Книга Нечаянный роман - Надежда Семенова

Такими же были сейчас глаза у Алексея.

– Ты говорил, что надо смотреть в лицо своим страхам, – сказала Женя, – я столько лет пыталась сделать вид, что прошлое не имеет значения…

– Я понимаю, – тихо сказал Алексей, – но… Он виновато улыбнулся, протянул руку через стол и сжал ее пальцы.

Женя поглядела в его больные глаза и покачала головой.

– Я до сих пор не могу представить себе Рому мертвым, – сказала она, – я была на его могиле, я помню, какой влажной и сырой была земля и эта… изгородь с шишечками. Единственное, о чем я могла тогда думать, – как холодно ему там лежать, ведь он так легко простывает. Как будто это имело значение! И мама… Я должна была с ней проститься. Или хотя бы попросить прощения. Там, на могилке. А я просто сбежала. Убежала как можно дальше и как можно быстрее.

– Ты убежала ко мне, – сказал он.

Его рука, всего минуту назад такая теплая и родная, показалась вдруг невыносимо тяжелой.

– Не к тебе, – сказала Женя, – ты появился потом.

Она выпростала руку из-под его ладони и уцепилась крючком пальца за скользкую фарфоровую ручку чашки. Загорчил на языке остывший зеленый чай.

– Я знаю, что это твой отец, – Алексей медленно, с усилием ворочал слова, – но как он мог выставить тебя из дома? Какой он после этого… отец?

– Ты не понимаешь, – сказала она, желчь обволокла гланды, мешая дышать, – это я во всем виновата.

Задрожали руки, на темной вишневой скатерти расплылось мокрое чайное пятно.

– Так не бывает, – глядя в сторону, сказал Алексей, – в жизни как на дороге. В аварии виноваты все. Этот поспешил, тот не учел, дорожник не там укрепил знак…

– Спасибо за аналогию, – горько усмехнулась Женя, – считай, что это была улица с односторонним движением, в которую въехал пьяный водитель.

Глава 43

Женя погладила пальцем фигурку быка на удачу, глубоко выдохнула и набрала родительский номер.

– Алло? – сказала в трубку Наталья настолько похожим на мамин голосом, что у Жени перехватило дух.

– Ната, это я, – проскрежетала она.

Наталья молчала так долго, что оглохло прижатое к телефонной трубке Женино ухо.

– Алло? – хрипло сказала Женя.

– Привет, – эхом отозвалась Ната, – как… дела?

Еще не родила, подумала Женя и прикусила язык. В стрессе в голову приходили дурацкие, банальные фразы. Как тогда, когда Лешка спрашивал про УЗИ, а она ему «не нукай, не запряг». Тоже мне… барышня-крестьянка. Где она, спрашивается, в последний раз живую лошадь видела? В цирке?

– Хм, – тихонько, но твердо кашлянула в трубку Наталья, так и не дождавшись ответа на свой вопрос.

– Хорошо дела, – спохватилась Женя, – а у тебя?

– И я не жалуюсь, – язвительно сказала Наталья на этот раз голосом отца.

– Как отец? – спросила Женя. – Как его… сердце?

Спросила и сжалась от боли. Отец и его сердце. В памяти всплыла не раз виденная картина. Лежащий на диване со скорбно сложенными губами и прикрытыми глазами отец, а рядом суетится и охает бледная мама. Вокруг маминых губ – отчетливая голубая кайма. Как они могли не замечать?

– Болеет отец, – сказала Наталья, – как вышел на пенсию, сразу все болячки обострились.

– Что говорят врачи? – осторожно спросила Женя.

– Нужна операция, – сказала Наталья, – у правильного офтальмолога, а к ним запись на два года вперед. И денег стоит немерено.

– Мы могли бы помочь, – заторопилась Женя, – если скажешь, какая сумма…

Вдруг показалось, что на том конце провода затрещали электрические искры.

– Деньгами надеешься отделаться?

– Ну что ты…

– Ты сказала «мы», ты… замужем? – спросила Наталья.

– Десять лет, – ответила Женя, чувствуя острое желание оправдаться.

– И дети есть? – медленно, словно вытащив слово из застегнутого кармана, спросила Наталья.

Женя прижала ладонь к заметно округлившемуся животу, хотела уже ответить, как внезапно, словно покрывалом, накрыло темным, безотчетным страхом. Показалось, что сказанные вслух слова могут повредить, наколдовать несчастье.

– Нет, детей нет, – сказала Женя.

– Ты что, вспоминала, – сухо засмеялась Наталья, – есть у тебя дети или нет?

– Я помню, – выдавила Женя.

– Это хорошо, что ты помнишь, – сказала Наталья.

– Я скоро приеду, – сказала Женя, – звоню, чтобы спросить, не собираетесь ли вы куда?

– Куда мы можем собираться, – сказала Наталья, – отец из дома не выходит. Ну и я… с ним.

– Я приеду, – пообещала Женя, – запиши мой телефон, я теперь в Петербурге.

– В Петербурге, – повторила Наталья странным, глухим голосом.

– До встречи, – сказала Женя.

– До встречи, – сказала Наталья.

В ухо гудели короткие, тревожные, как завывание «скорой помощи», гудки, Женя уже положила трубку.

Женька. Блудная любимая дочь. Замужем и при деньгах. Как и следовало ожидать, у блондинок все по-прежнему – хорошо. И у непутевой Аськи, и у любимой всеми Женечки Нечаевой. Или какая там нынче у Женьки фамилия? И только подумать, как раз недавно отец начал говорить, что выгнал из дому не ту дочь…

На плите зашипел куриный бульон, по раскаленной спирали забегали сердитые шарики убежавшего бульона. Наталья сняла с кастрюли крышку и убавила огонь.

Женькин звонок всколыхнул замазанное, запертое в пыльный шкаф прошлое. Почему она не сказала Жене, что операция на глаза отцу уже сделана? Начала зачем-то про деньги бормотать? Хотела похвастаться, какая она молодец, зарабатывает достаточно, чтобы заплатить за дорогущую операцию? Или хотела продемонстрировать, что она, в отличие от Жени, живет с отцом и заботится о его здоровье?

С целлофанового пакета с морковкой сдержанно, по-прибалтийски, улыбался заяц. Под ним крупным красным шрифтом было написано «Made in Estonia» и продублировано мелкими, едва разглядишь, черными буковками «Сделано в Эстонии». Морковь в пакете была гигантской, как эстонские ступни. Овощерезка заскользила по гладким морковным бокам с аппетитным хрустом.

Наталья откусила только что очищенный кончик морковки и укоризненно покачала зайцу головой. Морковь слегка горчила на языке.

При ближайшем рассмотрении на бумажном пакете с картошкой обнаружились китайские иероглифы. Внутри лежала тщательно отмытая, мелкая, одна к одной, желтая, как лица китайского политбюро, картошка.

Что у нас, своя картошка кончилась? – подумала Наталья. Не всю же на Украине выращивали? Надо будет зайти на рынок. Не может быть, чтобы там не было обычной картошки. Пусть не такой чистой и ровной, но своей.