Книга Стеклянный меч - Виктория Авеярд

Я чуть не обрушиваюсь на нее, вспомнив о полковнике. Меньше всего он желает видеть поблизости новокровок, но Фарли говорит так уверенно, так убедительно. Как всегда, я не сомневаюсь, что у нее есть козырь в рукаве. Нечто, в чем мне не следует сомневаться. Пока что.

Никс медленно берет у Фарли шарф и вертит его в своих грязных руках.

– А если я откажусь? – спрашивает он с напускной беспечностью, но в его голосе я слышу сталь.

– Тогда Шейд вернет вас в постель, и мы больше никогда не увидимся, – говорю я. – Но Мэйвен придет за вами. Если не хотите присоединяться к нам, лучше бегите.

Он крепче сжимает в руке алую ткань.

– Не такой уж большой выбор.

– Но все-таки это выбор!

Надеюсь, Никс понимает, что я говорю искренне. Я надеюсь на это ради собственного блага, ради собственной души.

– Вы вправе остаться – или уйти. Вы лучше, чем кто-либо, знаете, сколько было потерь – но с вашей помощью мы можем кое-что вернуть.

Никс долгое время молчит. Он расхаживает туда-сюда, с шарфом в руке, время от времени поглядывая сквозь ветви на маяк на сторожевой башне. Тот успевает повернуться три раза, прежде чем Никс заговаривает вновь.

– Мои дочери погибли, жена умерла, и меня тошнит от болотной вони, – говорит он, останавливаясь передо мной. – Я с вами.

Затем Никс бросает гневный взгляд через плечо; нетрудно догадаться, что он смотрит на Кэла.

– Просто не подпускайте этого типа ко мне.

Глава 12

Мы продираемся через лес и уходим целыми и невредимыми; из свидетелей – только тучи и морской ветер. Но я не могу отогнать страх, который окутывает мое сердце.

Пусть даже Никс сперва чуть не пробил Кэлу голову, привлечь его на нашу сторону оказалось легко. Слишком легко. А если я и усвоила что-то за минувшие семнадцать лет жизни – и особенно за последний месяц – так это то, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Все на свете имеет свою цену. Если Никс – не ловушка, то, несомненно, он – опасность. «Кто угодно может предать кого угодно».

Поэтому, хоть Никс и напоминает мне папу, хоть он – всего лишь сочетание седины и горя, хоть мы с ним похожи, я не подпускаю близко к своему сердцу человека из Куранта. Я спасла его от Мэйвена, объяснила ему, кто он такой, и позволила сделать выбор. Теперь я должна двигаться дальше, сделать то же самое еще раз, и еще, и еще. Единственное, что имеет значение – следующее имя в списке.

Света звезд как раз достаточно, чтобы можно было что-то разглядеть, и я перебираю ставшие знакомыми страницы записной книжки Джулиана. Несколько человек живут в этих краях, в основном в окрестностях Причальной гавани. Двое в ней самой, один – в трущобах Нового города. Понятия не имею, как мы туда проберемся. Причальная гавань наверняка окружена стеной, как Археон и Саммертон, а надзор в трущобах, где живут техи, наверняка еще строже Мер. Затем я вспоминаю: никакие стены и строгости не удержат Шейда. К счастью, он поправляется быстро, и уже через несколько дней ему не понадобится костыль. Тогда нас ничто не остановит. Тогда мы, возможно, сумеем победить.

Эта мысль в равной мере радует и смущает меня: каким будет новым мир? Я могу лишь воображать свое место в нем. Наверное, дома, с родными, где-нибудь в лесу, где слышен шум реки. И конечно, рядом будет Килорн. Но Кэл? Не знаю, где он в конечном итоге предпочтет оказаться.

В ночной темноте нетрудно дать волю мыслям. Я привыкла к лесам, и мне даже не надо особенно сосредотачиваться, чтобы не споткнуться о корень. Поэтому на ходу я размышляю о том, как могут обернуться события. Армия новокровок. Фарли, возглавляющая Алую гвардию. Настоящее восстание Красных, от окопов в Чоке до переулков Серого города. Кэл всегда говорил, что тотальная война не стоит того, что потери среди Красных и Серебряных будут слишком велики. Надеюсь, он прав. Надеюсь, Мэйвен увидит, кто мы такие и на что способны. Он поймет, что победы ему не видать. Даже он не дурак. Даже он знает, что такое поражение. По крайней мере, я на это надеюсь. Потому что, насколько я могу судить, Мэйвен еще никогда не терпел поражений. Во всяком случае, когда это реально имело значение. Кэл был любимцем отца и солдат, зато Мэйвен получил корону. Мэйвен выиграл все битвы, которые имели смысл.

А учитывая время… он и меня мог бы победить.

Я вижу его в тени каждого дерева – призрак, который возвышается на фоне бури в Чаше Костей. Вода течет между зубцами железной короны, заливая глаза и рот, проникая за воротник, в ледяную бездну – его погибшую душу. Она краснеет, превращаясь из воды в кровь. Мэйвен открывает рот, чтобы попробовать ее на вкус. Сверкают острые зубы, лезвия из белой кости.

Я смаргиваю это видение, отгоняя память о принце-предателе.

Фарли что-то негромко вещает в темноте, обрисовывая истинные цели Гвардии. Никс – умный человек, но и как остальным, живущим под властью Пламенеющего Венца, ему долго лгали. Терроризм, анархия, жажда крови… вот какие слова использует телевещание, когда описывает Алую гвардию. Серебряные показывают стране детей, погибших во время Расстрела Солнца, затопленные обломки моста в Археоне… что угодно, лишь бы убедить страну в нашей злонамеренности. И в то же время подлинный враг сидит на троне и улыбается.

– А она? – шепотом спрашивает Никс, сурово взглянув в мою сторону. – Это правда, что она убедила принца убить короля?

Его вопрос ранит, как нож, – так больно, что я буквально вижу лезвие, торчащее у меня в груди. Но мои страдания могут и подождать. Кэл, идущий впереди, замирает, его широкие плечи вздымаются и опускаются – он глубоко дышит, чтобы успокоиться.

Я кладу руку ему на плечо, надеясь успокоить Кэла, как он успокоил меня. Его тело пылает под моим прикосновением, почти нестерпимо горячее.

– Нет, – отвечаю я, стараясь говорить как можно тверже. – Все было вообще не так.

– Значит, у короля голова сама отпала? – Никс хихикает, ожидая, что остальные посмеются шутке.

Но даже у Килорна хватает благоразумия молчать и не улыбаться. Он знает, как это больно, когда у тебя умирает отец.

– Это сделал Мэйвен, – внезапно рычит Кэл, так что мы все вздрагиваем. В его глазах горит огонь. – Мэйвен и королева Элара. Она умеет управлять мыслями людей. И… – Он запинается, не желая продолжать.

Смерть короля была слишком ужасной, пусть даже мы все ненавидели этого человека.

– И – что? – спрашивает Никс, шагнув к Кэлу.

Я останавливаю его одним угрожающим взглядом, и, надо отдать ему должное, он замирает в паре метров от Кэла. Но на лице Никса – презрительная усмешка. Он не прочь полюбоваться страданиями принца. Я знаю, что у него есть свои причины, но это еще не значит, что ему позволено мучить Кэла.

– Шагай вперед, – говорю я так тихо, что слышит только Кэл.

Но вместо этого он поворачивается, и его мышцы напрягаются у меня под рукой. Они напоминают горячие волны, перекатывающиеся на морской глади.