Книга Фея страшных снов - Юлия Ляпина

Олдстоун лишь развел руками, сам ожидая объяснений. Лина подошла к мальчишкам и делая вид, что одергивает их мундирчики, убедилась в своей правоте – алая точка смещалась вправо, вместе с…

– Дети, скажите мне, что вы сегодня ели? – спросила фея, присаживаясь на низкий складной стульчик, чтобы быть на одном уровне с кадетами.

– Хлеб, огурцы, ветчину…

Воспитанники перечисляли то, что было им подано в качестве угощения, но Лину это не устроило. Она обвела всех мальчишек пристальным взглядом и, припомнив собственное детство, уточнила:

– Ягоды с кустов рвали? Грибы? Травку съедобную?

Кадеты потупились, выдавая себя с потрохами.

– Быстро рассказывайте и показывайте, что и где вы ели! – с трудом сдерживая панику, потребовала девушка.

Насторожившийся доктор, уже закончивший перевязку опухшей лодыжки подхватил свой саквояж и быстрым шагом последовал за группой детей и офицеров. Идти пришлось недалеко. Сразу за лабиринтом обнаружилась полянка, окруженная постриженными кустами. Чуть в стороне росли два деревца с бархатистыми овальными листочками. Их покрывали кисти белых цветов, но кое-где встречались потемневшие ветки с пережившими зиму ягодами. Лина только вздохнула, когда дети указали на кустики, а вот доктор побледнел:

– Сумах! Госпожа Роден, светлые боги, Вы спасли этих детей! Быстро в лазарет! – прикрикнул он на кадетов, уводя всех с собой.

Александрина вздохнула с облегчением, а вот Олдстоун и Кавендиш нахмурились и обменялись взглядами.

– Что-то не так, господа? – уточнила фея.

– Все не так, госпожа Роден, – отозвался советник, разглядывая деревца. – Вы видите, что эти кустики стоят в стороне, ягод не видно, дети были сыты, и все же пришли сюда и съели плоды. Либо кто-то рассказал им о них, либо… подал пример. Вам стоит вернуться в лазарет и еще раз внимательно осмотреть всех.

Лина не возражала, ей самой хотелось убедиться, что алые точки погасли, и кадеты в безопасности.

В лазарете стояла деловитая суета – отравленных напоили рвотным, и теперь мальчишки уныло сидели над тазиками в одних нижних рубахах и кальсонах, а мундиры и брюки лежали в стороне. Два седых унтера с залихватскими кавалерийскими усами следили за порядком, поднося детям мутноватую от лекарства воду и влажные полотенца.

Фея подошла ближе, приспустила край шатра, отрезая яркий солнечный день и уставилась на детей сквозь полуопущенные ресницы. Красные точки ушли, осталось раздражение, недовольство покорность судьбе и…вина?

– Опасности больше нет! – громко объявила девушка, отходя в сторону.

Она ещё раз внимательно посмотрела на каждого кадета, ловя отголоски эмоций. Да вот же он… Его ауру покрывали яркие пятна жгучего стыда.

Но сейчас разговор с мальчишкой заводить бесполезно. Ему нужно отдышаться, принять, что все останутся живы, и только потом расспросить, но кто должен это делать? В Школе она точно знала, кто кому может открыться, а этих детей знает еще плохо. Оглядевшись, Лина решительно подошла к Олдстоуну:

– Господин полковник…

Он повернулся и вопросительно заглянул в глаза.

– С кадетом Пшимеком стоит поговорить отдельно. Мне кажется, это он предложил друзьям попробовать ягоды.

Мужчина оценил расслабленное лицо кадета и кивнул:

– Я понял, госпожа Роден, поговорю.

Александрина выдохнула и еще раз обвела взглядом лазарет. Кажется, все закончилось благополучно, и можно вернуться на поляну. После малышей будут выступать средние классы, для них хозяева загородного поместья приготовили что-то более сложное, чем простая полоса препятствий, она заметила на другой лужайке грифельные доски, веревочные головоломки и мишени. Очень любопытно будет посмотреть, как все пройдет…

Девушка успела только шагнуть за любезно приподнятую полу шатра, как со стороны лабиринта раздались громкие крики. Полковник быстро вышел следом и почти побежал к детям, по коротко стриженной траве.

Мальчишки подрались. Кто первым начал было неясно, да и не важно, главное было в том, что кто-то спровоцировал детей. Оранжевые всполохи гнева пришли в ауры снаружи и теперь смешивались с вязкими зелеными лентами опасения и недоверия, идущими изнутри. Полковник, первый добежал до свалки, врезался в толпу, как скала в морские буруны, выхватил пару мальчишек, огляделся, передал их ближайшему унтеру:

– Несите в лазарет!

Александрина использовала свой метод: она остановилась, сцепила руки и громко завопила, подражая ведьме из старой сказки:

– Кадеты! Строооойся!

Низкие мужские голоса превратились в отдаленный бубнёж на заднем плане, звонкие детские слились в один зудящий фон. Темная сила выплеснулась, снося все, что напутал неведомый маг, и через минуту над лужайкой разнесся самый обыкновенный детский плач! Кадеты ревели – некрасиво, испуганно, размазывая по лицам грязь, офицеры, забыв о строгости, растерянно обнимали детские плечи, вели-тянули-толкали воспитанников к шатру лазарета, пока лорд Кавендиш и полковник Олдстоун усаживали обессилевшую девушку на плед, расстеленный в тени дерева.

– Что это было? – спросил советник, когда Лина выпила холодного морса и немного пришла в себя.

– Наведенное воздействие милорд, – постаралась объяснить фея. – Дети не собирались драться, они прекрасно знают, где находятся, да им целый месяц объясняли, как себя вести и что делать! – возмущенно воскликнула она.

Потом глотнула еще кислой холодной жидкости, взяла себя в руки и объяснила:

– Кто-то кинул темную «липучку». Ваши люди ее не заметили, потому что ее скорее всего приклеили к мундиру кадета или к обуви, в общем, это просто легкая серая дымка концентрированного заклинания. Я такие вешаю на кроватки плохо спящих детей. Только я закладываю колыбельную или добрую сказку, а тут в липучку влили гнев, ненависть, в общем, все злобные чувства, которые и спровоцировали драку.

– Что послужило сигналом активации? – спросил лорд, наблюдая за тем, как детей умывают ледяной водой и отпаивают чем-то из больших кувшинов.

– Не знаю, – ответила Александрина, – «липучка», на самом деле, очень простое заклинание, его можно активировать словом, жестом, прикосновением…

– На расстоянии можно? – продолжал собирать информацию Кавендиш.

– На расстоянии нет, – убежденно сказала фея, – максимум три-четыре фута.

Советник поблагодарил за информацию, встал и отправился выполнять свою работу. Он сам и его люди, переодетые лакеями, обошли всех участников драки, расспрашивая, что послужило началом конфликта. Были допрошены унтера, следящие за порядком, офицеры, видящие полянку на которой собрались кадеты, слуги, выглядывающие из окон окна, и конюшие, из любопытства забравшиеся на голубятню.

Чтобы не привлекать внимание к этой осмысленной суете, лорд успел отдать распоряжение продолжить соревнование среди средних классов, так что все свободные кадеты и офицеры перешли на другую сторону сада, чтобы понаблюдать за интеллектуальной битвой между двумя классами. Там мужчин быстро охватил азарт соревнования, и вскоре с поляны заставленной столами и грифельными досками, послушался смех, раздались подбадривающие выкрики и громкие аплодисменты.