Книга Унесенные ветрами надежд - Елена Сантьяго

Какая-то чернокожая девочка обмахивала большим опахалом толстую потную матрону, пытаясь охладить ее. Другая служанка мыла какой-то женщине ноги. Две служанки обходили гостей и подавали им холодный лимонад. Элизабет попросила Деирдре ослабить шнуровку ее корсета, мысленно проклиная при этом моду, которая вынуждала носить ужасную одежду, ограничивающую ее свободу. Насколько легче было мужчинам! При этом она невольно вспомнила о Дункане, когда встретила его у старого полуразрушенного коттеджа – в распахнутой рубахе и небрежно сидящих штанах. «О да, – подумала она с горькой иронией, – именно штаны сидели на нем небрежно».

Она не знала, сердиться ли ей или, наоборот, радоваться тому, что в этот вечер он не появился среди гостей. Время от времени она бросала взгляд в сторону двери в ожидании того, что он все же придет. Естественно, Дункан тоже был приглашен, хотя в доме Данморов его вряд ли можно было считать желанным гостем. Но Гарольд, будучи купцом по натуре, был слишком озабочен своими делами, чтобы потерять одного из своих важнейших партнеров по торговле. Все плантаторы старались доверить капитану каперского корабля свой урожай, потому что иначе они вряд ли получили бы в обмен такие товары, которых они жаждали, а также серебро. То же самое относилось и к Гарольду Данмору. В последнее время ходили слухи, что положение с торговлей еще больше усложнится, потому что Кромвель собирался запретить английским колониям вести торговлю с голландцами и издал соответствующий указ. На островах повсеместно шла речь об этом новом указе английского правительства.

– Так удобно? – спросила ее Деирдре, немного ослабив шнуровку на платье Элизабет.

Элизабет подняла глаза.

– Да, спасибо. Иди теперь снова к Джонатану. Хорошо? Можешь лечь поспать. Здесь хватает служанок, которые будут помогать го́стьям.

Молодая ирландка с благодарностью кивнула. С самого рассвета она была на ногах, и теперь, видя, как она устала, Элизабет испытывала угрызения совести. Посмотрев ей вслед, Элизабет подумала о том, как же мало она знает об этой девушке, которая никогда не рассказывала о своей прошлой жизни в Ирландии.

Деирдре всегда с такой любовью, нежностью и пониманием обращалась с Джонатаном, как будто это был ее собственный ребенок. Элизабет невольно задалась вопросом, что же заставило эту девушку заключить трудовой договор на такое длительное время? Может быть, она страдала от голода или потеряла свою семью?

В большинстве своем так называемые долговые контракты или контракты на повинность заключались на срок в семь лет. Многие из рабочих умирали раньше, и прежде всего те, которым пришлось работать на полях. Другие, доживавшие до окончания своей службы, имели право снова вернуться домой. Однако это удавалось лишь немногим, потому что тех жалких карманных денег, которые они получали после выполнения контракта, даже не хватало на обратный переезд через океан, тем более что зачастую вместо денег рабочим платили сахаром. Женщины попадали в портовые притоны, где им не оставалось ничего иного, как продавать свое тело. Мужчины, в отличие от них, имели возможность наняться на один из кораблей и отработать свой переезд в качестве матроса. Для большинства же долговых работников и служанок возвращение на родину не было привлекательной альтернативой, к которой стоило стремиться. У себя на родине, в Старом Свете, их редко ожидало лучшее будущее, и поэтому многие из них оставались на Антильских островах и здесь пытались заработать себе на жизнь. Интересно, о каком будущем мечтала Деирдре?

Шум голосов в покоях стал тише. Приглашенные женщины снова отправились вниз, на первый этаж. Тем временем заиграла музыка, приглашая гостей танцевать, и ее звуки разнеслись по всему дому. Какая-то жирная супруга плантатора все еще сидела в кресле возле окна. Она запрокинула голову и храпела от всей души, явно опьяненная слишком большим количеством еды и выпитого шерри. Две юные девушки, дочери владельца плантации из Сант-Эндрю, хихикая, о чем-то шептались. Еще две женщины, увлеченные оживленной беседой, как раз выходили из комнаты, чтобы составить общество остальным гостям.

Элизабет встала со стула, на котором сидела, и с наслаждением потянулась. Ей было жарко, нижняя юбка приклеилась к телу, а корсет, все еще туго затянутый, не давал свободно дышать. Больше всего ей хотелось снять с себя праздничный наряд и уйти в свою комнату, чтобы побыстрее улечься в постель. Однако до сих пор ей все еще не удалось поговорить с Норингэмами, которые тоже были в числе гостей, как и будущий супруг Анны Джордж Пенн, крепкий плантатор в возрасте сорока одного года, который два года назад на северо-востоке острова подготовил себе плодородную плантацию и стал возделывать табак. Он был закоренелым роялистом и, когда Кромвель окончательно захватил власть, как и многие его единомышленники, покинул Англию, чтобы попытать счастья в колониях.

Его жена умерла во время плавания через океан, и вот уже около полугода он ухаживал за Анной. Это не было большой любовью, как поведала Анна во время доверительной беседы с Элизабет, но Джордж ей нравился, а ввиду довольно скудного выбора мужчин брачного возраста на Барбадосе это значило уже куда больше, чем могли надеяться другие молодые женщины.

Элизабет выпила немного лимонада, однако напиток, который совсем недавно был холодным, уже стал теплым и неприятным. Она отставила бокал в сторону и пошла вниз.

В большом зале все собрались на танцы. На свободной площадке началось оживленное движение. Пары образовывали ряды, в которых партнеры по танцу стояли друг напротив друга и после нескольких оборотов менялись партнерами, стоявшими по диагонали. Мужчины резво вертели женщин вокруг себя, и все очень старались соблюсти последовательность шагов, чтобы хорошо выглядеть. Однако, учитывая, что большинство из них уже были в подпитии, не обошлось без того, чтобы танцоры постоянно не спотыкались о свои или чужие ноги. Но все воспринимали это с юмором. Пары с ликующим визгом кружились в танце, и смех не утихал. Посреди волнующейся толпы Элизабет увидела счастливое лицо Фелисити. Кузина плыла в объятиях Никласа Вандемеера, который с сияющим видом смотрел на свою партнершу сверху вниз, прежде чем с явной неохотой передал ее следующему танцору. Роберт тоже был среди танцующих. Он держал в объятиях одну из девушек, которые перед этим хихикали вместе на втором этаже. Ее волосы разметались, щеки горели, когда он самозабвенно вел ее в танце. И Роберт смеялся так беззаботно, что Элизабет даже ощутила укол ревности.

На пути в патио она встретила свекра, который разговаривал с двумя плантаторами. Трое мужчин пыхтели трубками и громко спорили. Проходя мимо, она услышала обрывки фраз и поняла, о чем идет речь: они говорили о том самом проклятом новом законе английского правительства и целом ряде предписаний, которые запрещали заморским колониям Англии вести торговлю с другими нациями. И теперь они были обязаны поставлять свои товары только в Англию. Этот так называемый «Акт о навигации» был у всех на устах, поэтому люди на Барбадосе, возмущенные нынешним положением дел, соревновались в предложениях, как можно с ним бороться.

– Англия очень далеко, – сказал Бенджамин Саттон, седобородый мужчина из города Санкт-Томас. – Мы просто будем делать то, что делали раньше. Мы будем вести торговлю с теми, кто платит нам больше и надежно снабжает обменным товаром, – то есть с голландцами.