Книга Исландия - Александр Иличевский

М и х а и л. О да, Господь ревнив. Евреи это знают, как никто. Но у меня нет сил хвалить пустыню.

М и р ь я м. А ты попробуй, не развалишься.

Молчание.

М и х а и л. Поздно думать о себе. В определённом возрасте безразличие становится религией.

М и р ь я м (пожимает плечами). Человек не блоха, ко всему привыкнет.

М и х а и л (пристально взглядывая). Без тебя я не протянул бы и дня. (Пауза, оживлённо.) С другой стороны, жизнь продолжается, покуда есть силы на ужин. Откуда ты взяла рыбу в пустыне?

М и р ь я м. Хватит. Пойдём потихоньку. Чем так сидеть, лучше бы вернуться.

М и х а и л. Сегодня хороший урожай на алфавит. Анализатор потрудился. (Михаил достаёт из сумки прибор, нажимает кнопки.) Для пустыни тем более роскошная добыча.

М и р ь я м. Что сказал бы рабби Нахман, глядя на то, как мы тут живём?

М и х а и л. Он сказал бы: «Молодцы». Он не стал бы рассуждать. Кстати. Этот монах оставил мне рукопись. Сегодня я расскажу об этом детективу.

М и р ь я м (жалобно). Пойдём уже!

М и х а и л. Нам некуда торопиться. Чего ты не видела в нашем бараке?

Молчание.

М и р ь я м. Мне надо выучить греческий и заняться палеографией. Для этого времени должно быть навалом. Как прошёл день?

М и х а и л. Ты уже спрашивала. Зачем? Медленное время – для страданий. Когда страдаешь, время останавливается. Вот посмотри на Бен-Гура (кивает на осла). Он никуда не торопится, потому что страдает.

М и р ь я м (с возмущением). Откуда тебе знать?

М и х а и л. Животные бессильны что-либо с собой поделать.

Молчание.

М и х а и л. Сегодня я видел, как противолодочный самолёт с удлинённой кормой, скрывающей антенну для обнаружения подлодок, пролетел на бреющем над Мёртвым морем и ушёл по Иордану патрулировать Кинерет. Что тут скажешь! Я всегда завидовал лётчикам и ангелам, способным скользить по коже карты.

М и р ь я м (показывая пальцем). Небо та ещё пустыня.

М и х а и л (наклоняясь). Действительно. (Выпрямляется, потягивается.) Вот только там время течёт быстро. Есть шанс, что страданий меньше. Не то чтобы их там вообще нет…

М и р ь я м. Я давно хотела тебя спросить. Этот твой монах сказал тебе что-нибудь особенное? В последнюю минуту…

М и х а и л (мечтательно). Последняя минута… (Задумчиво.) Я не был при нём тогда. Когда он лежал у нас в бараке, он бредил немного. Ничего особенного. Просто проклятия. Просил оставить его в покое.

М и р ь я м. Ты хочешь мне помочь?

М и х а и л (не слыша). Иногда мне кажется, что монах в конце концов вернётся. Или что это я – тот, кто должен занять его место в монастыре. Мол, только это мне поможет прочесть рукопись. Вообще, я чувствую себя неважно. (Он снимает пробковый шлем, смотрит внутрь, жмурится от показавшегося там звёздного неба.) Мне, честно говоря, боязно. Пустыня одолевает меня. Я совершенно лишился покоя после той встречи. Откуда ты находишь силы терпеть меня, пустыню, удивляюсь, как ты ещё не исчезла.

М и р ь я м. Мне хорошо.

М и х а и л. Удивительный ты человек, стойкий.

М и р ь я м. Нормальный.

М и х а и л. Когда-нибудь пустыня проглотит меня.

М и р ь я м. Идём домой.

М и х а и л (не слыша). Какое странное существо человек. Ничто, прах, горстка молекул, но сколько великолепной злобы способен произвести. И в то же время жалуется на пустыню. (Ещё раз снимает шлем, смотрит внутрь.) Что за рыбу ты приготовила? Рыбу ели апостолы. Они вообще все были рыбаками. Мы с тобой апостолы пустыни. (Молчание. Михаил откладывает в сторону шлем.) Чего мы ждём, Мирьям?

М и р ь я м. Чего?

М и х а и л. Мы ждём мессию? А что, если он уже приходил, а мы не знали?

М и р ь я м. Разве такое может случиться?

М и х а и л. Ну… (Ищет что сказать.) Почему нет. Мы же люди. Даже ангелы могут прозевать. Увы, то немногое, что я понял о жизни, говорит о том, что мессия не был узнан. Наверное, это связано с тем, что с возрастом всё чаще исчезает способность испытывать катарсис. Надеюсь, это лишь косвенно говорит о деменции.

М и р ь я м. Это относится, скорее, к возрастному цинизму. Когнитивные функции ни при чём.

М и х а и л. Приятно слышать.

М и р ь я м. Можешь верить. Я тебе как специалист и по катарсису, и по когнитивным функциям говорю.

Михаил смеётся, но быстро обрывает смех.

М и х а и л. Как сказал Гейзенберг: «Первый глоток из сосуда естественных наук делает нас атеистами. Но на дне сосуда нас ожидает Бог». Другое дело, что дно этого сосуда всё никак не покажется. Похоже, устройство Вселенной граничит с устройством мозга, и это создаёт принципиальные трудности для полноты знаний.

М и р ь я м. Ужасное лишение.

М и х а и л. Что ещё нам остаётся для забавы, кроме тайны. (Пауза.) Мирьям…

М и р ь я м (раздражённо). Что такое?

М и х а и л. Ты читала Книгу Еноха?

М и р ь я м. Книгу Еноха… (Размышляет.) Наверное, когда-то заглядывала.

М и х а и л (удивлённо). Правда? Это очень важная книжка.

М и р ь я м. Уж не знаю, я мало что поняла.

М и х а и л. А на меня когда-то… Книги вообще похожи на сны.

М и р ь я м. Если бы. Книгу можно закрыть. А мне вот снится часто… Покинутый дом, мёртвый сад – такова плоть кошмара. Сюжеты могут быть разные, но форма иссякнувшего рая одна: родной дом, где живут безразлично чужие люди, погибший сад при нём. Вроде бы это связано с любопытством, потому что интересно вернуться на старое место, но на деле всё оборачивается глубинной тоской. Как избыть этот сон – непонятно. Я бы хотела что-то исправить, только бы сны эти больше не снились.

М и х а и л. Это трудно. А мне всё время снятся пещеры. Будто я перелезаю по узким, немыслимо узким ходам из одной пещеры в другую. Стены пещер иссечены, как в Бейт-Гуврине, треугольными полочками, в них ютятся птицы. Они взлетают со стенок и поднимаются в дыру под сводом, оттуда бьёт нестерпимый свет, и птицы исчезают в нём, а потом спускаются обратно. Это невыносимо, понимаешь? Такая свобода!

М и р ь я м. Всё равно мёртвый сад ужаснее… И птицы странные. Они похожи на динозавров.

М и х а и л. Это динозавры похожи на птиц… (Пауза.) Был бы я поэтом, мне не было бы так страшно.

Молчание.

М и х а и л. О чём я говорил… Ты когда-нибудь писала стихи?

М и р ь я м. У меня нет нужного отверстия в голове.