Книга Оттудова. Исполнение желаний - Таня Си

Длинный три дня уговаривал меня одуматься, обещал, что вот-вот посыпятся миллионы, но, в конце-концов, вынужден был подписать мое заявление об уходе. Я отправила его в центральную контору, которая занимается регистрацией всех фирм и изменениями в них. В ответ я получила фактуру на две с половиной тысячи, которую обязана была проплатить в двухнедельный срок.

Совершенно неожиданно на счет пришли детские деньги, начисленные за шесть месяцев проживания детей в стране. Я воспрянула духом, что есть средства хотя бы на первое время. Из полиции пришел отказ в помощи по инкассо: я жила на иждивении мужа и мы вели общее хозяйство, поэтому его долги – моя проблема. По их логике выходит, что он имел все права злоупотреблять моим персональным номером, на том простом основании, что я – жена-иждивенка. Я обратилась к адвокату, но он сказал приблизительно то же самое.

Я никак не могла въехать, почему сложно определить настоящего заказчика – у кредиторов должны быть неопровержимые доказательства причастности конкретного клиента к заказу. Или быть может, это негласный заговор против иностранцев, которых надо выпроваживать обратно на Родину? Да я бы уже давно вернулась, если бы было куда. Может с государством судиться, что оно попустительствует разным проходимцам в их мошеннических действиях? Но и на этот раз уже другой адвокат отказался от дела, заявив, что возможно, когда я жила с мужем, то сама была непротив того, что муж заказывал все на мое имя, а после разъезда хочу всю вину на него свалить. Это ж какой здравомыслящий человек, не владеющий языком и не знающий порядков, станет добровольно вешать на себя такие огромные суммы? И потом, на Родине я ни разу не привлекалась ни к административной, ни к уголовной ответственности, а Одвард привлекался и не раз. Неужели так сложно проанализировать и разобраться в этом деле? Да уж, только в сказочных голливудских фильмах американские адвокаты проявляют чудеса логики и смекалки и всегда выигрывают любой процесс.

* * *

Сынулька рос не по дням, а по часам, хорошо прибавляя в весе даже на искусственном материнском молоке. Но как же тяжело растить одной ребенка даже в такой продвинутой стране! Каждую минуту мой маленький богатырь хотел чувствовать рядом маму, поэтому я постоянно или кормила или качала его, напевая колыбельную или сочиняя ему стишки.

Ты, мой мальчик дорогой,Вырастай скорей, родной.Вырастешь ты до небес —Будешь словно Геркулес,Будешь ты веселый, смелыйС детворою мяч гонять,А потом пойдешь ты в школу —Там шестерки получать.

После появления малыша, надо было решать вопрос о родительской ответственности. Я обратилась к соответствующему специалисту в местной администрации и она сама пригласила моего бывшего мужа на собеседование. Мы сидели втроем в ее кабинете и я никак не могла понять, что к чему. Одвард с гонором говорил, как много он работает, как его завалили разными предложениями и он скоро уедет в Африку по очень выгодному контракту.

Мне очень хотелось сказать правду и вывести Одварда на чистую воду, но дама так серьезно и внимательно, затаив дыхание и ловя каждое слово, слушала его, что я промолчала, – в любом случае он будет прав, а я – нет. Да и мой убогий словарный запас норвежского не мог в полной мере выразить все, что у меня накипело на душе.

Специалист заявила, что мы имеем равные права на ребенка и соответствующий документ мы получим позже. Я еще не знала, что это может привести к новым проблемам: при переезде на новое место я обязана иметь письменное согласие отца ребенка на его переезд, ребёнок лишается алиментов, я могу уехать на новое местожительства не дальше ста киломметров от места проживания отца.

В принципе, отец несет за ребенка такую же ответственность, как и мать. И я была бы только рада разделить ее с Одвардом, но он же сам не проявил никакого интереса к своему сыну. Пользуясь случаем, я поблагодарила Одварда за прекрасный подарок в виде сэмэски с угрозой депортации, а также за то, что он не подписал нужную бумагу, из-за которой я уже в течение полугода не получаю пособия, как одинокая мать и поэтому, чтобы как-то выжить, пустила на постой двух гастрбайтеров и знакомую семейную пару.

Одвард стал оправдываться, что ничего не знал про роды и написал сгоряча, а к сыну просто боялся приехать – вдруг, я, как выскочу, как выпрыгну с шашкой наголо и порубаю добра молодца. Чтож ты, маленький мальчик, кровожадную кенгуру из меня лепишь?

Я успокоила Одварда, что сделала бы это намного раньше, если бы сомневалась в промысле Божьем. Не знаю насколько он понял меня, но предложил сразу поехать в областную администрацию и там подписать все, что от него требуется.

* * *

Уже через месяц, когда все посторонние жильцы съехали, я стала получать нормальное пособие, а бывший муж стал иногда заезжать в гости, чтобы увидеть сына. В один из своих приездов, Одвард стал каяться в содеянном и уговаривать меня снова сойтись. А я даже не успела задуматься над его словами, потому что при передевании памперса сыну увидела, что у маленького посинела мошонка.

Мы сразу поехали в дежурное отделение больницы – врач определил паховую грыжу и назначил срочную госпитализацию сына в детскую хирургию, потом он выдал мне специальную бумажку, по которой транспортные расходы будет оплачивать государство. Приехало такси и водитель долго прикреплял специальную сетку над колыбелькой, чтобы малыш, не дай Бог, не выпал. В машине я немного успокоилась, но страх за жизнь сына не проходил, а поэтому от своей беспомощности я стала молиться и читать «Отче наш».

Операция прошла на удивление быстро и хорошо и вечером нас выписали.

Жаль, что только горе зачастую сближает людей. Может теперь он понял, что никому ТАКОЙ не нужен и сможет исправить свои ошибки, хотя бы ради сына?

Мне очень захотелось повысить свою женскую самооценку в глазах Одварда, доказать, какую ценную женщину в моем лице он упустил. Он же понимал только язык денег, поэтому я рассказала ему, как однажды ночью мне позвонил Толстый и предложил восемьдесят тысяч за ночь любви. Реакция была такой бешеной, что я не сразу поняла, о чем он орет: то ли за неполученные деньги, то ли на Толстого. Я шикнула на него, чтобы он не пугал детей и тогда поняла, что он сыпет угрозами в адрес директора фирмы. А позже на этой же волне ненависти Одвард стал взахлеб рассказывать, что у фирмы серьезные проблемы и они скоро станут банкротами, потому что набрали много чего в кредит, а заказов новых нет, а и по старым они неправильно подсчитали объемы работ по вывозу земли и затраты по аренде техники.

Фирма действительно «приказала долго жить». За три дня до годовщины регистрации фирмы полиция арестовала все бумаги и оргтехнику, а Толстый должен был объяснить, куда пропал миллион со счета акционерного предприятия.

Каждый месяц из поликлиники приходило извещение на профилактический осмотр сына с указанной датой и временем. На очередном таком осмотре врач, удивленный быстрым ростом сына, пошутил, что скоро его надо в школу отправлять. Но форма головы была не совсем симметричная, поэтому был назначен физиотерапевт.