Книга Клуб "Везувий" - Марк Гэтисс

А что с ним?

– «Дом сгоревшего дерева». Помните?

Его лицо растянулось в кривой улыбке.

– Опий? – вскричал я.

И через несколько минут, благодаря перекрестным ссылкам, которые давал Предел, мы наши это вещество.

– Дистиллят семян марганцевого мака, – прочел я, проведя пальцем по изящной иллюстрации, на которой был изображен цветок.

– Никогда о таком не слышал.

– Не сомневаюсь. Он растет только в определенных областях Гималаев. А теперь надевай ботинки, Чарли, ты возвращаешься в город.

– Да?

– Да. Найди нам какой-нибудь транспорт для поездки в этот притон. Встречаемся в фойе «Санта-Лючии» в десять.

– Хорошо, шеф. – Чарли встал и натянул ботинки, держась за дверной косяк.

– Да, и еще, Чарли.

– Да?

– Береги себя. Мне кажется, ты становишься незаменимым.

Мальчик улыбнулся, а когда он закрыл за собой дверь, я почувствовал странный приступ боли. Сначала я подумал, что это, должно быть, несвежее пирожное из «Гамбринуса», но наконец понял, что это какая-то почти чужеродная эмоция. Нежность.

Я попрощался с Пределом и вернулся в отель. Софисм, Вердигри, Белла, Рейнолдс, Чарли – у меня голова шла кругом. После того, как я долго просидел в ванной, мне стало получше – на самом деле, настолько лучше, что я занялся самоудовлетворением, представляя восхитительную Беллу в своих жарких объятиях.

В тот вечер мы ужинали вместе. Мисс Пок прелестна как никогда, подумал я, она – как лунный свет в золотистых тенях ресторана. Я еще раз извинился за неподобающе быстрое исчезновение с фуникулера.

– Не стоит, – непринужденно сказала она. – Вы же предупредили, что вам придется… исчезать время от времени.

– Этот итальянский юноша проводил вас обратно? Все было нормально?

– О да. Он был весьма мил. – Она улыбнулась и подняла бокал. – За вас, Люцифер.

Я ответил, поднеся свой бокал к ее:

– Нет. За нас.

– Однако вы не были со мной полностью честны, – сказала она, сделав глоток.

– Нет?

– Нет. Если только у вас неожиданно не возникло желание запечатлеть в наброске толпу. Было очень похоже, что вы кого-то преследуете.

– А, – сказал я. – Ну…

Она подняла руку:

– Ничего не говорите. Я знаю, если бы вы могли, вы бы мне рассказали. На кону что-то очень важное, не так ли?

Я медленно кивнул.

– И мистер Чудоу каким-то образом связан с этим делом?

– Именно.

Она кивнула:

– Тогда вы когда-нибудь расскажете мне об этом.

Мне понравилась эта фраза. В ней слышалось будущее.

Совместное.

У двери ее номера мы распрощались, и мне в первый раз было позволено поцеловать ее гладкую щеку.

Ай да я!

Решив, что ночью меня ждет работа, я вернулся к себе в номер и переоделся в норфолкскую куртку, моряцкий свитер и легкие, но практичные брюки. Когда пробило десять, я спустился в фойе и обнаружил там Чарли.

Я поискал глазами экипаж, но Чарли дернул меня за рукав:

– Никаких кэбов. Они нас за милю услышат.

К моему удивлению, он отодвинул в сторону узел какой-то парусины, валявшийся на улице. За ней обнаружился прислоненный к стене велосипед-тандем.

– Это лучшее, на что ты способен? – вскричал я.

– На безрыбье и рак, – ухмыльнулся он. – Я его украл.

Я никогда не был, скажем так, велолюбом и пребывал не в том настроении, чтобы ездить на этом аппарате. Однако Чарли был прав – это куда более незаметный способ подобраться к главному опийному притону Неаполя, чем кэб. Я ворчливо согласился и вытащил велосипед из тайника. Нам даже удалось на него взобраться. Через несколько мгновений мы обуздали эту штуковину и, бешено вращая педали, покатили к Каподимонте, следуя указаниям Чарли. По крайней мере, мне наконец-то захотелось поблагодарить свою гувернантку за те уроки езды, которые она заставляла меня брать.

Мы свернули в какие-то трущобы – хаотичное нагромождение полуразрушенных вилл у оливковой рощи. Даже при свете звезд я видел гнилую штукатурку, карнизы домов практически сливались друг с другом – они напоминали шеренгу гвардейцев на параде.

Я спрыгнул с велосипеда и подержал его, чтобы Чарли тоже мог слезть. Потом мы тихо повезли механизм по дороге. Перед нами возникло большое здание с явно дурной репутацией. Перед входом возвышалось почерневшее искореженное оливковое дерево.

– Похоже, это оно, – прошептал Чарли.

Я кивнул – даже в этом странном городе такое здание вряд ли могло оказаться чем-то еще – и жестами показал, что мы должны положить велосипед на землю.

Когда мы подошли к этой грязной дыре, я порадовался, что у меня с собой перезаряженный револьвер.

В канделябрах на некоторых домах горели факелы, и можно было разглядеть силуэты, собирающиеся вокруг нас в темноте. Они явно не желали нам добра, так что я поднял револьвер и взвел курок так, чтобы окружающие заметили.

– Держись ко мне поближе, Чарли, – прошипел я.

Тени чуть отступили назад, и мы быстро побежали вдоль стен, покрытых зеленой плесенью.

Чарли дважды постучал в дверь огромного дома.

Я скользнул в затененную нишу, глядя, как фигуры, окружающие нас, обретают более четкие очертания. В свете факелов я ясно разглядел огромного мужчину с косынкой на голове – он мне ухмылялся. В руке у него была толстая дубина, которой он постукивал себя по ладони.

– Чарли, давай сваливать, ладно? – прошептал я.

Неожиданно дверь со скрипом открылась, из темноты показалось лицо – явно китайское.

– Что вы хотеть? – взвизгнул человек; его физиономия с куцей бородкой казалась в факельном свете полоской красной кожи.

Я подошел к двери и втолкнул его внутрь. Чарли тоже забежал в дом, прошел мимо китайца и закрыл за нами дверь.

– Что вы делать? Что вы делать? Вы не можете сюда ходить! – затявкал человечек. Его круглая, как пудинг, тушка была облачена в грязный мусли новый халат.

Я направил на него револьвер.

– Думаю, это послужит пропуском, – прошипел я ему в лицо.

– Этого не надо! – проговорил китаец сиплым шепотом. – Почему вы так приходить? Мы тут все друзья. Хотите трубка?

– Нет. Да. Веди нас внутрь, – приказал я.

Мы прошли за китайцем по целой череде замусоренных коридоров и в какой-то момент оказались в большой комнате, которая некогда, быть может, служила гостиной. На стенах висела паутина, их покрывали пятна сырости. На полу, кажется, лежали голые сломанные доски, под ними – какой-то отвратительный подвал.