Книга Операция "Ы" и другие приключения Вицина, Никулина и Моргунова - Лора Мягкова

Максим успокоился, расслабился, не ожидая профессионального вероломства мастеров от киноиндустрии. Пошел послушно милой детской прогулочной походкой…

А Миронову Гайдай дал указание:

— Бей, да посильней!

Андрей вошел в образ и энергично наподдал мальчишке! Наивный ребенок бултыхнулся в воду, выплыл ошарашенный и только на спасительной земной тверди изумленно вскричал, задыхаясь от возмущения:

— Ну что же вы, дядя Андрей!

Нельзя не вспомнить один из самых гениальных эпизодов фильма по выразительности, по контексту, по мастерству исполнения, Светлана Светличная — актриса слишком стильная и пугающе сексуальная для советского кинематографа. Длинные ноги в разрезе соблазнительного халатика с перламутровыми пуговицами необратимо приближаются к мешковатому, по-мужски беззащитному герою в такой интимной ситуации. Сцена искрится запрещенным в СССР вопиющим эротизмом. и вдруг — резкий контраст! Никулин-Горбунков, «облико морале советикус», расценивает приближение ног не как неотвратимое грехопадение, а как угрозу целостности своего бокала вина. Юрий Владимирович своей блестящей актерской находкой спас эпизод от возможного уничтожения и внес его в классические образцы тонкой комедийной эксцентрики.

Работа над «Бриллиантовой рукой» шла оживленно и весело. Юрий Никулин предлагал множество вариантов поведения своего Семен Семеныча, но Леонид Иович, отсмеявшись, говорил: «Юрочка, все было прекрасно, но теперь снимем так, как написано в сценарии», — вспоминает Нина Гребешкова.

На съемках драматического эпизода с падением на шкурках бананов Никулин никак не мог на них поскользнуться. Пробовали и другие артисты — результат тот же. Зато на арбузных корках совсем другой эффект! Однако Юрий Владимирович в одном из дублей так приземлился, что возник вопрос: продолжать снимать эпизод или все-таки сохранить главного героя в живых?

Выручил Леонид Каневский. Он пообещал, что его ноги в кадре после падения на мостовую будут выглядеть так же, как никулинские. Семен Семенович сидел с гримасой боли на лице «после падения», а падал и задирал ноги дублер Каневский. Этот ловкий артист поставил и своеобразный рекорд в истории кино на съемках именно этого фильма.

Его персонаж произнес самое длинное ругательное слово из семидесяти трех букв:

— Поркомадоннадиумбестопербакокастеладимембранасхимаринчесарвеститхамдураля!

Что в «переводе» означало:

— Простите, погорячился.

В ходе проверок фильма произошел очень интересный случай, который к мастерству Никулина прямого отношения не имеет, но отражает идиотизм советской цензуры.

В фильме был эпизод, где Мордюкова запугивает жену Горбункова-Никулина:

— Ваш муж очень изменился после этой заграницы! Поездки в булочную на такси, рестораны, игрушки всякие дурацкие… А эти странные слова: «Собака — друг человека!». Словом, я не удивлюсь, если завтра окажется, что ваш муж тайно посещает синагогу!

На очередном худсовете, после озвучивания, реплика про синагогу вызвала следующие далеко идущие рекомендации:

— Вы подняли еврейский вопрос. И никак его не разрешили!

Финал «Бриллиантовой руки» должен был быть другой. Семен Семенович ковыляет на костылях рядом с женой. И в это время она с заминкой, смущенно признается ему, что в семье ожидается пополнение. Но его величество случай разрешил финал в ином русле. Шли съемки прогулки на катере. Над причалом висел большой крюк, который раскачивался над лодкой. Амплитуда движения не опасная, но ее хватило, чтобы вдруг неожиданно приложить Никулина по голове. Все вокруг замерли, сцена испуга, пауза и перед работающей камерой Никулин мгновенно наполнил грубую неловкость своим комедийным дарованием Великого артиста: он сделал вид, что все так и задумано. Финал фильма был изменен самим фильмом.

Поэт-песенник Леонид Дербенев вспоминал:

— Меня часто спрашивают: почему я так люблю кино, почему я так много работал с песнями для кинофильмов? Но это же ясно: в то время более-менее острую песню можно было написать только в кино и, как правило, для «отрицательного» персонажа. Для Юрия Никулина мне велели написать песню так:

— Он, конечно, трус, но вместе с тем он и советский человек.

Я написал какую-то жуть, потому что не мог толком уяснить инструкцию. Принес. Какие-то «несоветские» фразы подправил. Потом еще. Смотрю: было глупо, а стало скучно. И тогда я подумал-подумал, вспомнил Юрия Никулина и написал песню почему-то. про зайцев: «А нам все равно!».

Потом мне рассказывали, как Фурцева топала ногами и кричала:

— Что — все равно?! Кому — все равно?! Рабочему классу — все равно?!

Ее успокаивали:

— Екатерина Алексеевна, это же клоун поет, пьяный, в кино.

Как-то обошлось».

В титрах фильма «Бриллиантовая рука» есть такая фраза: «Киностудия благодарит граждан, предоставивших для съемок золото и бриллианты».

Среди зрителей попадались такие, которые подходили к Юрию Никулину после просмотра и спрашивали: «И многие давали свои бриллианты?».

Стало очевидно, что юмор населения нуждался в планомерном и неуклонном развитии с повышением базовых показателей каждую пятилетку.

Лев Александрович Кулиджанов пригласил Никулина на роль Кузьмы Кузьмича в фильме «Когда деревья были большими». Юрию Владимировичу предстояло пройти совместные пробы с молодой и талантливой актрисой Инной Гулая. Только увидев Никулина, Инна спросила:

— Вы клоун?

— Да.

Еще один долгий, внимательный взгляд.

— Как интересно… Ни разу в жизни не видела живого клоуна. Меня зовут Инна, — представилась она.

В павильоне обустроили комнату деревенской избы. Снималась сцена разговора Кузьмы с Наташей. Для создания непосредственной атмосферы разговора между ними Кулиджанов велел Наташе есть борщ.

Первый дубль. Инна с удовольствием съела целую тарелку.

Второй дубль. Инна с не меньшим аппетитом съела вторую тарелку борща.

Третий дубль. Инна так же оживленно со смаком съела третью тарелку.

Четвертая тар елка. Инна ела так, как будто не было трех предыдущих тарелок.

Сняли пять дублей. Отменный аппетит Инны не подвел — пять тарелок, пять дублей. Удивление Никулина вытеснило такт, и он задал прямой вопрос, почему девушка так много ест.

— Волнуюсь, — последовал лаконичный ответ.

Для съемки эпизода, когда Кузьма Кузьмич несет купленную стиральную машину. Никулина загримировали, переодели и привезли на съемку. Его герой не отличался здоровым образом жизни и щепетильностью в одежде.

Юрий Владимирович вышел из машины и направился к дверям нового мебельного магазина, где планировалась съемка. В дверях стоял директор и приближающегося артиста резко остановил фразой: