Книга С изюминкой - Стейси Харт

хорошим. Я вчера даже сделала бразильскую эпиляцию, на всякий случай.

Настала её очередь поднять бровь.

— Горячий воск в интимных местах для Блейна Бейкера? Ему лучше это оценить.

— Именно об этом я и говорю. Это целый ритуал для девушки.

Она засмеялась и открыла дверь.

— Увидимся вечером.

— До встречи, — сказала я, прежде чем она закрыла дверь, не ответив и не попросив меня присоединиться к ней, это немного ранило, но моя улыбка снова расплылась по лицу. Роуз предпочла бы натереть воском собственный клитор, чем встать в восемь утра.

Слабачка.

Уэст

Я смял бумажную салфетку и бросил в кучу на обеденном столике, пока мы с Патриком молча ждали Роуз. «Genie's» была нашей любимой закусочной, её открыли всего три человека, которые встретились на «Адской Кухне», и они делали лучшие солодовые, которые я когда-либо пробовал. Это кафе было на Бродвее, в квартале, находившемся неподалёку от нашей квартиры, и мы проводили время здесь почти столько же, сколько и в «Habits».

Мы с Патриком провели ночь, напиваясь до потери сознания. Имя Лили застыло на моих губах, когда я засыпал, и её лицо заполнило мои мысли после пробуждения. Я проверил свой телефон утром, чтобы увидеть сообщение от Роуз, правда всё было расплывчато. Довольно слабая маскировка. Я только попросил её встретиться с нами в закусочной в восемь и не говорить Лили, что я буду там. Роуз сказала мне, чтобы я пошёл к чёрту. Но я ответил ей, что это важно, и мне нужна её помощь. Она не смогла сказать «нет».

Мой кофе стоял передо мной нетронутым. Как только я заказал его, то понял, что последнее, в чём нуждалась моя нервная система — это кофеин.

Патрик сидел напротив меня, прислонившись спиной к подоконнику, и с беспокойством наблюдал за мной.

— Все обязательно получится.

Я вздохнул.

— Конечно, так или иначе.

Зазвенел звонок на двери, и мы повернулись на звук, чтобы увидеть вошедшую Роуз. Она выглядела усталой и определённо раздражённой. Даже немного пугающей. Я не мог удержаться от улыбки. Патрик выглядел так, словно ему дали пощёчину.

Её глаза сузились, когда она скользнула в кабинку рядом с Патриком. Официантка появилась из ниоткуда и открыла рот, чтобы заговорить.

Роуз даже не обратила на неё внимания, просто проворчала:

— Кофе.

Официантка закатила глаза и ушла.

— Надеюсь, у вас что-то хорошее, говнюки. Это лицо после четырёхчасового сна. Присмотрись хорошенько, потому что, если увидите его снова, то это может означать, что вы на пороге ада.

Патрик повернулся в кабинке и облокотился на стол, указав на меня.

— Давай, Ромео.

Каким-то образом глаза Роуз сузились ещё больше, когда она посмотрела на меня сверху вниз.

Я облокотился на стол и глубоко вздохнул, осознав, что есть только один способ сказать это. Я встретился с ней взглядом.

— Я думаю, что влюблён в Лили.

Ее глаза расширились.

— Ты что?

Я кивнул.

— Понял это вчера вечером в опере.

Она провела рукой по своим тёмным волосам и сделала глубокий вдох, а затем выдохнула через нос.

— Что случилось?

— Ничего. Всё. Это поразило меня, когда я пришёл, чтобы забрать её, но думаю, что это происходило уже несколько дней. Может быть, дольше.

Роуз уставилась на меня, разинув рот.

— Я не могу поверить, что ты понял это только сейчас. Не вовремя, Уэст.

— Я знаю. Поверь мне, знаю.

Она откинулась назад и скрестила руки на груди.

— Что ты собираешься делать?

— Я не знаю, как с этим справиться, Роуз. Мне нужна твоя помощь.

Что-то в моём голосе, должно быть, тронуло Роуз, потому что её лицо смягчилось.

— Если бы ты спросил меня вчера, то я бы сказала тебе пойти туда прямо сейчас и поговорить с ней об этом. Но я только что от Лили, она распевала дифирамбы о больших надеждах с Блейном и сегодняшнем вечере.

Мои глаза были прикованы к кофе, пока я пытался придумать, что сказать.

Официантка принесла Роуз кофе.

— Спасибо, — сказала она с облегчением и улыбкой, и официантка, казалось, успокоилась, улыбнувшись и кивнув в ответ. — Если ты признаешься ей прямо сейчас, она взбесится, а у неё весь день репетиции, а вечером выступление. Ты можешь подождать до завтрашнего вечера, чтобы поговорить с ней обо всём этом? «Noir» будет позади, а в понедельник у неё будет выходной, и возможность всё обдумать.

— Будет трудно пережить сегодняшний вечер с этими двумя, но если это то, что нужно сделать, то я это сделаю.

Роуз потянулась за сахаром и насыпала его в кофе с небольшим шипением. Затем подняла свою ложку.

— Честно говоря, я вроде как надеюсь, что Блейн просто покажет свою худшую сторону, чтобы Лили навсегда списала его со счетов. Вот в чём дело — она думает, что заботится о нём, а я думаю, что он губит её. И пытается удержаться за неё по какой-то причине, но я не знаю, что он задумал. Может, у него и нет никакого плана. — Роуз вздохнула и подняла свою чашку. — Всё это полный пиздец. Я знаю, что если ты поговоришь с ней прямо сейчас, она будет растеряна и не сможет тебе ничего сказать. Если ты подождёшь, пока Блейн исчезнет, твои шансы увеличатся. — Она сделала глоток своего кофе.

— Так ты думаешь, я должен сказать ей?

Роуз кивнула.

— Я определенно думаю, что ты должен сказать ей.

— Патрик сказал то же самое.

Патрик выглядел довольным собой.

— Что ж, он прав. Возможно, у тебя есть только один достойный шанс сообщить ей это, но ты не должен делать этого, пока Лили не будет готова.

— Я надеюсь, что Блейн выставит себя дураком. А что, если он сегодня не будет таким засранцем? Что, если она действительно влюбится в него? Что, если я упущу шанс?

Она потянулась к моей руке.

— Послушай, ты ничего не упустишь. Просто сейчас слишком много всего происходит, чтобы сваливать на неё ещё и это. Всё скоро утихнет, и даже если она всё ещё будет встречаться с Блейном, это не значит, что ты не сможешь сказать ей о своих чувствах. А пока тебе стоит подождать и понаблюдать, я думаю.

Мой голос был хриплым.

— Как я могу притворяться?

— Тебе не обязательно проходить через это сегодня. Просто оставайся дома. Ты можешь поговорить с ней завтра вечером.

Я покачал головой.

— Мне придётся пойти. Я должен.

Она кивнула.

— Тогда тебе придётся притвориться, хотя бы на одну ночь.

Единственный вопрос застрял в моем горле — тот же, который мучил меня с