Книга Дикий фраер - Сергей Донской

А потом он нырнул следом за Петром в камыши, и они на пару прошуршали несколько раз вдоль речки-вонючки.

Никаких признаков чемоданчика, набитого долларами, возле самой коряги и вокруг нее обнаружено не было. Петр что-то недоуменно бубнил, разводил руками, а Роман еле сдерживался, чтобы не разнести башку этого недоумка одним точным выстрелом.

Он не сделал этого лишь потому, что ему не хотелось лезть в холодную воду. Странное дело, но перспектива промочить ноги пугала Романа больше, чем четвертое убийство за неполные сутки.

Глава 15Третий лишний

Куст, за которым притаился мужчина с собакой, назывался бузина. Мужчина назывался кинологом, носил фамилию Мищенко и мягкие висячие усы сильно устаревшего запорожского образца. Собака была восточно-европейской овчаркой по кличке Маркиза. Вместе с Мищенко и Маркизой в засаде незримо присутствовало также несметное полчище мельчайших паразитов, каждый из которых и все скопом именовались в медицине вошью лобковой.

Мищенко, когда чесался, обзывал этих тварей, напоминающих микроскопических крабиков, словом более распространенным в народе: мандавошки. Одна заплутала в его левом усе, парочка копошилась в дремучем волосяном покрове груди, а основные мандавошечьи силы сосредоточились известно где и после беспрестанных прочесываний укромных уголков сохранялись в полном составе, подобно чеченским боевикам, рассредоточившимся на местности.

Прямо после поездки за город Мищенко намеревался заглянуть в аптеку. Потом к Наташке (бюст – пятый размер, спиралька – золоченая, мозги – куриные). С ней разговор короткий – в ухо. Станет возникать – в другое ухо! Была бы у Мищенко возможность достать до среднего, он бы и по нему всенепременно съездил кулаком. Ведь спрашивал же ее: зачем ты, Наташка, дура такая, побрилась? Колко же! А она: для пикантности. Вот тебе и пикантность, зудит, спасу нет.

Заразу Мищенко подхватил пять дней назад, вчера поутру выявил с лупой в руках, но в аптеку не попал по причине срочного выезда на место происшествия с сукой Маркизой, которая была в сто раз верней и чище суки Наташки.

Место происшествия ничем следственно-поисковую группу не порадовало. Бесхозный автомобиль «Жигули» шестой модели, стреляные гильзы, два разнополых трупа. Дело, как говорится, житейское, для Мищенко столь же привычное, как похмелье после Дня милиции или изжога после тещиных пирогов. Радости мало, но деваться некуда. Называется это словом емким и героическим: долг. Его выполнять надо. Независимо от настроения.

В тысячный раз брать след, который, как всегда, никуда не приведет? Да без проблем! Иголку в стогу сена искать? Ветер в поле ловить? «Есть, товарищ капитан!» – вот и весь разговор. А в кармане – украдкой сложенная фига, хотя ее со стороны незаметно совсем.

Собака, хоть она и лучший друг человека, дули в ходе эволюции крутить пока не научилась, ею командовать одно удовольствие.

– Ищи! – приказал бравый прапорщик Мищенко своей серой четвероногой тени и целиком доверился ее нюху.

Никаких химикатов, вызывающих у собак беспрестанный чих и неподъемную лежку, на старте обнаружено не было. Маркиза моментально поставила уши торчком, хвост вытянула струночкой, старательный нос чуть не стесала об асфальт. Взяла след за пару минут, оповестив об этом Мищенко нетерпеливым возгласом: «Вуф!»

Описали они для порядку парочку концентрических кругов на дороге да и побежали, оставив позади оперативную бригаду с ее нудными протокольными процедурами. Как следует побежали, спеша опередить автоматизированных тяжеловесов в бронежилетах, которые, по доброй традиции, на место явно заказного убийства опаздывали.

Была у Мищенко причина работать в одиночку, без лишних глаз. Имелись свои профессиональные секреты, о которых посторонним знать совсем необязательно.

Любил он свое сыщицкое дело, ценил такие моменты истины. Длинная шлея внатяжку, впереди Маркиза, самая лучшая ищейка из всех, с которыми работал Мищенко. От прежних лишь небольшие холмики за оградой питомника остались да закорючки в графе «потери» собачьего реестра. Каждая псина была по-своему хороша, но Маркиза превосходила их всех, настоящей умницей оказалась.

Сообразительная была эта трехгодовалая сука – спасу нет. Например, Мищенко так и не сумел привить ей наплевательское отношение к выстрелам. Все племя служебных собак кинологи самым бессовестным образом дурят, как родители – детей малых, как политики – темный электорат во время избирательных кампаний. Внушают люди своим четвероногим друзьям, что огнестрельная трескотня – ерунда, на которую не стоит обращать внимания. Псы по простоте душевной хозяевам верят и прут на выстрелы как танки.

А вот Маркизе чувство самосохранения отбить в ходе дрессировок так и не удалось. Это не значило, что при выстрелах она трусливо хвост поджимала, нет. Но навстречу опасности она бросалась не по глупости, подобно новобранцу, обкурившемуся анаши, а в трезвом уме и памяти. И за эту самоотверженность Мищенко ее особо ценил.

Кормилица!

Они бежали через посадку, а овчарка поскуливала нетерпеливо, тоненько посапывала, как всегда, когда переходила на верхний нюх, ориентируясь по воздуху, который долго в себе запахи хранит. Беглецы, в количестве двух человек, как определил Мищенко по рысканьям Маркизы, опережали погоню на каких-то полтора часа, но он даже кобуру расстегнуть не потрудился, потому что те, кто палит среди бела дня из автоматов, пешком бегают недолго, их обязательно ждут поблизости машины.

Торопился он по следу, вместе со всеми своими мандавошками, по той простой причине, что имелась у господ киллеров вызывающая мода сбрасывать по пути отработанные стволы, и были они зачастую новехонькими, нигде ранее не засвеченными, а потому особо ценными для людей понимающих.

Всякую дешевку типа банальных «калашниковых», «макаровых» да «стечкиных» Мищенко, как положено, передавал старшему опергруппы, и этот металлолом приобщался к делу. Но какой идиот станет распространяться о том, что нашел, к примеру, снайперскую винтовку «купер» с оптическим прицелом «шмидт-бендер»? Подобные находки приносили ему столько денег, что свою официальную зарплату он запросто просаживал на свежатину для Маркизы и не скупился при этом, понимая, что она все затраты окупит сторицей.

Иногда Мищенко казалось, что у него и у самого развился собачий нюх, так остро он чуял близкий запах наживы. И чутье его вчера не подвело. Найденный на косогоре плоский никелированный пистолетик, похожий на дамский «браунинг», Мищенко подхватил двумя пальцами и сунул в полиэтиленовый кулек, отметив место находки специальным колышком с красной тряпицей. Стоила вещица что-то около пятисот баксов – не тот случай, чтобы рисковать послужным списком и доходным местом.

Зато в густых камышовых зарослях безымянной речушки Маркиза навела хозяина на главный сюрприз: обтекаемый кейс серого цвета, защелкнутый на кодовые замки. Валялся он, позабытый-позаброшенный, подле гнилой коряги и походил на космическую капсулу, таящую в своих недрах всякие тайны, одна другой важнее. Например, полный текст того самого письма, которое запорожцы послали турецкому султану.