Книга «Работа мечты». За кулисами индустрии моды - Джулия Менситьери

что ты вообще здесь работаешь, тебе просто повезло».

Таким образом, для дизайнеров подобное «везение» является частью режима эксплуатации, несмотря на то что их работа является основой всей индустрии моды. Однако, несмотря на широкое распространение эксплуататорской модели, некоторые компании пользуются хорошей репутацией у работников сферы моды. Отсутствие прозрачных критериев для назначения уровня заработной платы — это инструмент доминирования, направленный на обесценивание и делегитимизацию работы дизайнеров. «В Louis Vuitton просто потрясающе, там даже стажерам платят минимальную зарплату! К нам однажды пришел стажер, который до этого работал в Vuitton и получал там зарплату, как моя, без вычета налогов. И от этого начинаешь чувствовать себя по-дурацки, будто бы тебя не ценят, в тебя не верят»[101].

В индустрии моды не существует средних зарплат, что не позволяет грамотно оценить свои перспективы на рынке труда и обсудить свою ставку при приеме на работу. Это способствует созданию образа исключительности моды, ее полностью субъективного и фаталистического видения, и процветанию несправедливости, о которой говорил Лагерфельд. Заработная плата, похоже, устанавливается без каких-либо стандартов. И в реальности система распределения вознаграждения подчиняется одному правилу — правилу асимметрии. Так, зарплаты креативных директоров в люксовых домах варьируются от нескольких десятков тысяч евро в месяц до нескольких миллионов, в то время как дизайнеры, создающие эскизы, зачастую трудятся за минимальную зарплату.

Правила игры для дизайнеров

Дисбаланс в оплате труда существует не только между дизайнерами, работающими на различных должностях. В отличие от творческих работников мира моды специалисты по управлению и маркетингу пользуются очень выгодными условиями занятости: «В Henry Carat менеджер по продажам получала очень хорошую зарплату, управляющая ателье получала очень хорошую зарплату, г-н Кара получал очень хорошую зарплату <…> а у нас, у работников, зарплата была от минимальной, для новичков, до 3000 евро после вычета налогов, для лучших».

Подобную стратегию распределения зарплат Эльза формулирует следующим образом: «Чем больше твоя работа связана с творчеством, тем меньше ты получаешь». Она добавляет: «Это совсем не логично, потому что именно творческий человек создает продукт». Эльза жалуется на неравенство в зарплатах творческих работников и всех остальных, однако она не ставит под сомнение само разделение профессий на творческие и не творческие. Это свидетельствует, что она согласна с неолиберальной концепцией оценки творческого труда. Деление работников на творческих и не творческих предполагает, с одной стороны, что оплата труда зависит от символической и социальной значимости профессии, а с другой стороны, что наиболее значимые профессии могут быть наименее оплачиваемыми. Эльза испытала это на себе, когда после ухода из дома Carat стала браться за любые проекты, чтобы не сидеть сложа руки и зарабатывать хоть что-то помимо своего пособия по безработице. Она участвовала в коммерческих проектах, и там ей хорошо платили, но она «не гордится» этим: подобные услуги не приносят ей удовлетворения с символической точки зрения. Для дизайнеров главное правило игры работает точно так же: придумывать наряды для коммерческих проектов не считается по-настоящему творческой работой, зато хорошо оплачивается, в то время как работа в сфере высокой моды считается искусством, дает престиж, но оплачивается очень плохо. Для дизайнеров одежды, как и для других творческих работников моды, «проблема заключается в том, чтобы найти баланс между творчеством и достойным заработком», — говорит Эльза.

Маргерит: путь фрилансера

Француженке Маргерит за тридцать, она получила образование в двух государственных школах моды в Париже. Затем она работала на различные столичные дома моды и бренды. По окончании школы перед Маргерит было две возможности: бесплатная стажировка в престижном доме моды или оплачиваемая должность ассистента дизайнера в коммерческом предприятии. Она выбрала второй вариант и затем несколько раз переходила из одной коммерческой фирмы в другую, чтобы набраться опыта перед тем, как начать подавать резюме в крупные дома. И только на этом этапе она поняла, какую ошибку совершила в начале своей карьеры: «Когда я захотела перейти на создание вещей более высокого класса, мне говорили: „Ну нет, мы не можем тебя взять, ты же никогда не была в Givenchy, Chloé, Saint Laurent“. Все работодатели желают видеть в твоем резюме известные бренды…» Маргерит «во что бы то ни стало» хотела попасть на работу в определенный дом, и ей даже удалось добиться встречи с управляющей, которая сказала: «То, что ты делаешь, действительно здорово, но я не могу показать твои работы [креативному директору], потому что ты никогда не работала в Chloé, в Vuitton, в других известных домах». Для Маргерит это было «огромным разочарованием». Она вдруг поняла, что в школе моды, несмотря на долгие годы учебы и подготовки, «тебя не учат основным правилам игры, ты сам должен их понять; существует множество неофициальных правил». Поскольку за годы работы в коммерческой сфере Маргерит смогла скопить небольшую сумму денег, она решила улучшить свое резюме, добавив к нему стажировку в известном доме моды. Ее первый опыт работы в мире люксовых брендов с улицы Фобур-Сент-Оноре был, как она выражается, «ужасным»:

Зарплату нам выдавали раз в месяц, пятнадцатого числа, и за десять дней до этого мои коллеги не обедали. А владелец бренда каждый вечер ходил в Le Costes[102], приглашал всех, но по счетам не платил. <…> У него действительно не было денег, но в то же время он устраивал показы мод в Лувре с топ-моделями, и им он тоже не платил… Это был просто ужас! Кошмар! Настоящий ад!

После этого через кадровое агентство Маргерит устроилась на должность дизайнера в Marie Elle[103], престижный и успешный бренд прет-а-порте. Заработная плата там была разумная, выплачивалась вовремя, но отношения внутри коллектива там были отвратительные. Разница между образом, разработанным брендом, и реальностью производства поразительна: «Это очень мягкие, очень женственные, утонченные, гламурные, легкие образы, а на деле там творится чудовищная жестокость». Насилие здесь связано не с деньгами, а с эксплуатацией, деспотизмом, психологической и материальной зависимостью в жизни дизайнеров. У Marie Elle была абсолютно «деспотичная» управляющая, которая настраивала дизайнеров друг против друга и распространяла ложные слухи о них, чтобы «создать конфликт на пустом месте». Она по собственному усмотрению распоряжалась временем работников: «В пятницу вечером мы никогда не знали, будут ли у нас выходные. Поэтому, если у кого-то намечалась свадьба, они не могли ни заранее отменить, ни подтвердить мероприятие. <…> То же самое с отпуском, мы никогда не знали, когда сможем его взять. <…> Мы были абсолютно лишены личного времени».

Несмотря на такие условия, Маргерит продержалась в течение шестимесячного испытательного срока, надеясь