Книга Аламут - Владимир Бартол

Вдохнув свежий прохладный воздух, он поднялся на крышу башни. Он поднял пылающий факел высоко в воздух и трижды прочертил им круг над головой.

Вскоре снизу, из темноты, послышался ответ. Он еще раз помахал факелом в знак признательности, а затем вернулся в свою комнату. Он погасил факел, засунув его в своеобразный колчан, а затем закутался в свободный плащ. Он снова отодвинул ковер, на этот раз висевший на противоположной стене, и шагнул через низкий вход в тесное, похожее на клетку помещение, полностью устланное мягкими коврами. Он поднял с пола молоточек и ударил им по металлическому гонгу. Резкий звук по скрытому шнуру донесся до подножия башни. Внезапно клетка пришла в движение и вместе с Хасаном начала опускаться на хитроумно придуманном шкиве, которым снизу управляли невидимые руки.

Путешествие по дну было медленным. Каждый раз, когда Хасан брался за него, его одолевали тревожные предчувствия. Что, если часть механизма вдруг откажет? Или оборвется веревка, и тесная клетка рухнет на каменный пол вместе с ним? Что, если один из мавров, от которых он так зависел, намеренно сломает устройство и отправит его на верную гибель? Что, если в момент прозрения один из этих евнухов осознал свое униженное человеческое положение и ударил своего господина булавой по голове? Один из этих страшных египетских стражников, которых он приручал взглядом, как диких зверей, которые были очарованы им, как змеи - флейтой своего хозяина? Он сделал все возможное, чтобы обеспечить их преданность. Они не подчинялись никому в мире, кроме него. Все, кому приходилось проходить мимо них, шли в страхе, и даже Абу Али испытывал жуткое чувство при встрече с ними. Они были тем беспрекословным инструментом, который наводил страх даже на его даиса и других военачальников. Через них он оказывал давление на своих подчиненных. А чтобы он мог давить на них и снизу - вот почему он готовил своих федаинов. Он не хотел обманывать себя: даисы и командиры ни во что не верили и в большинстве своем стремились лишь к личной выгоде. Он невольно сравнивал этот человеческий механизм со шкивом, опускавшим его в глубину. Если хоть один его элемент даст сбой, если хоть одно предположение окажется ложным, вся конструкция рухнет. Один неточный расчет - и труд всей его жизни рассыплется в прах.

Машина остановилась, и клетка опустилась на дно башни. Мавр, который только что управлял шкивом, поднял занавеску. Хасан вышел в прохладный вестибюль, где на тихом ветерке трепетало пламя факела. Он встретился взглядом с евнухом. Он снова почувствовал себя полностью расслабленным.

"Опустите мост!" - приказал он жестко.

"Как прикажете, сайидуна".

Мавр дотянулся до рычага и навалился на него всем своим весом. Одна из стен начала опускаться, и послышался шум журчащей воды. Сквозь отверстие пробился свет. Показался участок неба, усеянный звездами. Мост через реку был опущен, и на другом берегу ждал человек с факелом.

Хасан поспешил к нему. Мост поднялся вслед за ним, и вход в замок закрылся.

"Что слышно, Ади?" - спросил он.

"Все идет хорошо, Сайидуна".

"Приведи Мириам в левый павильон, где я буду ждать ее. Потом сходи за Апамой и доставь ее в правый. Но ни одному из них не говори ни слова о другом".

"Как прикажете, сайидуна".

Они оба улыбнулись.

В конце песчаной дорожки они подошли к поперечному каналу. Они забрались в лодку, которую Ади начал грести. Вскоре они свернули в рукав канала и наконец остановились у песчаного берега. Тропинка повела их немного в гору, а затем по ровной местности мимо цветущих садов к стеклянному павильону, мерцавшему в ночи, как хрустальный дворец.

Ади отпер дверь. Он вошел внутрь и зажег смолу в лампах, расставленных в каждом углу. В центре павильона в круглом пруду блестела вода. Хасан включил трубу, и струя воды взметнулась практически до потолка.

"Чтобы не скучать в ожидании", - сказал он и прилег на несколько подушек у стены. "А теперь иди и позови Мириам".

Он слушал журчание фонтана и журчание воды. Он был так поглощен этим, что не заметил, как вошла Мириам.

"Мир тебе, внук Саббаха, - поприветствовала она его.

Он начал, а затем весело предложил ей присоединиться к нему.

Она поставила корзину с едой и напитками, расстегнула плащ так, что он соскользнул с ее плеч, и опустилась на колени рядом с ним. Она поцеловала его руку, которую он отдернул в легком смущении.

"Какие успехи у девочек?" - спросил он.

"Как ты и предписал, ибн Саббах".

"Хорошо. Учеба окончена. Султан отправил за нами свою армию. Через несколько дней мы сможем увидеть их из замка".

Глаза Мириам широко раскрылись. Она посмотрела на Хасана, который слабо улыбался.

"И ты можешь быть таким спокойным по этому поводу?"

"Что еще я могу сделать? Что суждено, то и случится. Так что я не вижу причин, почему бы вам не налить мне вина, если вы его принесли".

Она встала и налила две чашки. На ней был розовый шелковый халат, в котором она спала. Хасан осмотрел ее. Ее белые полупрозрачные руки опрокинули кувшин на чашки. Она была подобна самому совершенству. Хасан подавил вздох от неожиданно нахлынувшей на него боли. Он знал, что уже стар и что в жизни все приходит слишком поздно.

Она предложила ему чашку. Они произнесли тост. На мгновение она заметила влажный блеск в его глазах и смутно догадалась, что это значит. Затем на его губах появилась прежняя плутовская улыбка, и он заговорил.

"Вы, наверное, задавались вопросом, зачем мне эти пышные сады и стеклянные павильоны, или что я планирую делать со всеми молодыми девушками, которых я воспитывал таким... уникальным способом. Но вы никогда не спрашивали меня о таких вещах. Поверьте, я очень уважаю вашу осторожность".

Мириам взяла его мягкую, но сильную правую руку, осмотрела ее и заговорила.

"Правда, внук Саббаха, я не задавал таких вопросов, но в частном порядке я много думал о твоих намерениях".

"Я подарю вам королевство, если вы угадали".

Улыбка Хасана была наполовину насмешливой, наполовину доброй.

"А если я узнаю?"

"Давай".

"Разве вы не намерены, чтобы эти сады стали высшей наградой вашим последователям за их преданность и самопожертвование?"

"Отнюдь нет, моя дорогая".

"Это то, о чем я подумал. В остальном я не имею ни малейшего представления".

Мириам почувствовала себя обескураженной.

Хасан наслаждался собой. Он продолжал.

"Однажды вы пожаловались мне - помните? - что вам ужасно надоел мир и что вас больше