Книга Между двух огней - Сергей Майдуков

Этот разговор очень помог Андрею справиться со своими переживаниями и надуманными страхами. На дело он прибыл в правильном настроении, без дрожи в руках и трепета в сердце. Диана на этот раз была оставлена дома, как она ни требовала, как ни упрашивала взять ее с собой. Таким образом, Андрею не нужно было думать о ней. Он отвечал сам за себя, и это приносило чувство освобождения.

Около пяти часов вечера из сторожки вышли двое и, пересмеиваясь на ходу, направились к складу, с рядом дверей над пандусами. Там сновали рабочие, работал погрузчик и стоял недавно подъехавший фургон. По расчетам Андрея, возле ворот осталось двое. Он решил, что этого будет достаточно. Лишняя кровожадность ни к чему. Одного охранника он убьет, а второго лишь ранит, чтобы у того появилась возможность притвориться мертвым и услышать все, что ему суждено услышать.

До этого дня Андрей палил из пистолета всего лишь дважды, но для выстрелов в упор большого мастерства не требуется. Даже при наличии глушителя, затрудняющего прицельную стрельбу. Отключай предохранитель, не заваливай ствол с набалдашником и жми на спусковой крючок, вот и вся премудрость.

Странное состояние овладело Андреем, когда он вышел из машины и направился к воротам «Курочки Рябы» с уже намозолившей глаза картинкой. Все виделось, слышалось и ощущалось необыкновенно ярко, отчетливо, немного непривычно. Андрей видел свою тень на асфальте и понимал: вот он идет убивать других людей, и его самого могут убить тоже, но ни страха, ни отвращения, ни ненависти, ни азарта в нем не было.

Перед тем как войти на проходную, он заблаговременно переложил пакет из правой руки в левую и взял его только за одну ручку. На нем была темно-серая пайта и такие же свободные спортивные штаны. Капюшон, отброшенный за спину, был снабжен матерчатой маской, чтобы прикрыть лицо в случае необходимости.

Открыв дверь, Андрей приготовился спросить, как найти некого мифического Воронкова, когда осекся, ошеломленный зрелищем, представшим его взору.

Комнатушка размером два метра на три вмещала в себя медицинскую кушетку, пару пластмассовых стульев, одно хлипкое офисное креслице. Примерно треть помещения занимали два составленных вместе письменных стола, на которых громоздились мониторы и разная аппаратура, опутанная проводами. Над ней колдовал парень с простым крестьянским лицом и темными очками, поднятыми на макушку. Но главное действие разворачивалось на кушетке, застеленной вытертым леопардовым пледом. Там сидел второй охранник в полосатой майке и спущенных на ботинки пятнистых штанах. Рядом мостилась женщина, собираясь улечься спиной к входу, положив голову на обнаженные ляжки охранника.

— Какого?!. — рявкнул он, приподнявшись. — Пельмень, тебя же просили на стреме постоять!

— Я камеру настраивал, — стал оправдываться парень с крестьянским лицом.

Ситуация не предполагала приветствий и диалогов. Вместо того чтобы искать вымышленного Воронкова, Андрей сунул правую руку в пакет, вытащил оттуда пистолет и выстрелил.

Раздался звук, напоминающий хлопок бутылки шампанского, когда пробку не выдергивают лихо, а осторожно вытаскивают, раскачивая из стороны в сторону. Пуля вошла в голову парня чуть ниже глаза. Очки слетели, сам он стал падать, хватаясь за провода. Наведя ствол на второго охранника, Андрей влепил две следующие пули в стену по обе стороны от сидящего. Женщина заверещала так пронзительно, что пороховой дым задрожал в тесной каморке.

Это стало полной неожиданностью для Андрея. Входя в сторожку, он бросил взгляд в сторону уходящих охранников и, оценив разделяющее их расстояние, решил, что приглушенных выстрелов им не услышать. Так оно, скорее всего и вышло, однако истошный вопль женщины не мог остаться незамеченным.

Андрей прицелился в нее, но выстрелить не сумел. Указательный палец словно свело судорогой, не позволяющей ему согнуться хотя бы на миллиметр. Присутствие этой голосистой дуры стало полной неожиданностью для Андрея и спутало все карты. Во время наблюдения за охранниками она в сторожку не заходила, значит, находилась внутри с самого начала. Была ли она платной проституткой или шлюхой по призванию, ублажающей мужчин из любви к древнему искусству? Как бы то ни было, Андрей не мог ее убить.

«Ладно, — решил он, — пусть будет свидетельницей».

Ствол с глушителем переместился в сторону охранника. Натягивая одной рукой штаны, он тянулся к карабину, прислоненному к стене между кушеткой и карликовым холодильником. Хлоп! И на стену словно брызнули красным спреем. Хлоп! Появилось новое пятно, об которое ударилось покачнувшееся тело. Карабин остался на месте. Женщина не умолкала.

Пнув дверь, Андрей рухнул на колени, выставив перед собой пистолет, обхваченный обеими руками. Двое охранников, бегущие по залитой солнцем площадке, тотчас открыли огонь, садя пули аккурат туда, где должен был находиться стоящий во весь рост противник. Отстраненно удивляясь своему хладнокровию, Андрей принялся расстреливать их, наводя пистолет то на одного, то на другого, пока оба не упали в нескольких метрах от сторожки.

Склад словно вымер. Работники покинули открытое пространство, опасливо выглядывая из дверей. Наверняка многие из них уже звонили, призывая подмогу. Андрей тоже взял мобильник и, вернувшись в сторожку в капюшоне с маской, отчетливо произнес:

— Товарищ полковник, задание выполнено. Пытались оказать сопротивление… Да, всех положил… Есть, возвращаться.

Прежде чем выйти, Андрей обратился к боевой подруге охранников, охваченной трясучкой на кушетке:

— Твое счастье, что я с бабами не воюю. Живи и помни мою доброту. И язык держи за зубами, ясно?

Она закивала так энергично, словно намеревалась стряхнуть голову с плеч. Выстрелив напоследок в потолок, Андрей велел женщине лечь на пол, вышел и быстро зашагал к автомобилю. Он не сомневался, что сейчас она слишком напугана, чтобы следить за ним в окно, но через полчаса, когда шок пройдет, расскажет все, что сумеет вспомнить, в том числе, и о звонке загадочному полковнику. Сохранится ли в ее памяти лицо нападавшего? Ответа на этот вопрос Андрей не знал. Оставалось лишь надеяться, что нет. И Андрей надеялся. Ничего иного ему не оставалось.

Глава двадцать шестая

Волчья натура

Шайтан всегда приезжал сюда тайком, без охранников. Это было рискованно, но еще опасней было бы выдать место, которое сразу бы стало его болевой точкой.

Те времена, когда ворам в законе было запрещено заводить семьи и вообще путаться с родней, давно минули. В принципе, никто не стал бы возражать, если бы узнал, что Шайтан примерно раз в два месяца ездит в небольшой городок с поэтичным названием Вишневый, чтобы проведать сына и, главным образом, внучку, которой было уже четыре годика. Она звала его дедусем, он ее — Майечкой, и становился совсем другим человеком в ее присутствии.

Останавливался Шайтан на квартире, которую специально снимал для подобных случаев. Там у него хранилась цивильная одежда, приличествующая образу дедушки, смена белья и кое-какие запасы продуктов. Сын не одобрял визитов отца и старался не впускать его в свою семью. Самое большее, что позволял, это покатать Майю на санках зимой или сходить с ней на озеро летом.