Книга Мороз и ярость - Лиззи Принс

происходит, моя Фурия уже осознала, что произошла несправедливость. Внизу экрана бегущая строка, которая гласит: «Чемпион Посейдона падает замертво, официально удаляя Посейдона из Игры». Я больше не голодна. Я в ярости. Они даже не указали имя Ченса. Они идентифицировали его только как «Чемпиона Посейдона».

Я отворачиваюсь, считая на вдохе, а затем снова на выдохе. Мои плечи горят, крылья угрожают вырваться из меня. Фурия почти полностью контролирует меня. Я не могу позволить этому взять вверх. Я бы подписала себе смертный приговор.

Я представляю, как мое сердце качает воду, такую холодную, что она леденеет в моих венах, охлаждая огонь в моей крови. Ярость вспыхивает с новой силой. Мой пульс выстукивает два слова, повторяя их снова и снова. Правосудие. Месть.

Я сжимаю в кулаке свой амулет в виде змеи, делая все возможное, чтобы запихнуть свою Фурию обратно в коробку. Запирая ее. Когда — нибудь скоро я выпущу ее на волю и исправлю всю эту несправедливость. Только не сейчас, не здесь.

— Что случилось с Ченсом? — В моих словах больше силы, чем я хочу, но я еще не полностью контролирую ситуацию.

Лицо Дрейка вытягивается, а Грир выглядит еще более взбешенной. — Этот кусок дерьма, крысиный ублюдок, Престон столкнул его со ступенек. Он даже не стоял у него на пути. Он просто пытается устранить конкурентов любым доступным ему способом.

Я закрываю глаза, желая, чтобы лед охладил мой гнев. Когда я открываю глаза, Атлас прямо здесь, изучает мое лицо. Я не отвожу от него взгляда, когда задаю свой вопрос. — Они отвезли его в больницу?

— Не будь тупицей, Рен, — огрызается Грир. — Если тебя столкнет с лестницы сын Геры, ты не выживешь, чтобы рассказать об этом.

Гера. Мать Престона — Гера? Проходит еще несколько мгновений, прежде чем до меня доходит остальная часть того, что она сказала. Престон убил Ченса. Все это время я знала, что Игры полны насилия и люди умирают. Я знаю это лучше, чем большинство. Это испытание даже не было опасным. Мы не сражались с гидрой и не переплывали реку Стикс. Боги.

— Нам нужно принять душ, пока Билли не закатил истерику, — мягко говорит Дрейк, выводя меня из транса.

Остальные трое покидают комнату. Атлас бросает на меня последний скрытый взгляд, прежде чем уйти. Я не иду за ними, слишком погруженная в собственные мысли. Думая о том, как сильно я ненавижу богов и все, что они с нами сделали, и как сильно я не хочу быть частью этих Игр. Лента в моей груди сжимается, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Этот проклятый контракт.

Мысли кипят в самых темных уголках моей души, ярость медленно нарастает, пока я пытаюсь похоронить ее поглубже. Я провела свою жизнь, скрывая правду о своем происхождении, сражаясь в качестве Темной руки в своем районе, потому что это казалось чем — то незначительным, тем, что я могла контролировать в этом огромном беспорядочном мире. Меня устраивала такая жизнь. Я немного изменяла ситуацию. Теперь, когда я здесь, я не уверена, что этого достаточно.

— Никакой кожи. — Я кричу Эстелле, входя в ту же комнату, где она вчера гримировала меня. Такое чувство, что прошло несколько дней с тех пор, как она готовила меня к интерью.

— На сто процентов. Сегодня больше никакой кожи. — Эстелла улыбается мне. Она протягивает чашку кофе и похлопывает по стулу, приглашая меня присесть, чтобы сделать прическу и макияж.

— Нет, не только сегодня. Это дерьмо было жарким, и я клянусь, они уменьшились. — Я беру кофе и сажусь, перекидывая все еще влажные волосы через спинку стула.

— Но ты выглядела крутой.

— Все пукающие звуки, которые издавала кожа, заставляют с этим не согласиться. — Я смотрю на нее через зеркало и делаю глоток кофе.

Эстелла заливается смехом, и я улыбаюсь ей. Не знаю, почему с ней так легко. Она вызывает у меня желание смягчить некоторые свои острые углы. Есть что — то расслабляющее в ее поведении и непрерывном потоке болтовни, что позволяет мне легче блокировать свой гнев из — за того, что меня заставляют участвовать в этих Играх. Из — за бессмысленной смерти человека, у которого вся жизнь была впереди. Я нахожу это утешающим, а не раздражающим. Это настоящая суперсила.

Она перескакивает с одной случайной темы на другую, пока делает мне прическу и макияж. Большую часть времени мне даже не нужно отвечать. Когда она, наконец, поворачивает меня к зеркалу, у меня отвисает челюсть. Она оставила половину моих волос распущенными, а на макушке заплела толстую четырехпрядную косу. В длинной копне моих темных волос спрятаны и другие косички поменьше.

Мой макияж темный. Мои глаза подведены дымчатыми тенями, из — за которых радужки кажутся черными. Кроваво — красный цвет окрашивает мои губы, подчеркивая их полноту и придавая мне чувственный и в то же время какой — то смертоносный вид. Возможно, тебе захочется поцеловать меня, но ты, вероятно, умрешь, если сделаешь это.

— Чертовски сексуально, правда? — Эстелла улыбается мне в зеркало.

— Неплохо. — Я сдерживаю улыбку, и Эстелла качает головой.

— Давай — ка оденем тебя.

ГЛАВА 21

И

снова все чемпионы собрались в тренировочном зале, когда стилисты закончили их подготовку.

— Вау. Ты выглядишь потрясающе. — Ларк улыбается мне, когда я выхожу из комнаты Эстеллы. Мне не стыдно признаться, что я немного напыщена. В таком наряде трудно этого не делать.

Я отрывисто киваю ей головой. — Ты тоже.

А так и есть. Очевидно, ее стилист решил усилить милую и невинную атмосферу, которая уже присутствует у Ларк. У ее платья облегающий лиф с вырезом сердечком, но юбка из нескольких слоев фатина, доходящая до середины икр. Платье нежно — розового цвета с тонким прозрачным слоем, украшенным аппликацией в виде цветов. Ее вьющиеся волосы зачесаны набок, а в остальном распущены.

Контрастом с ее миловидностью является мой собственный образ «не связывайся — с–этой — сукой». Платье, которое выбрала Эстелла, превосходит все, что я когда — либо видела. Всунуть меня в него — это подвиг, за который она должна получить чертову прибавку к зарплате. Я найду ее позже, чтобы попросить помощи снять его. Лиф представляет собой геометрическую головоломку из тонких полосок ткани, которые складываются и оборачиваются вокруг моего тела, но оставляют на виду ромбы кожи на животе и над грудью. Юбка длиной до пола — прозрачный черный материал, который медленно