Книга Между двух огней - Сергей Майдуков

«А ведь он, пожалуй, строит планы по моей ликвидации, — внезапно осознал Хромов. — Спит и видит, как меня не станет, потому что, по его мнению, я начинаю превращаться в обузу. Он себя птицей высокого полета считает, а меня — тормозом. Нет, Григорий Зурабович, тут ты сильно ошибаешься. Вот появятся у меня генеральские погоны, тогда и поле деятельности автоматически расширится. А от тебя, прыщ гнойный, пора избавляться. И от кодла твоего бандитского. Вот только одно дельце нужно до этого обтяпать».

— Ничего про Андрея Разина не слышно? — спросил Хромов.

Прежде, чем ответить, Шайтан грязно выругался, чего за ним обычно не наблюдалось.

— Нет, — ответил он. — Скрывается, сучий потрох.

— Он нам обязательно нужен, — сказал Хромов. — Непростой крендель оказался, с вывертом. Вон как лихо твоих пацанов укатал самосвалом.

— Не мог он один, — процедил Шайтан. — Кишка тонка у фраерка. Кто-то ему помогает, походу.

— Кто?

— Хотел бы я знать.

Шайтан скосил глаза. Настал черед Хромова выдерживать испытывающий взгляд.

— Через девять дней его предки и сестра возвращаются из Италии, — сказал он. — По дороге из аэропорта всех взять надо. Никуда Андрейка не денется.

— Рейс какой? — спросил Шайтан.

— Я завтра тебе на телефон сброшу, — пообещал Хромов, приготовившись выбираться из машины, остановившейся в квартале от дома. — Но твои бойцы пусть поиски не прекращают. Ищите.

— Вы тоже.

— Мы ищем.

— Объявили бы план «Перехват», что ли.

— Я разберусь, что мне объявлять, а что нет. — Отчеканив эту фразу, Хромов подумал немного и добавил: — Григорий Зурабович.

— Это просто совет, Евгений Петрович, — пошел на попятную Шайтан.

В зрачках его вспыхнули злые искры.

«Валить пора урку, — еще раз сказал себе Хромов. — Чем скорее, тем лучше. Пока окончательно не оборзел».

Попрощавшись, он неспешно направился домой по темной аллее с шевелящимися тенями листьев на асфальте. Во время поздних отлучек Хромов одевался по-спортивному, чтобы, в случае чего, сослаться на бессонницу и привычку бегать по ночам. Он собрался уже совершить небольшой рывок, дабы вернуться домой слегка запыхавшимся и вспотевшим, но задержался, услышав пьяные голоса.

На скамейке под липой сидели двое, поблескивая бутылками и посверкивая сигаретными огоньками. Внешний вид выдавал в полуночниках бомжей. Вот кого Хромов всегда ненавидел. Вонючие, вездесущие, неприхотливые и всеядные, как тараканы, они каждый день расползались по Темногорску, гадя всюду, где только можно, выворачивая мусор из баков, портя воздух и пейзаж. Покрытые язвами, коростой и вшами, они вызывали брезгливость и желание не дышать при встрече, чтобы не нахвататься каких-нибудь микробов или паразитов.

Полицейские патрули саботировали операции по отлову этих отбросов общества, и Хромов их, в принципе понимал. Кому охота прикасаться к смердящим уродам, рассаживать по машинам и везти в участки, откуда их все равно нужно было выпускать, потому что формально они не нарушали порядка. Источать зловоние не запрещено. Ходить с исцарапанной рожей дебильного алкаша — тоже. Чесать свои болячки и ходить под себя может каждый, кто ни на что другое не способен.

Будь на то воля Хромова, он утвердил бы такой закон, по которому всех опустившихся и спившихся личностей вывозили бы в крематорий или хотя бы содержали за колючей проволокой концентрационных лагерей. Он не был гуманистом и воспринимал толерантность как угрозу роду человеческому.

И он задержался возле бомжей. Они смотрели на него, он смотрел на них. Все трое молчали.

Бомжи были разнополые, во всяком случае, тот, что без бороды, смахивал на бабу, только коротко стриженную и почему-то в капитанской фуражке. Хромов приглядываться не стал. Сделал два быстрых шага вперед, схватил безбородое чучело за шкирку, стащил с лавки и несколько раз ударил переносицей о литую урну из каменной крошки.

Второй, не дожидаясь окончания расправы, побежал через газон, надеясь исчезнуть из виду раньше, чем очередь дойдет до него. Не с его прокуренными легкими и одышкой было состязаться в скорости с полковником Хромовым. Догнать это ковыляющее недоразумение не составило труда. Бомж очень удачно перебежал через дорогу, очутившись возле уличного столба. Хромов колотил его головой об столб до тех пор, пока сверху не сорвалась рекламная табличка с координатами сауны.

Этот второй, похоже, сдох так же легко и быстро, как первый… или первая, что не имело абсолютно никакого значения.

Напомнив себе, что дома нужно будет не только тщательнейшим образом вымыться, но и забросить одежду в стиральную машину, Хромов потрусил дальше, размеренно поднимая колени и двигая локтями, как поршнями. Ему нравилось ощущать себя здоровым и сильным, и именно таким он себя ощущал.

Глава двадцать пятая

Живые мишени

Два дня ушло у Андрея на разведку и подготовку к нападению. Он выбрал тот склад торговой сети «Курочка Ряба», который находился почти в центре города, рассудив, что там затеряться будет легче, чем на пустынной окраине. Кроме того, если бы атаку совершили полицейские, они бы не слишком таились, зная, что им придется искать себя самих, а при таком раскладе исход предопределен заранее.

Все это время Андрей спрашивал себя, останется ли он прежним, если выполнит задуманное. Испытывает ли убийца прежние человеческие чувства? Или его натура полностью меняется?

Однажды он не выдержал и задал этот вопрос Диане.

Они сидели в «ниссане» неподалеку от склада, засекая, как часто заезжают на территорию машины. Выходило, что минут пятнадцать у Андрея будет. За это время ему предстояло приблизиться к воротам, войти в будку охранников и перебить всех, кто там находится. Бывало по-разному. Иногда дежурили трое, иногда в сторожку набивалась целая куча народа: то ли в карты резались, то ли пивком баловались, то ли совещались о чем-то. На киношных бандитов они были не похожи. Ходили в камуфляже, ножами не размахивали, стальными зубами не цыкали. Обычные с виду парни с вполне солдатской выправкой, молодые, здоровые, веселые.

Это больше всего смущало Андрея. Когда он поделился своими сомнениями с Дианой, она сказала вот что:

— Чтобы писать хорошо, нужно много читать. Я так и делаю. Набрасываюсь на все, что попадается под руку. Среди прочего я прочитала множество военных мемуаров. Так вот, многие мужчины, прошедшие войну, тяготились теми же вопросами, что и ты, Андрей. Смотрели на немцев, играющих на гармошках или стирающих белье в речке, и думали: нет, против этих молодых ребят просто рука не поднимется. А потом наставало время, когда приходилось решать, и они убивали. И знаешь, никто потом не терзался угрызениями совести.

— Может, не писали просто, — пробормотал Андрей.

— Про все писали, а про это нет? — усмехнулась Диана. — Ладно, подойдем к твоей проблеме иначе. С другого конца. Без мемуаров. — Она повернулась к Андрею, ловя его взгляд. — Вот закончилась война, и домой вернулись миллионы фронтовиков. Что, они были какие-то неполноценные? Не любили жен, не растили детей, не могли себя простить за то, что их руки в крови? Вздор. Они проделали необходимую работу, завершили ее и стали жить дальше, как будто ничего не было. То же самое будет и с тобой. Не волнуйся, не будут тебя преследовать мальчики кровавые в глазах, Андрей. Потому что на самом деле ты твердо знаешь, с кем имеешь дело. Это наши враги. Твои, мои. Всех нормальных людей. Так что если в твоей душе что-то и шевельнется, то вскоре там все уляжется.