Книга Запретный плод - Лорел Гамильтон

Филипп обошел машину, хрустя ботинками по гравию.

– Крест тебе стоило бы оставить в машине, – сказал он.

Я ожидала этого, хотя и не была обязана отнестись к этому свосторгом. Я положила распятие в бардачок, заползши для этого на сиденье.Закрыв дверцу, я тронула себя за шею. Без цепочки было очень непривычно.

Филипп протянул руку, и я после секундного колебания еевзяла. Рука его была чашей тепла, чуть влажной в центре.

Задняя дверь была прикрыта белой решетчатой аркой. С однойстороны она заросла густыми лозами ломоноса. В проникавшем сквозь листвудеревьев солнечном свете горели пурпурные цветы размером с мою ладонь. В тенидвери стояла женщина, не видная соседям и проезжающим машинам, На ней быличерные чулки, держащиеся на поясе с подвязками. Ансамбль из лифчика и сиреневыхтрусов оставлял открытым почти все бледное тело. От пятидюймовых каблуков ееноги казались длинными и изящными.

– Я слишком одета, – шепнула я Филиппу.

– Это может быть ненадолго, – выдохнул он мне в ухо.

– Не ручайся головой, – сказала я ему, глядя на него вупор, и увидела, как в его лице выразилось смущение, но это было очень коротко.Появилась улыбка, мягкий изгиб губ. Наверное, так змий улыбался Еве. А у менядля тебя есть вот это вкусное яблочко. Девочка, хочешь конфетку?

Филипп может продавать что хочет – я не покупаю. Он обнялменя за талию, проводя пальцами по шрамам на моей руке, чуть на них нажимая.Испустил легкий вздох. Господи Иисусе, во что это я вляпалась?

Женщина улыбалась мне, но глаза ее не отрывались от рукиФилиппа, играющей с моими шрамами. Язык ее быстро облизнул влажные губы. Явидела, как вздымается и опускается ее грудь.

– “Заходите ко мне в гости”, – муху приглашал паук.

– Что ты говоришь? – спросил Филипп.

Я покачала головой. Вряд ли он знает этот стих. Я все равноне помню, как он кончается. Не помню, удрала ли муха. Диафрагму у меня сводилонапряжением, и когда Филипп провел рукой по моей голой спине, я вздрогнула.

Женщина рассмеялась высоким, громким и слегка пьяноватымсмехом. Поднимаясь по ступенькам, я шептала слова мухи:

– Нет, просить меня напрасно, кто по лестнице поднялся,никогда уж не спускался.

Никогда уж не спускался. Что-то в этом было зловещее.

Глава 25

Женщина прижалась к стене, пропуская нас, и закрыла за намидверь. Я ждала, что она ее запрет, чтобы мы не могли удрать, но она не заперла.Я оттолкнула руку Филиппа от моих шрамов, и он обвился вокруг моей талии иповел меня по длинному узкому коридору. В доме было прохладно, мурлыкалкондиционер. Арочный проем выводил из коридора в комнату.

Это была гостиная со всем, что полагается, – диваном,креслом на двоих, двумя стульями, растениями, свисающими с эркерного окна,послеполуденных теней на ковре. Домашний уют. Посреди комнаты стоял мужчина сбокалом в руке. Вид у него был такой, будто его только сняли с витрины магазинакожаных изделий. Кожаные ленты переплетали его грудь и руки – голливудскоепредставление о суперсексуальном гладиаторе.

Надо было отдать должное Филиппу – он был одет оченьконсервативно. Хранительница счастливого домашнего очага вошла за нами в своемпурпурном белье и положила руку Филиппу на рукав. Ногти у нее были окрашенытемно-алым, почти черным. Они проскребли по руке Филиппа, оставляя красноватыеследы.

Филипп вздрогнул рядом со мной, рука его напряглась у меняна талии. Это его представление о развлечении? Хотелось верить, что это не так.

С дивана поднялась высокая черноволосая женщина. Ее довольнообильные груди угрожали вырваться из плетеного лифчика. Алая юбка, гдеотверстий было больше, чем ткани, свисала от лифчика вниз и двигалась, когдаженщина шла, открывая промельки темного тела. Могу поспорить, под юбкой у нееничего не было.

На запястье и на шее у нее были розоватые шрамы.Новичок-вампироманка, почти свеженькая. Она обошла вокруг нас, будто насвыставили на продажу и она хотела рассмотреть, что покупает. Она провела рукойпо моей спине, и я отступила от Филиппа и повернулась к ней лицом.

– Что это за шрам у тебя на спине? – спросила она. –Это не укус вампира.

У нее был слишком низкий для женщины голос, вродеконтртенора.

– Острый кусок дерева, который мне всадил в спинуприслужник.

Я не стала уточнять, что этим куском дерева был осиновыйкол, который я с собой принесла, или что этого прислужника я убила после в туночь.

– Меня зовут Рошель, – сказала она.

– Анита.

Милая хозяйка подошла ко мне и погладила меня по руке. Яотступила, ее пальцы скользнули по моей коже. Ногти оставили красные следы. Яподавила желание их почесать. Я – железный вампироборец, и царапины меня небеспокоят. Беспокоил меня взгляд этой женщины. Она смотрела так, будто решала,какова я на вкус и надолго ли меня хватит. Никогда раньше женщины на меня такне смотрели, и мне это не очень понравилось.

– Я Мэдж, а это мой муж Харви, – сказала она, показываяна кожаного человека, который подошел и встал рядом с Рошель. – Добропожаловать. Филипп нам много о вас рассказывал, Анита.

Харви попытался подойти ко мне сзади, но я отступила кдивану, чтобы остаться к нему лицом. Они пытались окружить меня, как акулы.Филипп смотрел на меня очень пристально. Правда, мне полагалось веселиться, ане вести себя так, будто тут у всех какая-то зараза.

Так, где же меньшее зло? Вопрос на сто тысяч долларов. Мэджоблизала губы, медленно, многозначительно. По ее глазам было видно, что ееобуревают шаловливые мысли обо мне – и о себе. Ну, уж нет. Рошель подняла юбку,обнажив бедро слишком высоко. Я была права – там ничего не было надето. Черта сдва. Лучше сдохну.

Таким образом, оставался Харви. Его небольшие кисти с тупымипальцами играли с кожаными и металлическими украшениями короткого килта, вкоторый он был одет. Перебирали и перебирали. А, черт.

Я просияла своей самой профессиональной улыбкой, несоблазнительной, но все же лучше, чем угрюмая морда. Глаза его открылись шире,и он шагнул ко мне, протягивая руки к моему левому локтю. Я сделала глубокийвдох и задержала дыхание, а улыбка примерзла к губам.

Его пальцы слегка коснулись сгиба моей руки, пощекоталикожу, и я поежилась. Харви принял это за приглашение и придвинулся ближе, нашитела почти соприкоснулись. Я положила руки ему на грудь, чтобы он непридвинулся еще ближе. Черные волосы у него па груди густо курчавились. Я непоклонница волосатых грудей, нет, вы мне дайте голую и гладкую кожу. Рука Харвискользнула мне за спину, и я не знала, что делать. Если шагнуть назад, мнепридется сесть на диван – не очень удачная мысль. Ступить шаг вперед – значитприжаться к этой кожаной одежде и его собственной коже.