила «друзья» или «община друзей». Ты что-нибудь об этом слышала?

Дина качает головой.

— Ты так рассказываешь, словно мы на уроке в школе. Ты имеешь в виду «Зеленый круг»?

Я киваю.

Мы лежим и молчим. В недрах холма ворчит потревоженный хлам. Я думаю о вещах, о которых лучше не думать. О том, что произошло за последнее время. О том, что происходит сейчас, пока мы лежим тут, закопавшись в гору мусора, чтобы солнце нас не прикончило. Возвращается неприятная круговерть мыслей.

— Как ты думаешь, мы вернемся на ферму живыми? — спрашиваю я.

— Само собой, — быстро отвечает Дина.

— Хорошо, — говорю я. — Это я и хотела услышать.

— Возьми, — говорит Дина и протягивает мне тряпичную куклу.

Я прижимаю ее к груди и говорю:

— Теперь тебя зовут Клара-Белла.

* * *

СЦЕНА 11. ПОДЗЕМНЫЙ ТУННЕЛЬ. ГРОМКОЕ ЖУРЧАНИЕ ВОДЫ.

ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ).

Дэвид сидит у подземного ручья. Рядом с ним на небольшом каменном выступе мерцает свечной огарок. Камера следует за изгибом ручья, исчезающего в стене. Дэвид наклоняется, зачерпывает ладонью воду и осторожно пробует на вкус.

ДЭВИД: Обычная вода.

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Правда?

ДЭВИД (выпивает еще несколько горстей): Черт, как вкусно! Настоящая вода! Иди сюда, сам попробуй! Камера выключается.

СЦЕНА 12. ПОДЗЕМНЫЙ ТУННЕЛЬ.

ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ).

Дэвид идет по туннелю.

ДЭВИД: Там впереди что-то есть…

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Что?

ДЭВИД: Какой-то свет.

Дэвид идет медленнее. Экран камеры темнеет. Через какое-то время изображение становится светлее, а еще через несколько секунд появляется Дэвид, освещенный дневным светом, и исчезает из кадра.

ДЭВИД (за кадром, в отдалении): Свежий воздух! СЦЕНА 13. ЗАЩИТНЫЙ ВАЛ. ДЕНЬ. КОНЦЕРТ ИЗ ПТИЧЬИХ КРИКОВ.

ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ).

Дэвид стоит и смотрит на высокий защитный вал. В небе — облако белых птиц. С вершины холма поднимается столб черного дыма.

ДЭВИД: Что за черт…

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Его что, кто-то поджег? Дэвид взбирается на вал. Камера, покачиваясь, следует за ним. На вершине вала Дэвид оборачивается к камере и кричит:

ДЭВИД: Они сожгли его!

Камера поднимается. Там, где стоял Бендибол, пусто. Осталась лишь груда обугленных досок. Это от них поднимается дым.

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Кто же это сделал?

Дэвид вынимает из чехла острый нож и поднимает его вверх.

ДЭВИД: Ну все. Теперь — война!

* * *

СЦЕНА 14. ВЕРШИНА ВАЛА. ПЕРЕДНИЙ ПЛАН. НА ЗЕМЛЕ ОТПЕЧАТОК НОГИ. КРИКИ ПТИЦ.

ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ).

Около сожженной статуи множество отпечатков ног. Камера движется вокруг костра. Отпечатки маленькие. Земля утоптана. Дэвид кладет ладонь рядом с одним из следов. Видно, что их размеры практически совпадают.

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Кто бы это мог быть?

Камера приближается. Дэвид сидит на земле и рассматривает след. Он отрывает взгляд от земли и изучает ландшафт у вала.