Книга Вечные каникулы - Скотт Киган Эндрюс

в поддельном ощущении безопасности, и предал. Я был предателем, просто и понятно. Я ненавидел себя за это. Мак был прав, я — трус. Я выступил против него, потому что никогда не принимал тот факт, что цель оправдывает средства. Ради избавления от Мака я предал все принципы, за которые стоял. Я врал и обманывал, предавал доверие и совершил убийство.

Но теперь школа свободна от него, а с учётом горящих Кровавых Охотников, и разбитого лишённого лидера Хилденборо, больше никто вокруг нам не угрожал.

Средства были неверными, но цель достигнута. Тем не менее, я задался вопросом: не потерпел ли я неудачу в одном важном деле — не дать себе стать тем, кого я ненавидел. После всего, что я натворил, я не мог совладать с ощущением, что я чуть больше стал Маком, чем хотел бы. Я не знал, смирюсь ли этим когда-нибудь.

Сегодня я убил двоих, и стал свидетелем смерти ещё многих и многих. Глядя на огонь, я молился, чтобы это была последняя смерть, свидетелем которой я стал.

Надо было думать лучше, ей-богу.

Урок третий

КАК БЫТЬ ВОЖДЁМ

Глава тринадцатая

— Я не виноват. Они старше нас.

Уайли сыпал оправданиями, но искренности в его словах не было. Подобно всем самым крутым хулиганам, в душе он был трусом. Оказывается, ребята взорвали мосты не для того, чтобы избавиться от нас с Маком. Взрослые из Хилденборо, напуганные до смерти, некоторые вооруженные (нами), потребовали от мальчишек немедленно взорвать мосты. Уайли, который руководил этой частью операции, согласился.

Я промок до нитки, замёрз, устал и был очень, очень взбешён.

— Ты бросил нас умирать, — процедил я сквозь стиснутые зубы.

— Как по мне, ты в порядке. — Самоуверенный кусок говна.

Я поднял «Браунинг» и прицелился ему в лицо. Такого он не ожидал.

— Отдай своё оружие, — произнёс я.

— Чего?

Я сместил ствол на дюйм в сторону и выстрелил над его правым ухом. Он подпрыгнул, вскрикнул и отступил.

— Хули ты делаешь?

— Второй раз просить не буду.

Он бросил винтовку в мою сторону. Я позволил ей упасть на пол.

— На, держи, псих ебанутый. — Крик у него вышел отчасти жалостливым, словно у избалованного мальчишки, которому приказали вернуть ключи от машины.

Я не опустил оружие.

— Сколько тебе лет, Уайли?

Он посмотрел по сторонам в поисках поддержки или пути побега. Я зажал его в угол.

— Семнадцать. А что? — ответил он. Отчасти раздражённо, отчасти с наглостью.

— И сколько человек ты убил?

Он выпучил глаза, ощущая приступ истинного страха.

— Только одного.

— Одного человека, стоящего на коленях со связанными руками. Что, никого не завалил, когда напали из Хилденборо?

— У меня… у меня оружие заело.

Я рассмеялся.

— Я слышал другое.

Роулс нашёл его, прячущимся в классе рисования. Кроме меня он никому не рассказывал, поскольку слишком испугался того, что Уайли с ним сделает, если его раскроют.

— На хуй иди! Я шестиклассник! И я староста! — Он начал плакать.

— Всё так. А мне пятнадцать. Но я убил четверых, двоих этим утром. Так, как считаешь, кто тут самый страшный?

Он всхлипнул.

Я дослал в ствол очередной патрон.

— Кто, по-твоему, тут самый страшный?

Я выстрелил над его левым ухом.

— Ты. Ты, ладно. Ты. — Его нижняя губа начала дрожать.

Я кивнул.

— Снова верно. Я. Я здесь самый страшный.

Я забавлялся. Я бы переживал из-за того, если бы перестал об этом думать. Но я не стал. Я наслаждался собой изо всех сил.

— Ты громила, Уайли. И трус. Мне не очень нравятся трусы. А задир я ненавижу.

Из носа у него начало течь.

— А знаешь, что я ненавижу больше задир, Уайли? Знаешь?

Он покачал головой. С его трясущегося подбородка капали слёзы и сопли.

Я подошёл к нему вплотную и приставил ствол к виску. Он застонал от страха.

— Больше задир я ненавижу тех, — произнёс я, — кто изнасиловал Матрону.

Он выглядел так, что был готов обосраться.

— Это… это… это не я придумал. Это всё Мак… он нас заставил… у него было оружие и всё такое.

— Мне. Плевать.

— Мне пришлось! Мне не понравилось. Честно. Совсем не понравилось. Правда.

— Не оправдание.

— Что… что ты собрался со мной сделать?

— Пока не решил. Полагаю, выбор стоит между выстрелом тебе в затылок и распятием. Что предпочтёшь?

Его колени подогнулись, он упал на пол, хныкая и стоная.

Я опустился на колени рядом с ним и прошептал ему в ухо.

— Я собирался тебя распять, но это требует времени и усилий. Вероятно, проще тебя пристрелить. Как считаешь?

— Прости, хорошо? — выкрикнул он. — Прости, прости!

Я изо всех сил проорал ему в ухо:

— Мне плевать!

Он вжался в стену.

— Выбирай!

— О, боже!

— Выбирай!

— Пожалуйста, нет, прости, пожалуйста. — Он уронил лицо ладонями, скрючился и завыл.

— Ладно, — произнёс я. — Значит, пуля.

Я схватил его за плечо и поднял на ноги. Он попробовал немного посопротивляться, но я пихнул его коленом по яйцам. Затем я вывел его в коридор и подвёл к парадной двери. От боли и ужаса он едва мог идти.

Я пинком отправил его вниз по ступенькам, и он упал лицом в гравий и вцепился пальцами в землю. Он попытался подняться, но единственное, что у него получилось — это ползти на четвереньках. Я пошёл за ним. Когда он дополз до травы, я поставил ногу ему на спину, и он уткнулся в грунт.

— На колени, — произнёс я.

Он вскрикнул от боли и вцепился в землю.

— На колени!

Я наклонился, обхватил Уайли и поднял, пока он не оказался на коленях передо мной. Как только я его выпустил, он снова завалился. Я изо всех сил пнул его по рёбрам.

— На колени, жалкий ты кусок говна.

Я снова поднял его, на этот раз он устоял. Он дрожал и трясся, охал и стонал.

— Почти то же самое место, где ты пристрелил того беззащитного невооружённого человека, не так ли? Как раз подходит, чтобы и тебя пристрелить.

Он начал умолять.

— Пожалуйста, о, боже, пожалуйста, не надо.

— Так она и говорила, да? Именно так говорила Матрона?

Я прижал горячий ствол пистолета к основанию его шеи. Он закричал.

—