Книга Мятежные ангелы - Либба Брэй

— Энн, — обращается к ней Пиппа, — посмотри-ка… ты теперь золотая девушка!

И это чистая правда. Золотые снежинки покрыли нашу кожу. Фелисити так и эдак поворачивает руку, радостно хохоча при виде того, как они вспыхивают и мерцают.

— Ох, ну мы теперь и красотки, а? И никаких сложностей!

Пиппа тоже смеется.

— Я ведь вам говорила, что бояться нечего.

— Магия здесь очень сильна, — говорит горгона.

Но я не могу понять, то ли это утверждение, то ли предостережение.

— Джемма, а почему мы должны связать эту магию? — спрашивает Пиппа.

— То есть как почему? Потому что она теперь свободна внутри сфер.

— А что, если это вовсе не так ужасно? Почему бы не позволить любому пользоваться ее силой?

Мне не нравится, к чему клонит Пиппа.

— Потому что здешние существа могут воспользоваться магией, чтобы проникнуть в наш мир и устроить там настоящий хаос.

— Но ты ведь не уверена, что обитатели сфер обязательно используют магию столь неразумно? Мы не можем этого знать наверняка.

Пиппа не слышала рассказа горгоны, иначе бы она думала иначе.

— Не можем? Ты помнишь ту тварь, которая захватила дух моей матери?

— Но тот дух был связан с Цирцеей! Может быть, они здесь не все такие? — задумчиво произносит Пиппа.

— А как же я могу выяснить, кто с ней связан, а кто нет, кому можно доверять?

Никто из девушек не знает ответа на этот вопрос. Я качаю головой.

— Нет, это не обсуждается. Чем дольше магия остается на свободе, тем больше опасность, что обитающие здесь духи подвергнутся порче, распаду. Мы должны отыскать Храм и снова связать магию. А потом мы реорганизуем Орден и восстановим равновесие сфер.

Пиппа надувается. Ей повезло, что она остается прекрасной, какую бы гримаску ни состроила.

— Ладно, хорошо. Мы в любом случае почти уже добрались.

ГЛАВА 18

Мы уже рядом с островом. Корабль входит в русло, уходящее в глубь суши, и вокруг нас встают деревья — высокие, толстые, зеленые. Тысячи фонариков висят на ветвях. Мне это напоминает о Дивали, индийском празднике света, в дни которого мы с матушкой допоздна любовались улицами, украшенными свечами и фонарями.

Корабль останавливается у влажного песчаного берега.

— Лес Света, — сообщает горгона. — Будьте осторожны. Говорите о своем деле с Филоном, и только с Филоном!

Крыло-трап опускается, мы ступаем на мягкий ковер травы и песка, но уже через несколько шагов оказываемся среди деревьев, и под нашими ногами — переплетение стеблей, среди которых красуется множество крупных белых лотосов. Деревья настолько высоки, что ветви сливаются в сплошной темно-зеленый потолок. Когда я смотрю вверх, у меня сразу начинает кружиться голова. Огоньки покачиваются и передвигаются с места на место. Один проносится мимо моего лица, я вздрагиваю от неожиданности.

— Что это такое? — шепчет Энн, широко раскрыв глаза.

— Что происходит?

Это говорит Фелисити. Несколько огоньков опустились ей на голову. Над восторженным лицом Фелисити возникает сияющая корона.

Потом огоньки собираются в шар, который плывет перед нами, освещая тропу.

— Похоже, они хотят, чтобы мы шли за ними, — в изумлении произносит Пиппа.

Свечение немножко усиливается, как будто шар понял слова Фелисити и зовет нас в лес. Воздух насыщен запахами земли. Стволы деревьев покрывает мох, похожий на пушистый зеленый мех. Оглянувшись назад, я уже не вижу горгону. Лес как будто поглотил нас. Мне хочется побежать обратно, особенно когда я слышу негромкий стук копыт, все ближе и ближе. Шар света взрывается, сияющие крошки беспорядочно разлетаются в стороны и тают в лесном сумраке.

— Что это значит? — спрашивает Фелисити, испуганно оглядываясь по сторонам.

— Не знаю, — отвечает Пиппа.

Стук копыт, кажется, слышен уже со всех сторон разом. Что бы ни скрывалось там, за деревьями, мы окружены. Стук приближается — и внезапно утихает. Из-за деревьев один за другим выходят кентавры. Они неуверенно топчутся на сильных конских ногах, мускулистые руки сложены на обнаженных мужских грудях. Самый крупный выступает вперед. На его подбородке видна негустая бородка.

— Кто вы такие? По какому делу явились сюда? — резко спрашивает он.

— Мы пришли, чтобы поговорить с Филоном, — заявляет Пиппа.

Она ведет себя храбро, в то время как я предпочла бы просто сбежать.

Кентавры обмениваются подозрительными взглядами.

— Нас привезла горгона, — говорю я.

Надеюсь, это откроет нам дорогу к Филону. Самый крупный кентавр шагает вперед, пока его копыта не останавливаются в нескольких дюймах от моих ног.

— Горгона? Что за игру она затеяла с нами? Впрочем, ладно. Я отведу вас к Филону, и пусть наш вождь сам решит вашу судьбу. Садись мне на спину, если не хочешь плестись пешком.

Его сильная рука подхватывает меня — и я оказываюсь на широкой гладкой спине.

— Ох! — испуганно выдыхаю я, потому что здесь нет поводьев, как у обыкновенной лошади.

Вообще-то мне совсем не за что держаться, и потому я вынуждена обхватить руками широкую талию кентавра и прижаться головой к его необъятной спине.

Кентавр, не тратя лишних слов, пускается в галоп, и мне приходится держаться изо всех сил, пока мы несемся между деревьями, чьи ветви мелькают в опасной близости от меня. Некоторые оставляют царапины на лице и руках, и я подозреваю, что кентавр нарочно мчится через самую гущу. Другие кентавры несут Фелисити, Пиппу и Энн. Энн крепко зажмурила глаза и стиснула зубы. Но Фелисити и Пиппа, похоже, почти наслаждаются этой странной скачкой.

Наконец мы добираемся до поляны, на которой стоят соломенные и глиняные хижины. Кентавр протягивает руку — и сбрасывает меня на землю, я от неожиданности падаю на спину. Кентавр упирает руку в бок и усмехается, глядя на меня сверху вниз.

— Что, помочь тебе подняться на ноги?

— Нет, спасибо.

Я быстро вскакиваю и отряхиваю с юбки стебли травы.

— Ты ведь из них, правда? — спрашивает кентавр, показывая на мой амулет, во время бешеной скачки выскочивший из-под ворота блузки.

— Значит, слухи не врут! — кричит он, обращаясь к своим друзьям. — Орден возвращается в сферы! Вон вам они, пожалуйста!

Кентавры беспокойно топчутся, окружают нашу маленькую девичью компанию.

— И что нам с этим делать? — говорит огромный кентавр, в его голосе слышится нескрываемый гнев.

Мне уже не хочется ни видеть Филона, ни расспрашивать его о каком-то там Храме. Мне хочется лишь одного: сбежать!