Книга Женщина в черном 2. Ангел смерти - Мартин Уэйтс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кое-как различил возвышавшийся рядом холм и мгновенно сообразил, что произошло.
Он упал в корзину с пиротехникой.
Эдвард приподнялся на колени, отчаянно силясь выбраться, пока корзина не взорвалась.
Гарри видел и его падение, и то, куда он приземлился.
– Эдвард…
Помчался еще быстрее, борясь с усталостью измотанного тела, заставляя себя пошевеливаться. Надо успеть. Надо добраться до Эдварда, пока…
Корзина взорвалась, и Гарри отшвырнуло взрывной волной.
Ева открыла глаза. Абстрактные, расплывчатые пятна, плывшие перед ее взором, постепенно начали собираться в нечто ясное, очевидное и вполне определенное. Разрозненные смазанные звуки сделались громкими, привычными и понятными. Над ней склонилось встревоженное, озабоченное лицо.
– Гарри?
Ева села и, несмотря на звон в ушах и головокружение, осмотрелась. Увидела вокруг себя слабо освещенные каменные стены бункера, обшитые рифленым железом, услышала унылый и непрестанный стук капель по крыше. Все вокруг выглядело серым, будто вылинявшим. Или, может, просто на душе у нее было настолько скверно.
Она разглядела детей и Джин, сгрудившихся поодаль. Все они выглядели перепуганными насмерть, и, судя по тому, как прижималась к ребятишкам немолодая директриса, еще не очень было понятно, кто у них там кого утешает.
Ева потерла лоб. Болело ужасно.
– Как долго я?..
– Пару часов, – сказал Гарри.
Ева вновь огляделась, быстро и настойчиво, игнорируя боль в голове.
– А где Эдвард?
Гарри держал что-то в кулаке. Разомкнув пальцы, он показал Еве предмет, лежавший на ладони. Очки Эдварда – изломанные, искореженные, с разбитыми стеклами.
Ева замотала головой. Череп взорвало изнутри новой вспышкой боли – но ей было уже все равно.
– Нет… о господи, нет, нет, нет!
– Он побежал. Я бросился за ним. Он упал прямо в пиротехническую корзину, и я, – голос Гарри задрожал и прервался, – я не успел добраться до него прежде, чем она… я пытался. Прости меня, мне жаль, мне так жаль!
Ева не знала, что сказать, что сделать – в душе поднимались горе и гнев, боровшиеся друг с другом, но равно искавшие выхода. Лицо ее исказила гримаса, руки сжались в кулаки. Она искала, на ком сорваться – и нашла.
– Это вы его отпустили, – обернулась она к Джин.
Та уставилась на нее, изумленно приоткрыв рот:
– Нет, я…
– Это ваша вина! – Ева грозно ткнула в нее пальцем.
Голова Джин поникла, она заплакала:
– Мне жаль, мне так жаль!
– Ева! – Гарри крепко обхватил молодую женщину за плечи. – Прекрати немедленно! Да, я понимаю, как сильно тебе хочется обвинить кого-нибудь в случившемся. В таком случае вини Дженет. Она главная и единственная виновница.
Плечи Евы поникли, боевой дух угас. В комнате стало тихо, только дождь стучал по крыше да рыдала Джин.
Неожиданно Еве кое-что пришло в голову, она задумчиво прищурилась:
– Нет. Тут что-то не так.
Вырвавшись из объятий Гарри, она подбежала к жалким пожиткам Эдварда, прихваченным во время спешного отъезда, и принялась рыться в них.
– Ева? – изумился Гарри. – Что ты делаешь?
– Его рисунок, – Ева судорожно шарила в сумке, – он бы никогда его… а, вот же он!
Ева вытащила картинку и, вне себя от удивления, принялась ее рассматривать.
Рисунок изменился – теперь женщина и мальчик стояли напротив дома. Платье женщины, длинное, в пол, было сплошь закрашено черным, лицо ее скрывала вуаль. А мальчик что-то держал в руках… нет, не «что-то», а куклу – мистера Панча.
Ева улыбнулась Гарри – и в глазах ее загорелось дикое, истерическое торжество.
– Эдвард не умер, он жив!
– Ева, – Гарри старался говорить как можно ласковее, – милая, у тебя шок.
– Нет у меня никакого шока, – голос Евы звучал спокойно и уверенно. – Ты видел его тело?
– Он был там, Ева. Он упал – я видел, как он падал, я… – Гарри беспомощно пожал плечами. – Полагаю, там не осталось ничего, что можно было бы увидеть.
Разговор их оборвался на полуслове – снаружи раздался шум мотора. Какая-то машина остановилась у самого бункера.
– Она забрала его в дом, – шепнула Ева. Протянула Гарри рисунок Эдварда, собираясь продолжать, но тут поднялась крышка люка и вниз по лестнице захромал Джим Родс.
– Капитан Берстоу, – начал он раздраженно, едва спустившись с последней перекладины, – можно узнать, какого черта вы приволокли ребятишек сюда?
Спорить еще и с доктором Родсом у Евы не было ни времени, ни сил. Она думала лишь об одном – скорее добраться до дома и спасти Эдварда.
– Они больше не могли оставаться в том доме, – отрезал Гарри, – там было опасно.
– Опасно? О чем вы? – Врач подозрительно уставился на Еву. – Это, конечно, ваша идея, мисс Паркинс? Очередная ваша дамская чушь?
Однако отпор ему дала не Ева, а Джин. Вскочила и пошла прямо на него – растрепанная, в измятой одежде, с еще мокрыми от слез щеками. В ней едва можно было узнать прежнюю миссис Хогг, надменную, преисполненную абсолютной уверенности в собственной правоте, зато теперь ее лицо пылало от боли, гнева и нескрываемой угрозы.
– Трое детей, доктор Родс. Трое, вы слышите?! Только вдумайтесь! Детей больше нет. Погибли! И погибли по вине этого вашего проклятого дома, и того… того, что в нем скрывается!
Родс обалдело выпялился на нее.
– Я вам говорила, – продолжала Джин. – Я сразу сказала: это место небезопасно, но разве вы послушали? Нет! Вы попросту бросили нас там. И теперь случилось это. Это! – Слезы снова побежали по ее щекам. – Почему? Зачем вы обошлись с нами так?! – И Джин зарыдала в голос, закрывая лицо руками.
– Не надо, Джин. – Гарри бережно обнял ее за плечи.
Щеки доктора медленно багровели.
– Но я поступал так, как, полагал я, будет луч…
Никто не заметил, как Ева вскарабкалась вверх по приставной лесенке и выбралась из бункера.
Выскочив из люка, Ева со всех ног побежала по лужам к джипу. Она слышала крики Гарри позади, однако ждать его времени не было. В сознании билась одна-единственная мысль: скорее доехать до дома и спасти Эдварда.
Ева на полной скорости вывела машину с аэродрома – в зеркальце заднего вида мелькнула и исчезла одинокая фигура Гарри, и на миг Еве стало жаль его. Не стоило бросать его вот так, да и самой ей было без него плохо. Она уже как-то привыкла о нем заботиться. Оставалось лишь надеяться, что, когда все закончится, они не потеряют друг друга.
