Книга Утешители - Мюриэл Спарк

– Ну еще бы, золотко, я подумала, когда слушала тебя сегодня по приемнику, – как мне хотелось, золотко, для твоего же блага, чтобы ты поймал нас с поличным. Должно быть, это тебя огорчило, милый. Но не переживай, у каждого из нас свои разочарования, а ты был очень мил по приемнику, ты был бесподобен.

– У меня были все ключи, бабушка, требовалось только время. Если б не катастрофа, я, бабушка, заполучил бы вас еще прошлой осенью.

– Ну, хватит переживать.

– Но тебе грозит опасность. На твой след вышел наш общий знакомый. Я случайно узнал об этом от Каролины. Его фамилия Сток, Уилли Сток, фальшивый Барон…

– Нет, он самый что ни на есть настоящий Барон.

– Значит, ты знаешь Барона Стока?

– Я с ним знакома.

– А ты знаешь, – спросил он, – что в прошлом ноябре, перед самой аварией, Каролина мне сообщила, что за год до того Барон встречался с тобой? Он описал шляпу, которая на тебе была. Каролина узнала шляпу и сделала вывод…

– Барон поступил очень глупо, но вполне в своем духе. Хотя он приятный…

– Но я не очень-то поверил Каролине. Подумал, что ей все это примерещилось.

– Ну нельзя же быть умным во всем.

– Хороший был ключ, – сказал Лоуренс. – Нужно было его использовать. Мог бы сразу тебя подловить. Ты Барона не опасаешься? Если да, то я…

– Нет, нет. Он мой лондонский посредник. Вернее, был им.

– И Барон был заодно с вами! Мне казалось, вас было только четверо.

– Нас действительно четверо. Барон Сток был всего лишь нашим лондонским агентом.

– Стало быть, вы свернули игру?

– Какую, интересно, игру? – спросила она, поджав губы в улыбке, словно поощряя его отбарабанить выученное задание.

– Контрабандный ввоз через таможню алмазов, спрятанных в гипсовых фигурках.

– Иногда и в бусинах четок, – добавила Луиза. От удовольствия она как бы помолодела, а чтобы закрепить важность для нее этой минуты, передала Лоуренсу стакан и бутылку портера и попросила открыть. Она наблюдала за тем, как темный напиток льется в стакан и как поднимается и опадает пенная шапка, – так наблюдают за сценой, какую хотят сохранить в памяти.

– Ты рисковала, бабушка.

– Невеликий был риск, – ответила она, – да и рисковали, как я понимаю, только Хогарты.

Она пододвинулась к плите и потягивала пиво в свое удовольствие.

– Сколько я раз улыбалась, представляя, как они провозят товар.

– Несколько раз в год, – предположил Лоуренс.

– Когда как, за четыре года и шесть месяцев бывало по-всякому. Одни поездки удачные, другие не очень. Многое зависело от наших партнеров на континенте. На том конце было сложно добывать нужные формы для статуэток. С четками было проще. Но Эндрю предпочитал фигурки.

– Казалось бы, частые пересечения границы должны были вызвать у таможенников подозрение. Очень рискованно, – заметил Лоуренс.

– А что не рискованно? – возразила она. – Сколько раз я хихикала про себя, когда Мервин пересказывал мне замечания таможенников. Сам-то Мервин не смеялся, ему эта процедура была не по вкусу. Они, видишь ли, выезжали под видом паломников, жаждущих исцеления. Представь себе Эндрю в инвалидной коляске, с вытянутой ханжеской физиономией, прижимающего к груди статуэтки. Чтобы, само собой, обмануть таможенников. Хогарты ездили в разные святые места помолиться Деве Марии, а там их встречал наш партнер, по-моему, респектабельный мужчина. Но я все равно наказывала Мервину и Эндрю отработать программу поклонения по полной – на тот случай, если за ними следят. С континентальной полицией нужно держать ухо востро, они народ лживый и подлый.

– Хогарты католики?

– Что ты, они вообще не религиозные. Понятное дело, они притворялись. Ну и повеселилась же я, дорогой.

– Мать узнала про выздоровление Эндрю Хогарта, – сказал Лоуренс.

– Да, я ей написала. Мне подумалось, ее заинтересует, что молодой человек, мой сосед, излечился в католическом храме. Она любит такие истории.

– Значит, ты считаешь это чудом?

– О да, я верю в везучие места, когда приходит везенье, – сказала она. – А до этого Эндрю крепко не везло. Два года тому назад он застудил в Лурде мочевой пузырь, а вот Мйан принес ему удачу, там у них, по-моему, Черная Мадонна. Когда-то я даже была знакома с одним человеком, который прекрасно знал историю и любил старину, – так он избавился от заикания в лондонском Тауэре.

– Похоже, это связано с психологией, – заметил Лоуренс.

– Я называю все это везеньем, – сказала Луиза.

– Значит, ты не думаешь, что с Эндрю случилось настоящее чудо?

– Напротив, чудо самое настоящее, я же вижу парня вживую. Теперь он может, сидя в коляске, двигать ногами от колен и ниже, а раньше не мог.

– А что говорят врачи?

– Говорят, что ему нужна психотерапия. Ему уже лучше.

– Как врачи это объясняют?

– Говорят, что не верят своим глазам, но о чуде – ни слова. В больнице пригнали толпу студентов поглядеть на Эндрю, но тот разом от них отделался – обложил и заплевал. Такой уж у него нрав.

– Тем лучше для него! – сказал Лоуренс. – Он, должно быть, на седьмом небе, что может двигать ногами?

– Я думаю. Но нрав у него крутой, – сказала она и протянула ему коробку сигарет: – Угостись болгарской.

Лоуренс улыбнулся, сравнив ее отзыв об Эндрю с образом чудесно исцелившегося молодого человека в воображении Хелены. В ее глазах исцеление целиком и полностью оправдывало сомнительные действия Хогартов. Оправдывало ее мать. Ее устраивало не вдаваться в последние интриги Луизы и верить в то, что Эрнест, проявив твердость на прошлогоднем ланче с Мервином Хогартом, успешно покончил со всеми неприятностями.

Когда мать сообщила Лоуренсу об исцелении Эндрю в альпийском местечке, он заметил:

– Стало быть, они не угомонились.

– Напротив, – возразила Хелена. – В худшем случае Хогарты, возможно, сворачивают свое дельце, чем бы они там ни занимались. Предполагаю, они оба станут католиками. Молодой человек так наверняка.

– Хелена хочет все перевести на церковные рельсы, – сказала Луиза Лоуренсу, – но у нее не выйдет. Я ей сочувствую, однако церковь ни в малейшей степени не интересует Хогартов.

– Как и меня, – заявил Лоуренс.

– А вот и нет. Их она не интересует совсем по-другому.

Старая дама делала долгие перерывы между глотками, но Лоуренс с удивлением отметил, что пива в ее стакане осталось почти столько же, как в начале, хотя у него создалось впечатление, что пьет она наравне с ним, как и положено доброму собутыльнику.

– Думаю, – сказал он, – вы сорвали на всех и на каждого недурной куш.