Книга Будь моей - Бэлла Андре

— Я? Моделью? Ты, наверное, смеешься?

Нижняя губа Джаники Эллис предательски задрожала.

— Прошу тебя, Лили. У Сони проблемы с желудком. А она была моей единственной моделью для демонстрации одежды больших размеров. На тебя вся надежда.

Махнув в сторону ярких смелых платьев, висевших на плечиках, она добавила:

— Это ведь не простой день. Сегодня мое первое большое шоу, и в зале сидят потенциальные покупатели. Тебе надо выйти и показать всего одно платье. Ради меня.

При других обстоятельствах Лили Эллис сделала бы что угодно ради сестры. Но в данном случае «что угодно» подразумевало демонстрацию ее вовсе не модельных параметров (все-таки она носила шестнадцатый размер), да еще под ослепляющими лучами прожекторов, да еще она должна была пройти по подиуму на высоченных шпильках. Она живо представила, как по аудитории проносится шепот неодобрения: «Что эта корова делает на шоу?» Да она в обморок упадет от унижения!

Она и так ощутила себя не в своей тарелке среди этой тусовки, состоящей в основном из дизайнеров и художников. Пройти два квартала от парковки к Москон-Центр, который находился в южном Сан-Франциско, Лили было достаточно, чтобы ощутить себя так, словно на груди у нее пришпилена вывеска «Со мной скучно».

Она энергично замотала головой и невольно повысила голос, перекрывая гул за кулисами подиума, где оживленно болтали визажисты, модели и дизайнеры.

— Я пришла посидеть среди публики и поаплодировать твоим невообразимым нарядам, а не для того, чтобы появиться в обтягивающем прозрачном платье, в котором я буду похожа на хромающего слона.

Однако спустя несколько минут Лили всерьез озадачилась: «Чего это вдруг меня закалывают со всех сторон шпильками, а визажист непонятной половой принадлежности накладывает мне тональный крем?»

Полный сарказма внутренний голос шепнул Лили: «Потому что ты просто пушистый безвольный комок».

Ее характер полностью соответствовал ее имени, да и внешность тоже. Ведь лилия — один из самых больших цветков. Если бы ее назвали Петунья или Фиалка, интересно, уродилась бы она миниатюрной и премиленькой, с пуговичным носиком и прямыми каштановыми волосами? В своих мечтах Лили была тонкой, как тростинка, блондинкой с выразительными голубыми глазами, на которой женщины задерживали завистливый, а мужчины — откровенно восхищенный взгляд. В своих мечтах она была похожа на тех инструкторов пилатеса из телерекламы, которую смотрела в своей квартире поздно вечером в гордом одиночестве. В реальности же от портрета-фантазии оставались лишь выразительные голубые глаза. Но, учитывая тот факт, что они были на ее лице, Лили считала, что они могли бы быть и грязно-карими, — какая разница? По ее мнению, даже ее тонкая бледная кожа и густые рыжие локоны не очень меняли общее впечатление. Снова ощутив себя неудачницей, она опустила плечи.

Джаника заворчала от неудовольствия и хлопнула Лили по спине, заставляя ее выпрямиться.

— Мне надо, чтобы у тебя была идеальная осанка, иначе я не смогу подогнать платье.

Когда Лили взглянула в зеркало, она не увидела ничего, кроме огромной груди, задрапированной в почти прозрачную ткань с ярким цветочным рисунком. Ее начал душить истерический смех.

— Джаника, прошу тебя, остановись, — умоляюще протянула она. — Моя грудь похожа на нос большого корабля.

Ее сестра взглянула в зеркало и возразила:

— Это неправда.

Из-за того, что на лице Джаники застыло, как маска, выражение крайней озабоченности и волнения, Лили отругала себя, пожалев, что вообще открывала рот. Желая развеселить младшую сестренку, она сказала:

— Не волнуйся, Джан. Пираты всегда стремились заполучить девушек с двадцатидюймовой талией и французским маникюром, поэтому твой корабль должен успешно рассечь соленые воды океана.

Во рту у Джаники было полно булавок и шпилек, поэтому она лишь тихо захихикала.

Освободившись, она сказала:

— Лилс, у тебя всегда было слишком развито воображение. Пираты… Соленые воды океана… Твои таланты пропадают зря в мебельном салоне Баркера. Кроме того, миллионы женщин отдали бы что угодно ради того, чтобы иметь такую роскошную грудь.

Джаника указала на свой скромный первый размер.

— Например, я. А кто бы отказался от таких шикарных рыжих волос и кожи персикового оттенка? Кстати, если ты не заметила, эта ткань идеально ее оттеняет.

Джаника отошла на шаг и шумно вздохнула.

— Ты выглядишь поразительно. Думаю, что ты всех затмишь. Это платье сшито как будто специально для тебя.

Лили уже собиралась возразить, но визажист оборвал ее на полуслове:

— Стой спокойно. Мне надо навести контур.

Не смея лишний раз вздохнуть, Лили раздумывала, может ли публичное унижение стать для нее не столь страшным опытом, коль скоро она пострадает ради любимого существа. Лили вернулась к тому дню, когда Джаника сшила свое первое платье, а это было около двадцати лет назад. Они отправились жить к бабушке Элен после смерти их родителей. Лили тогда было всего десять лет, но она помнила то чувство гордости, которое переполняло ее при мысли о том, какая у нее талантливая пятилетняя сестра. Проходило время, и когда Лили казалось, что Джаника все больше отдаляется от нее, она вытаскивала из ящика красно-белое летнее платье и терлась щекой о ткань.

«Тебе придется пережить это, взять себя в руки», — приказала себе Лили, хотя в этот момент мимо них проскочила почти невесомая модель с длиннющими ногами и пухлыми губками.

Лили тут же ощутила очередной приступ паники. У нее подкосились ноги от волнения.

— Как ты думаешь, тебе бы помогло присутствие Люка? — с беспокойством спросила Джаника.

Лили перестала дрожать: без сомнения, присутствие Люка, ее лучшего друга, здорово приободрило бы. Он бы отпустил какую-нибудь невинную шутку, чем вмиг разрядил бы обстановку. Она бы сумела позабыть о том, что у нее кружится от волнения голова, а сама себе она напоминает желейную конфету в целлофановой обертке. Может, после того как это испытание закончится, они бы отправились на новый фильм с Куин Латифой. Лили любила актрис с полными фигурами. Ей это служило лишним доказательством того, что не она одна далека от стандартов современной моды на худобу.