Книга Ветер и меч - Наталья Резанова

— Мирина, там деготь и пенька! — в отчаянии возопил Келей.

Это был довод. Древесина, деготь и пенька. А святилище выстроено из камня и способно продержаться дольше.

— К пристани! — велела я и повернула коня.

Когда мы скакали по городу Керне, день обратился в ночь, и тьма, поглотившая солнце, пала на землю. Когда мы скакали по городу Кирены, ночь обратилась в день, и свет Луны застилало пламя пожара. Искры и копоть сыпались черно-золотым дождем, и с грохотом рушились крыши горящих домов, преграждая узкие улицы, и приходилось петлять, удваивая и утраивая расстояние.

Келей не зря опасался, что на пристани пожар распространится стремительнее, чем где-либо в городе. Мы прибыли быстро, но там уже все полыхало.

— В воду! — кричал Келей. — Отводим корабли от берега, чтоб вас всех разорвало!

Конечно, корабли следовало отогнать как можно скорее. Только нас теперь было мало, а кораблей — много. Все равно. Может быть, удастся спасти хотя бы «Змею» и «Крылатую».

«Наши стены — это наши корабли», говорили критяне, и Талассократия пала, лишившись этих стен.

Но для нас корабли — это больше, чем стены! Однако прежде чем мы достигли кромки воды, на нас ринулись горгоны, конные и пешие. Вряд ли они ждали нас в засаде. Но не из тех они были, чтобы избегать схватки, где бы она ни намечалась.

— Келей, Нерет, пробивайтесь на корабли! — крикнула я. — Мы их задержим!

Требовалось отманить горгон на себя. Иного выхода не оставалось. Боевой Совет сомкнулся вокруг меня, и мы сперва ударили по ближайшим бойцам горгон, чтобы потом отступить и рассыпаться. Прием, старый, как мир, но срабатывает почти всегда. Даже теперь, в общей сумятице, горгоны не могли отказать себе в удовольствии погнаться за отступающим врагом, и, таким образом, Келею с Неретом и прочим корабельщикам удалось прорваться к воде. За прочим я не могла проследить.

Горгон оказалось куда больше, чем нас, и мы не стали медлить, отражая их натиск. Сражение на береговой полосе, рядом с кораблями и городом за спиной, неминуемо напоминало о Трое. Только там и город, и корабли были нам чужими, а враги и союзники — равно безразличны. Здесь мы дрались за себя. Впервые с того дня, когда мы высадились на Землю Жары. Закон необходимости, отмененный мной, оказался неумолим.

На предводителе красовался плащ, отделанный бахромой, как принято в Баб-Илу. Я не ошиблась — Зуруру, последний из коалиции вождей, присягнувший мне, возглавил рейд на пристань. Что ж, нужно сделать так, чтобы он поскорее присоединился к своим собратьям и духовным наставницам. Но странно — он явно уклонялся от встречи со мной. Испугался? Не похоже. Я видела его прежде в бою — он не трусил. Вообще среди вождей мне попадался лишь один трус — Шиллуки. А что с этим? Или заманивает в ловушку, как Хепри?

Нет. Отступая, Зуруру охотно схватывался с теми, кто попадался ему на пути. Он просто не хотел драться со мной. И пусть его. Я не столь горда, чтобы настаивать на «поединке предводителей». У Митилены я не стала оспаривать права прикончить Некри, первого среди вождей и предателей, и за этим тоже не стану гоняться. Главное, чтобы Нерет с Келе-ем увели корабли. С ними ушли все уцелевшие самофракийцы, обладавшие большей сноровкой в гребле, и лишь несколько амазонок, среди них — Аргира.

От Зуруру, чем бы он там ни был занят, меня отрезала Аэлло. Спешившись, с двумя мечами в руках, она вошла в безумие боя. Это был пляс Энио, собирательницы кровавой жатвы, молотильщицы смертных голов. Пешей была и Митилена, но она дралась одним мечом, а Лисиппа, добывшая другого коня, била копьем с седла. Хотя она была не так хороша, как Хтония, достигшая во владении копьем совершенства как в пешем, так и в конном бою… Что толку вспоминать об этом теперь…

Я работала топором, сжимая коленями бока буланого. Алаетор или Алай послужили бы мне лучше, но опыт позволял драться обеими руками даже на непривычном коне. Вертясь, как песчаный вихрь, я теряла представление о сторонах света, замечая лишь очередного врага.

То, что пожар разгорался сильнее, стало очевидно. Однако, что горит, разглядеть не было времени. В иное мгновение представлялось, будто продолжается праздник, начатый днем. Огромный костер, нет, огненная стена, и на фоне ее — черные пляшущие фигуры. Они не поднимутся после этого танца. Стена? Наши стены… Горели корабли.

Аэлло дралась против полудюжины распат-ланных горгон у крутобокого борта вытащенного на берег корабля. И никто из сражавшихся не заметил, что над ними все пылает, до той поры, пока не начали рушиться черные обугленные доски. И ветер гнал огонь с одного судна на другое.

Мои корабли! «Змея»! «Крылатая»!

Расшвыривая по пути все и вся, я въехала в воду, пытаясь рассмотреть, успели ли они отойти от берега. Вода была черна, как тот деготь, за который боялся Келей, и на черном глянце бесновались рыжие блики. Дым светился во мраке.

Силясь разглядеть корабли, я не увидела, что ко мне по мелководью скачет Зуруру. Настолько упустила из виду, что он мог бы снести мне голову на скаку. Но вместо того он с разлета подрубил буланому ноги. А это хуже, чем предать клятву. Конь завалился на бок, и, если бы я не успела соскользнуть с седла, придавил бы меня.

Спрыгнув, я утвердилась по колена в воде. И про воду радостно орал что-то Зуруру.

Только впоследствии я поняла, с чего он вновь так осмелел. В отличие от своих хозяек, не придававших никакого значения огненному обряду, он, несомненно, полагал, что я в родстве с огнем, а значит, в воде должна потерять силу. Это я, из моря пришедшая…

Тогда я не размышляла о суевериях. Зуруру хохотал и крутил над головой кривой клинок. Я отскочила в сторону и зацепила вождя топором, изрядно затупившимся, за поясной ремень, словно крюком. Стащила с коня так, что он плюхнулся в воду, и прежде чем Зуруру успел приподняться, наступила ему босой ногой на горло. Совсем недавно другой вождь наступил мне на руку. Но сейчас мы остались — одна против одного. Он булькал, взбивая воду и песок, кадык ходил под ступней, и он еще какое-то время скреб дно руками, прежде чем затих.

Мне не было до него никакого дела.

Кормчие отогнали «Змею» и «Крылатую» от кромки берега, но справиться с пожаром не смогли.

Два пожара предстало моим глазам — второй бушевал, повторенный в черных волнах.

После первого оцепенения я побежала по воде, по рыжей отраженной дороге.

Тушить! Заливать! Делать что-нибудь!

С каждым шагом я погружалась все глубже, и каждый шаг стоил все больших усилий. Нужно поплыть, и я приготовилась к этому. Заложив топор за спину, в ременную петлю, чтобы оставить руки свободными.

Не успела.

Они пробивались мне навстречу вплавь — Келей, Нерет, Аргира, остальные. И стало ясно, что они покинули корабли не раньше, чем погибла надежда на спасение.

Келей был ранен, и, выбравшись на мелководье, упал бы, если бы Аргира не подставила ему плечо. У Нерета были опалены волосы и борода. Эргина среди тех, кто спасся, я не увидела.