Книга Дикий фраер - Сергей Донской

Парень, похоже, не обиделся. Спешил наверх со счастливой усмешкой, слишком плечистый, слишком высокий, чтобы вызвать у хрупкого Романа хоть чуточку приязни. Больше всего его раздражала приближающаяся улыбка во весь рот. «Готовый типаж для массовки фильма о Древней Руси, – язвительно прикинул Роман. – Деревенский парубок, впервые очутившийся на ярмарке. Иван-дурак, которому не светит стать царевичем. Его можно было свалить на подходе одним выстрелом, но сначала требовалось прояснить ситуацию насчет миллионов».

– Тебя, насколько я помню, Петей зовут? – спросил Роман, опустив пока что пистолет стволом вниз.

– Петром, – уточнил парень с достоинством. – А ты Рома, да?

– Раз уж ты Петр, то для тебя я Роман.

– Лучше я тебя просто Ромой буду звать. Ты же не книжка!

Фразу завершил счастливый смех человека, только что избегнувшего смертельной опасности и готового радоваться чему угодно. Даже в непосредственной близости от еще не остывшего трупа и заряженного пистолета.

– Веселый ты парень, как я погляжу, – сухо сказал Роман.

– Это мандраж из меня выходит, – пояснил Петр. – Испугался я здорово. Думал уже: все, кранты. А помирать, скажу тебе честно, ох как не хочется.

– Вот и не думай о смерти. – Губы Романа сложились в улыбчивую дугу. – Рано тебе в мир иной. Поживешь еще…

«Немного», – добавил он мысленно с той же самой ухмылкой, даже немного расширил ее, обнажив ровные белые зубы.

– Ты, когда улыбаешься, прямо как этот… – Петр пошевелил пальцами, вылавливая в воздухе подходящее сравнение, – знаменитый фокусник из телевизора, как его?.. Дэвид Копф… Коппер…дфильд, о! Волшебник прямо! Стингера взял и завалил… Откуда ты такой взялся?

Роману вдруг показалось, что синие глаза напротив светятся не только одним сплошным простодушием.

– А я за чемоданчиком пришел, – буднично сообщил он, поглядывая как бы на пасмурное небо, а сам не выпуская из виду собеседника. – За тем самым, в котором два лимона баксов.

– Два?

– Именно. Целых два.

Петр некоторое время молчал, потрясенный названной суммой, а потом покачал головой, выражая этим неодобрение в свой собственный адрес:

– Выходит, ты тоже знал про деньги. Один я лопухнулся. Все в курсе были, кроме меня… Надо же!

– Я тоже сначала ничего не подозревал, – утешил его Роман. – Мне Костя признался… ну, тот, в чьей квартире мы оказались. Уже перед самой смертью.

– Разве он умер? Когда же он успел?

– Дело нехитрое, – скучно сказал Роман. – Раз-два и готово. Он с крыши сбросился. Сказал: не перенесу, мол, позора, и – фьють! – Роман повел головой сверху вниз, как бы провожая взглядом полет невидимого тела.

Петр даже рот открыл зачарованно – вылитый карапуз, слушающий страшную сказку. Здоровенный такой карапуз, плечистый. Кровь с молоком. «Но молоко из него вряд ли потечет после выстрела, только кровь», – подумал Роман, невольно бросив взгляд на убитого Стингера.

Тот давно шевелиться перестал, застыл, набрав полные горсти земли вперемешку с мусором. Словно хотел напоследок землицу с собой прихватить, чтобы ностальгировать над ней на чужбине. В дальние он попал края, дальше не бывает.

– …позора?

– Что? – спросил Роман, уставившись на Петра бессмысленным взглядом мороженого судака.

– Спрашиваю, какого позора он перенести не смог?

– Известно, какого. Разбойнички-то его – чпок! – Роман пристукнул по обращенной вниз ладони кулаком. Для этого пришлось ненадолго отложить пистолет, и Роман любовно огладил его ствол, когда опять взял оружие в руки.

– Любить мне Костю этого вроде не за что, а все равно жалко, – признался после затяжной паузы Петр, зябко передернув плечами.

– Тогда тебе в хиппари пора подаваться. Будешь битлов патлатых слушать и подпевать… – Роман тоненько проблеял, кривляясь: – Лав, лав, лав…

– А, лавэ! – понимающе протянул Петр. – Лавешники. Без них никак. Когда нужда подопрет, еще и не так взвоешь!

Невольно усмехнувшись такому неожиданному выводу, Роман прицелился из пистолета в проплывающую над головой разлохматившуюся тучку и с деланым безразличием произнес:

– Нам с тобой выть не пристало, Петруха. Мы ж миллионеры теперь. Я ведь в доле, не возражаешь, надеюсь? Бандита завалил. – Ствол указал на мертвого Стингера. – Тебя спас. – Ствол замер на уровне груди собеседника.

– А я разве спорю? – удивился тот.

– Вот и хорошо, что не споришь.

Услышав то, что он хотел услышать, Роман принялся обыскивать труп и радостно присвистнул, обнаружив во внутреннем кармане пачку долларов, перехваченную двумя оранжевыми резинками. Это была та самая пятитысячная бандеролька, которую он передал Стингеру из рук в руки перед роковым походом в казино. Добрый знак. Обещание новой жизни, удачливой, богатой, независимой. Роман ласково погладил стопочку долларов и улыбнулся.

– Поделим?

– Что ты сказал? – Взгляд Романа моментально оттаял, но при этом оказалось, что глаза у него вовсе даже не судачьи, а акульи – круглые, злые, непроницаемо-черные.

– Эти деньги, говорю, поделим? – не унимался Петр. – Чтобы, значит, все по-честному было.

– Обязательно, – кивнул Роман, пряча пачку за пазуху. – Непременно. Как только ты покажешь, где лежит чемоданчик. Все, что найдем, – пополам, идет?

– Делить будем на троих, – сказал Петр, да так твердо, что Роман сразу вспомнил: имя его в Евангелии означает «камень».

– Кто третий? – удивился он. – Этот, что ли? – Роман пнул ногой безответный труп бандита.

– Меня вместе с девушкой уводили, помнишь? – полез с пояснениями Петр. – Элькой ее зовут… если по-солидному, то Элеонорой. Сын у нее маленький, слепой совсем. Ему срочно операция требуется. Ей деньги нужны, очень, а она в погребе сейчас сидит и…

– Ну, раз в погребе сидит, тогда конечно, – осклабился Роман, не дослушав историю совершенно безразличной ему Эльки. – Тогда она свою долю выстрадала, не спорю. Не отрекаться же от нее трижды, а, Петр?

– Чего-чего?

– Не обращай внимания, – небрежно отмахнулся Роман. – Книгу одну вспомнил.

Он аккуратно опустил пистолет в боковой карман стволом вниз, так, чтобы выхватить его можно было в любой момент, и продолжил обыск убитого. Несколько сотен рублей да ключи от машины, вот и весь новый улов. Но впереди ожидал такой фантастический приз, что губы Романа заранее расплывались до ушей, словно их тянули за невидимые ниточки.

– Пошли, Петруха, за чемоданчиком, – весело предложил он. – Не будем попусту терять время. Не так уж его много нам отмерено.

Только Роман знал мрачный подтекст, заложенный им в последнюю фразу, и это наполняло его чувством превосходства, чуточку дурашливым и невыразимо приятным. По склону он чуть ли не мячиком скатился, опередив спутника на добрых два десятка шагов, и некоторое время любовался им снизу, нетерпеливый, как жених, поджидающий богатую невесту. Предупредительный, как политическая шестерка, встречающая у трапа самолета главного хранителя общака МВФ.