Книга Собачья радость - Наталья Александрова

Разговор прервался, так как вошла Нина Евграфовна, неся наподносе две синие чашки и заварочный чайничек. Она причесалась, даже слегкаподкрасила губы. И выглядела поспокойнее, во всяком случае маниакальный огоньбольше не горел в ее выцветших голубых глазах.

– Да. Так я продолжаю, – сказал Птичкин, отхлебнувчаю. – Значит, вернулся Модестов в Петербург, пока со своими текущимиделами разобрался, потом вспомнил о данном Аркадию обещании. Ну меня-то чтоискать, посмотрел по базе данных – вот он я, пожалуйста, адрес и телефон. СМишкой сложнее – нету его адреса в компьютере. Вот он и просил меня поискать,может, у меня где завалялся. Я конечно обещал, да тоже не сразу этим деломзанялся, а потом Модестова убили. Так меня это поразило – надо же, тольконедавно разговаривали, он такой довольный был, планы строил, и тут вдруг отсобственной жены такой финт получить! Жену его я никогда в глаза не видел. Дикоконечно, проживши с мужем лет десять вдруг взять да и перерезать ему горлоиз-за ерунды! У меня у самого жена ревнивая, но до такого дойти, я вам скажу…Но чужая душа – потемки, и потому я посчитал, что без меня там разберутся.

– Правильное решение, – одобрил Маркиз, ему всегдаимпонировали люди, которые не любят слишком вмешиваться в чужие дела.

– Но не дали мне забыть про это дело, не дали, –продолжал Птичкин. – Прошло два или три дня, стали со мной странные вещипроисходить. Вдруг такое чувство нехорошее, что кто-то меня преследует, смотритв спину. То тень мелькнет, то шаги следом… В общем, как у впечатлительной дамы,сплошные нервы. Никогда за мной такого не водилось, даже на работе заметили,что я какой-то дерганый стал.

– Вы поподробнее про тот день, десятого апреля, когдаавария случилась, – предложил Леня.

– Да, поехал я в ту субботу на дачу…

– А зачем? – не утерпел Леня. – Вы неподумайте, что я нарочно перебиваю, но интересно знать: вот вы опасалисьпреследования, нервничали, отчего же в одиночестве на дачу поехали? Сидели бы вгороде, там народу все же вокруг побольше, чем на даче в начале апреля. Несезон ведь, садоводов нету, бабушек с внуками тоже!

Так чего вас туда, извините, понесло? Или уж жену бы с собойприхватили, все-таки лишний свидетель, собачка опять же…

– Жену… – Птичкин помедлил, потом тяжеловздохнул, – в этом-то все и дело. Я ведь по специальности химик, раньшеработал в институте, кандидатскую диссертацию защитил даже, докторскую начал.Ну потом, сами понимаете, наукой стало заниматься невозможно, да еще женился я…Словом, ушел в фирму, стал бухгалтером. Фирма солидная, деньги не то чтобыбольшие, но жить можно. Жена довольна. Но за несколько лет осточертела мне этабухгалтерия хуже горькой редьки! Вот достал потихоньку свою докторскуюнезаконченную, смотрю – какой материал отличный! Ну стал журналы разныепочитывать по специальности, в библиотеку ходить. Жизнь не такой противнойкажется. Написал статью, отослал в редакцию, ответили, что опубликуют. Адома-то ведь попробуй про это скажи – сразу: ах, да как же мы жить будем! Даученые нынче не в почете! Да денег не будет, собачку кормить нечем! –Птичкин так похоже передразнил интонации Анфисы, что Маркиз улыбнулся.

– Ну на собачку-то я уж как-нибудь заработаю, –насупился Георгий. – Вот и приходилось тайком научной работой заниматься.Оттого и поехал на дачу – там тишина, никто не мешает… Хотел в воскресеньепораньше вернуться, но тут – уже спать собрался – и слышу: кто-то ходит вокругдома. Я поглядел, покричал – никого.

Только дверь закрыл – снова ходит. Соседей вокруг никого;так мне жутко стало, да еще вспомнил вдруг, что Модестова тоже в загородномдоме убили! Сам не знаю, отчего такая мысль в голову пришла, про Модестова.Оружия в доме никакого, топор и тот в сарае остался. И такой меня страх взял –прямо как в фильме ужасов! В общем, выскользнул тихонько я из дома, сел вмашину и газанул. У нас шоссе близко. Чем в доме одному трястись, думаю, лучшеночью по дороге ехать. Ну до шоссе доехал благополучно, а потом все кажетсямне, что машина какая-то преследует. В темноте не разглядеть, а от этого ещестрашнее. В общем, совершенно я раскис, а тут мужик на обочине голосует. Я иподсадил его, все-таки, думаю, свидетель, если что. Двоих-то убить труднее, чемодного…

– Ну-ну, – усмехнулся Маркиз, – подсадилизначит, попутчика…

– Вот именно, – в тон ему усмехнулсяПтичкин, – и еще радовался, дурак! И проехали-то мы всего ничего, каквдруг с проселка вывернул этот «уазик». И как долбанет меня в бок! Как раз стой стороны, где пассажир сидел. Мне тоже рулем попало, да еще голову сильноушиб. Сознание потерял, но ненадолго. Очнулся – бензином воняет, этот, из«уазика» стонет, а мой сосед – ни гу-гу. На дороге никого, видно недолго я безсознания провалялся. Посмотрел я на своего пассажира, вижу: покойник он.

– Точно покойник? – прищурился Маркиз.

– Если бы вы его видели, вы бы не спрашивали, –ответил Птичкин, не отведя глаз. – Там такое месиво было, три дня потом уменя перед глазами стояло все… А в машине так бензином воняет! Думаю, надовыбираться, а то взорвется все, костей не соберешь. И сунул руку ему в карман,покойнику-то, чтобы документы какие-нибудь взять, узнать хоть имя погибшего. Ивдруг нахожу у него там фотографию – не ту, что вы показали, а на которой мытрое – Модестов, я и Мишка Сыромятников. И над фотографией Модестова крестиккрасный поставлен… Тут только до меня дошло, кого я подсадил на перекрестке.Самого настоящего киллера! Стало быть, и Модестова тоже он прирезал, а вовсе нежена!

– Я так и думал! – оживился Маркиз. – И чтоже дальше было?

– Дальше я и думаю, что если сейчас с этим всем вмилицию сунусь – кто мне поверит? Произошла авария, при чем тут еще Модестов?Приедут менты замотанные, из какого-нибудь захудалого районного отделения, нестанут они из простой аварии дело раздувать, это же не сериал про Каменскую! Авообще-то я плохо соображал тогда, голова болела. И стукнуло мне в эту головубольную выдать пассажира своего, киллера невезучего, за меня. Раз у негофотография нас троих, значит, он должен всех устранить. Модестова он убил уже,вон, даже крестиком пометил, пускай тот, кто его послал, думает, что меня тоже,а Мишку я предупрежу, и мы его на Мишку-то и поймаем. Думал я, что АркадийБорисыч в этом замешан, что-то он там начудил в своей Америке.

Так и сделал. Накинул на покойника мою куртку, там всеоставил, только деньги взял. Дальше из машины вылез, этого, из «уазика»,оттащил подальше, чтобы его взрывом не добило. Только успел его оттащить да самотошел – так рвануло! Я – бежать! Со страху-то километра три отмахал по шоссе,потом подсел в грузовик, он меня и до города довез. В машине голова разболелась– сил нету, я к тете Нине, думаю, пересижу пока хотя бы ночь. Что уж ейрассказал, плохо помню. А только очнулся уже в этой квартире, это она меня сюдапереправила и не говорит как. Врача своего приводила, определил он у менясотрясение мозга и перелом двух ребер. Вот и провалялся три недели почти вбессознательном состоянии.