Книга Голубая роза - Яна Темиз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы на этот номер по какой-нибудь невероятной случайности мог посмотреть Кемаль, он бы сразу узнал его: именно этот ряд цифр был записан на маленьком листочке из блокнота убитой девушки. Только последняя цифра «5» высвечивалась так же четко и ясно, как остальные.
И Кемаль уже знал, кому этот номер, записанный в полицейский компьютер среди десяти других, принадлежит.
– …и тогда она сказала: «Если кто-нибудь произнесет фамилию Артюра Рембо с ударением на первом слоге, пусть больше на моем семинаре не показывается! Его место не в университете, а в убогом кинотеатре». Классно, да? Ни одному преподу такое в голову не придет. Они же лекции читают, как будто перед ними учебник лежит: занудно, ни слова нормального, как люди, не скажут. А у нее интересно, никогда не знаешь, чего ждать. Такое может выдать! – студент был словоохотлив и, казалось, рад случаю поговорить.
А Кемаль был рад слушать. И слушать он умел прекрасно. Разговорить парнишку, ожидавшего около аудитории свою девушку, особого труда не составило. Как и навести разговор на преподавательницу иностранной литературы Айше Демирли. Кемаль успел узнать немало университетских баек и сплетен, всегда окружающих любого сколько-нибудь заметного человека, и ему было приятно, что среди этих историй не было ни одной, так или иначе касающейся ее личной жизни. Казалось, речь идет не о привлекательной молодой женщине, а о не имеющем пола и возраста профессоре. Впрочем, для студентов это, наверное, так и есть, а ее коллеги могли бы порассказать что-нибудь другое? Не такое хорошее. Раз она явно выделяется из общей массы, коллеги, скорее всего, ее не слишком жалуют. Популярность у студентов тоже не может не вызывать зависти и неприязни.
Но Кемаль отбросил эти мысли. За ненадобностью. Сейчас он сам все узнает. Если она начнет говорить правду – это сразу будет заметно. А если вчера, после его ухода, они с доктором придумали какую-то иную линию поведения – что ж, ничего не поделаешь. Придется тогда докладывать начальству обо всех ее штучках и начинать основательное расследование. Кемаль от души хотел, чтобы этого не случилось.
Информации со вчерашнего вечера практически не прибавилось. Ему, правда, удалось поговорить с мужем русской Кати, а после этого попасть в квартиру многодетной Сибел, мужа которой он встретил на лестнице. Но результат от этого не изменился. Не видели, не знают, не слышали… Только русская всерьез играла в детектива, описывая свои передвижения по квартире с точностью до сантиметра, и даже предложила Кемалю покричать на улице, чтобы она со своего шезлонга определила, откуда раздавались все дневные голоса и звуки. Это было уже слишком!
Утром Кемаль, как и предвидел, получил список абонентов известной компании сотовой связи. Даже раньше, чем его начальник. Коллега, вводивший информацию в компьютер, подозвал его сразу, как увидел. И с надеждой смотрел, не вспомнит ли Кемаль, где и когда полиция пересекалась с обладателями этих мобильных телефонов. Или с одним из них. Но Кемаль ничего не сказал.
А чтобы на его лице не отразилось ни малейших чувств, когда он увидел имя на шестой строчке, он мог и не заботиться. Его лицо практически никогда не выражало того, что он хотел скрыть. И в тот момент ему очень хотелось скрыть, что это имя ему уже знакомо. Скрыть хоть ненадолго. Попробовать сначала понять, куда можно вставить этот кусочек мозаики, а потом уж показать его всем.
Он внимательно прочитал все десять имен из списка, но все они, кроме шестого, ничего ему не говорили. Не вызывали никаких ассоциаций из глубин его знаменитой памяти. А то единственное имя, увы, ассоциировалось с госпожой Айше.
Визит к ее брату, на который Кемаль на всякий случай получил санкцию начальства, тоже ничего не дал. Девушку он никогда не видел, а в той злосчастной квартире действительно бывал – и в чем вы можете меня обвинить? Когда занимаешься недвижимостью, приходится бывать в таком множестве квартир и домов – от особняков до трущоб. Будете искать мои отпечатки пальцев по всему Измиру? Мало ли что произошло в тех местах, где я бывал?
Все это было сказано, а еще многое было написано у него на лице. Но лицо это имело такое сходство с лицом его младшей сестры, что Кемаль не обращал внимания на неприязненный холодный тон адвоката. В конце концов, это понятно: никому не хочется ввязываться в историю с убийством. Особенно адвокату, не понаслышке знающему, чем она может обернуться.
– А вы ее ждете, да? – юноша впервые с интересом взглянул на собеседника, видимо, исчерпав запас своих занимательных историй.
– Нет, – быстро и не задумываясь солгал Кемаль. – Я вообще-то сестру ищу, она здесь учится, да вот с тобой заговорился. Пойду, а то опоздаю. Всего хорошего!
– До свидания, – общительный студент хотел спросить что-то еще, но Кемаль решительно развернулся и пошел по длинному университетскому коридору к выходу.
Не стоит создавать Айше неприятности. Судя по всему, она здесь на виду, и ожидающий ее мужчина может стать поводом для сплетен. А если вдобавок этот мужчина из полиции…
Кемаль вернулся на автостоянку и посмотрел на часы – сейчас она должна появиться.
Он почувствовал, что волнуется и почему-то нервничает. Неужели она опять станет лгать? Ее вчерашняя ложь, похоже, была не согласована с этим доктором – а сегодняшняя? И хорошо подозревать ее в будущей, еще не сказанной лжи?
Из университета постоянно выходили люди, у дверей толпились и шумели группы студентов, и Кемаль вдруг подумал, что может пропустить Айше, что она может не узнать его машины (черт! надо было сказать ей номер!), что они разминутся и их встреча не состоится. Он почти испугался этого, когда увидел ее.
Она направлялась к нему, а ее улыбка казалась улыбкой школьницы, бегущей на первое свидание. Волосы были собраны на затылке в строгий пучок, и от этого в ее облике мелькала какая-то двойственность: деловой дорогой костюм, очки, прическа выдавали серьезную женщину, а улыбка, легкая походка и маленькая сумочка как будто принадлежали совсем юной и отнюдь не серьезной студентке.
Кемаль почувствовал мгновенное облегчение: она не будет лгать! Это видно по ее глазам и улыбке. Значит, она решилась сказать какую-то правду. Только бы не спугнуть ее…
– Здравствуйте, господин Кемаль! Извините, что опоздала.
– Добрый вечер, вы вовсе не опоздали, госпожа Айше.
Оба чувствовали, что этот обмен пустыми репликами совсем не нужен, но не начинать же такой важный для обоих разговор без всяких предисловий. Или лучше начать? Кемаль принял решение первым:
– Ну что, хотите сказать правду?
– Очень хочу! – еще веселее улыбнулась Айше. – Оказалось, я такая правдивая, что вся измучилась со вчерашнего дня. А теперь скажу «правду, только правду, ничего, кроме правды».
– «Всю правду»? Там, в их присяге сказано: «всю правду», а не «только правду».
– Да? А какая разница?
– Большая, – сказал Кемаль, открывая для Айше дверцу машины, и, сев на водительское место, продолжил свою мысль. – Не вся правда – это тоже ложь. И самая опасная, потому что слишком похожа на правду. Это было не в шесть часов, да? – он не мог больше вынести неясности.
