Книга Поезд сирот - Кристина Бейкер Кляйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Знаешь, по-моему, твоей мамы это вообще не касается.
Она произносит эти слова – и тут же жалеет об этом.
Джек бросает на нее резкий взгляд:
– Ты что, с дерева упала?
Он сминает обертку от сэндвича и запихивает в пакет. Таким Молли еще никогда его не видела: губы сжаты, глаза злые, непреклонные.
– Мама ради тебя работой рискнула, – говорит он. – Привела тебя в этот дом. Или тебе напомнить, что она соврала Вивиан? Если что пойдет не так, ее выставят на улицу. На раз.
Он щелкает пальцами.
– Джек, я была не права. Прости меня, – говорит Молли, но он уже вскочил на ноги и шагает прочь.
2011 год
– Наконец-то весна пришла! – радуется Ральф, натягивая на кухне рабочие перчатки, Молли же тем временем накладывает себе кашу в миску.
День действительно стоит совсем весенний, по-настоящему весенний: зеленеют деревья, цветут нарциссы, а на улице так тепло, что можно ходить без свитера.
– Ну, я пошел, – говорит Ральф и отправляется в сад прореживать кустарник. Он очень любит работать в саду – полоть, сажать, окучивать. Всю зиму он, точно пес, царапался у двери и просил, чтобы его выпустили.
Дина тем временем смотрит телевизор и красит ногти на диване в гостиной. Когда Молли входит со своей овсянкой с изюмом, Дина поднимает глаза, хмурится.
– Я тебе зачем-то нужна? – Она окунает кисточку во флакончик кораллового цвета, обтирает излишки о край, потом ловкими движениями мажет ноготь большого пальца ноги, подправляя линию большим пальцем руки. – Напоминаю, никакой еды в гостиной.
И вам доброе утро. Молли, не сказав ни слова, разворачивается и уходит обратно на кухню; нажимает быстрый набор номера Джека.
– Салют. – Голос у него холодный.
– Ты чем занят?
– Вивиан мне заплатила, чтобы я навел порядок на участке, спилил старые ветки и все такое. А ты?
– Собираюсь в Бар-Харбор, в библиотеку. Нужно одну работу сдать через несколько дней. Думала, может, съездим вместе.
– Прости, не могу, – отвечает он.
После того разговора за обедом на прошлой неделе Джек все время такой. Молли знает, что ему непросто так долго помнить обиду, совсем это не в его характере. Ей очень хочется извиниться, вернуть все на прежние рельсы, но она боится: что бы она теперь ни сказала, все прозвучит пусто и надуманно. Если Джек узнает, что она берет у Вивиан интервью, что уборка на чердаке превратилась в бесконечный разговор, он еще сильнее рассердится.
В голове она слышит шепот: «Оставь ты их всех в покое. Отработай сколько положено, и пошло оно все». Вот только не получается оставить их всех в покое. Потому что не хочется.
В автобусе почти пусто. Немногие пассажиры приветствуют тех, кто заходит, кивком. Молли знает: с наушниками в ушах она выглядит как типичный тинейджер, хотя на деле в наушниках звучит голос Вивиан. В записи Молли удается расслышать то, что она не слышала, когда сидела рядом с Вивиан.
«Время, знаешь ли, сжимается и уплощается. И по весу бывает разное. Что-то застревает в памяти, что-то уходит. Меня сформировали первые двадцать три года моей жизни, а то, что с тех пор я прожила еще почти семь десятков, уже совсем не важно. К тому, о чем ты расспрашиваешь, они не имеют никакого отношения».
Молли открывает блокнот, прослеживает пальцем записанные там имена и даты. Проигрывает запись снова и снова, делает паузы, добавляет к списку опорные слова, которые в прошлый раз пропустила. Кинвара, графство Гэлвей, Ирландия. «Аг-несса-Полина». Эллис-Айленд, «Ирландская роза», Деланси-стрит. Элизабет-стрит, Доменик, Джеймс. Мейзи Пауэр. Общество помощи детям, миссис Скетчерд, мистер Куран…
«Что вы решили взять с собой? Что решили оставить? Удалось ли вам понять, что в жизни важно, а что нет?»
Вивиан прожила тихую, самую обыкновенную жизнь. Шли годы, и утраты наслаивались одна на другую, будто слои сланца: даже если ее мать тогда и выжила, теперь ее уж точно нет на свете; удочеривших ее людей тоже больше нет; муж ее умер; детей у них не было. Если не считать общества женщины, которая ухаживает за ней за деньги, Вивиан – совершенно одинокий человек.
Она никогда даже не пыталась узнать, что стало с ее родными, с ее матерью, с ее ирландскими родственниками. Однако, слушая записи, Молли все отчетливее понимает: Вивиан вернулась к представлению о том, что люди, когда-то игравшие важную роль в нашей жизни, остаются с нами, сопровождают нас даже в самых простых повседневных делах. Они рядом в продуктовом магазине, когда мы сворачиваем за угол, разговариваем с друзьями. Они пробиваются из-под асфальта, проникают в нас сквозь подошвы.
Благодаря Вивиан принудительная отработка приобрела для Молли смысл. И Молли хочет отблагодарить ее за это. Историю Вивиан не знает никто. Некому прочитать те давние договоры, документы об удочерении; некому осознать ценность вещей, которыми она так дорожит, вещей, смысл которых может понять только человек, которому она небезразлична. Молли она небезразлична. Белые пятна в рассказах Вивиан в ее глазах выглядят загадками, которые с ее, Молли, помощью можно разрешить. Она однажды слышала по телевизору, как психолог, специалист по взаимоотношениям между мужчинами и женщинами, сказал: мир в душе собирают с миру по нитке. Молли хочет помочь Вивиан обрести этот душевный мир, пусть мимолетный и нестойкий.
Молли высаживают в центре Бар-Харбора, и она идет пешком в библиотеку, кирпичное здание на Маунт-Дезерт-стрит. В главном читальном зале она обращается к библиографу, и та помогает ей подобрать книги по истории Ирландии и эмиграции оттуда в двадцатые годы. Молли несколько часов просматривает книги, делает выписки. Потом достает свой компьютер, запускает «Гугл». Разные сочетания слов выдают разные результаты. Молли перебирает несколько десятков комбинаций: «пожар 1929 Нью-Йорк», «Нижняя Ист-Сайд Элизабет-стрит пожар 1929», «Агнесса-Полина», «Эллис-Айленд 1927». На сайте Эллис-Айленда она открывает окно «Поиск по спискам пассажиров». «Поиск по судам». Выберите из списка название судна… Вот она, «Агнесса-Полина».
В списке пассажиров она находит полные имена родителей Вивиан: Патрик и Мэри Пауэр из графства Гэлвей, Ирландия, – и испытывает внутреннюю дрожь восторга, будто бы перед ней внезапно ожили персонажи книг. Вбивая имена в строку поиска, вместе и по одному, она находит небольшую заметку о пожаре: в ней констатируется смерть Патрика Пауэра и его сыновей Доминика и Джеймса. Мейзи не упомянута.
Она вбивает в поиск «Мэри Пауэр». Потом «Мейзи Пауэр». Ничего. Потом ее осеняет: Шацманы. «Шацман Элизабет-стрит». «Шацман Элизабет-стрит Нью-Йорк». «Шацман Элизабет-стрит Нью-Йорк 1930». Это выводит ее на блог, посвященный семейной встрече. Некая Лиза Шацман в 2010 году собрала всю свою родню на севере штата Нью-Йорк. В разделе «Семейная история» Молли находит сепиевую фотографию Агнеты и Бернарда Шацман, которые в 1915 году эмигрировали из Германии, потом проживали по адресу Элизабет-стрит, дом 26. Он занимался мелкой торговлей, она чинила одежду на дому. Бернард Шацман родился в 1894 году, Агнета – в 1897-м. До 1929 года детей у них не было, к тому моменту ему было тридцать пять, а ей тридцать два.
