Книга Год, прожитый по-библейски - Эй Джей Джейкобс

Здесь есть странный момент: если я хочу сострадать людям в полной мере, возможно, не стоит говорить им о своих молитвах. Недавно я прочел о новом исследовании 1802 пациентов, перенесших аортокоронарное шунтирование. Оказалось, у тех, кто знал, что за них молятся, было больше осложнений, чем у тех, кто не знал. Возможно, они думали: «Если я настолько болен, что нуждаюсь в молитвах других людей, дела мои плохи». Получается, лучше молиться тайно и надеяться, что они не прочтут эту главу.

…А беззаконники будут уловлены беззаконием своим.

Притчи 11:6

День 105. Итак, похоть. На этой неделе работа в Esquire заставила заняться этим вопросом.

Прежде чем я объясню подробности, признаюсь: в этом году похоть стала одной из моих главных проблем. С первого дня, когда я увидел рекламу спортклуба, на которой два прекрасных потных человека сжимали друг друга в объятиях после, похоже, энергичной тренировки, я пытался подавить свое либидо.

Я стараюсь не думать о сексе. Не говорить о нем. Не смотреть на женщин на улице. Проблема в том, что я делаю это вопреки собственным порывам. После тридцати восьми лет сугубо светской жизни мне трудно свыкнуться с мыслью, что сексуальность грешна. Ну, в некоторых случаях это правда – так скажет всякий, у кого есть подключение к интернету. Но мне непросто накрутить себя так, чтобы негодовать по поводу умеренной доли сексуальности в культуре.

Подозреваю, это напрямую связано с моей борьбой против секса. В старших классах и в университете у меня были периоды абсолютного сексуального затишья. Чтобы оправдать недобровольное воздержание, решил, что я выше примитивных проявлений человеческой природы. У меня есть занятия получше, чем думать о женщинах. А что такое секс? Соприкосновение кожных покровов, необходимое для смешивания ДНК в процессе продолжения рода. Я вполне мог прожить и без этого. Я пытался превратиться в неопуританина: был чистым интеллектом, а тело служило всего лишь оболочкой для переноса разума из одного места в другое.

Ничего не вышло. Попытка подавить сексуальное желание не сделала меня добродетельнее – я только разочаровался, почувствовал себя несчастным и зацикленным на сексе. Поэтому многие годы я считал, что, пока верен Джули и держу либидо в узде, немного сексуальности в культуре никак не помешает. Пикантная шутка, далекая от реальности фантазия, фильм с частичным обнажением – что в этом плохого? Меня это никогда не беспокоило.

Но сейчас все ждут, что я – точнее, мое библейское альтер эго Яков – должен проявлять крайнюю скромность и абсолютную сдержанность. Никаких плотских мыслей и слов. Полагаю, это разумные ожидания. Скромность давно играет важную роль в иудео-христианской традиции. У ортодоксальных иудеев на этот счет строгие правила: женщины прячут волосы и не могут носить платья, не закрывающие ключицы. Некоторые консервативные христиане также скрывают плоть и избегают фильмов, на которые детям до семнадцати предлагается приходить с родителями.

И я старался. Но проблема в том, что в современном мире изображения, связанные с сексом, присутствуют в изобилии. Я интуитивно знал, что так оно и есть, но, когда начинаешь присматриваться, масштабы явления кажутся поразительными. Захожу на финансовую страницу Yahoo! – и вижу блондинку в декольтированном платье, которая смотрит в монитор и призывно грызет дужку очков. Очевидно, ее очень возбудил фондовый индекс S&P 500. Даже героиня «Доры-следопыта», домохозяйка из пригорода, носит слишком обтягивающую одежду. Или мне так кажется.

Недавно я узнал, что преподобный Билли Грэм[113], перед тем как заселиться в гостиницу, просит убрать из его комнаты потенциально соблазняющие изображения. Я решил очистить собственную квартиру и для начала спрятал журналы, которые валялись у нас повсюду: например, с Джессикой Альбой в облегающем синем костюме.

Потом я достаю рулон маскировочной ленты и приступаю к цензуре изображений, которые есть в доме. Все, что может активировать мое либидо, закрывается куском ленты.

• Женщина в костюме гейши на коробке с чаем Celestial Seasonings.

• Фотография симпатичной кулинарши с неправдоподобным именем Crescent Dragonwagon (Полумесяц Тракторный Прицеп) на корешке книги с рецептами.

• Бюст Шэрон, подруги Джули, на фотографии с нашей свадьбы, поскольку он и обилен, и доступен для обозрения.

Вообще, цензурный рейд вызывал у меня приятную ностальгию. Когда я был ребенком в 1970-х, папа выписывал журнал Playboy – вроде как ради текстов. Мама этого не одобряла. Каждый раз, когда приходил новый номер, она давала мне черный фломастер, и мы набрасывались на картинки. Девушки месяца и игривые студентки получали скромные черные бикини. Мне это нравилось. Даже слишком. В итоге мама осознала, что я по несколько минут рассматриваю каждое фото, прежде чем приступить к цензуре. Так наши рейды закончились.

И мой нынешний рейд в середине 2000-х ничем не эффективнее. Результат прямо противоположный. Каждый раз, когда я замечаю маскировочную ленту, то вспоминаю о том, что под ней. В итоге я думаю о сексе больше, а не наоборот.

Но вернемся к моей работе и похоти. Журнал Esquire практикует сластолюбие изысканного толка – но сути это не меняет. Поэтому здесь избегать эротических изображений еще труднее, чем дома. А несколько дней назад ситуация ухудшилась. Мои боссы решили, что будет забавно поручить мне статью о молодой привлекательной актрисе. Типа, искушение для любителя Библии.

Актрису, у которой я буду брать интервью, зовут Розарио Доусон. И, чтобы подготовиться, как подобает журналисту, мне надо взять в прокате фильмы с ее участием, что уже ставит меня в неловкое положение. Судя по всему, в них немало распутства, непристойного поведения и всяких там желаний.

Поэтому я обратился в кинопрокат под названием CleanFlicks. Это компания из Юты, основанная мормоном: Netflix[114]для очень религиозных людей. Они стерилизуют голливудские фильмы, вырезая из них насилие и секс. А заодно и ругательства, включая слова «на “х”, на “п”, на “а”, если не имеется в виду конкретное место, на “г”, на “c” и т. п.» (Я знаю слова на «х» и на «п». Но на «г»? На «с»? Слишком много вариантов. Такое ощущение, что я разгадываю скабрезный кроссворд в New York Times.)

Через неделю я получаю пару DVD с фильмами Розарио в ярко-желтых конвертах: «25-й час», «Джози и кошечки». Вставляю их в плеер и довольно странно провожу пару часов. Фильмы из CleanFlicks полны нелогичных скачков сюжета и отличаются прерывистым озвучиванием (похоже на телефонный разговор с Танзанией). Посмотрев фильмы Розарио, я не смог удержаться и заказал у CleanFlicks «Убить Билла». Думал, что в их версии фильм будет длиться минут пять. На самом деле он перевалил за час, однако стал абсолютно бессмысленным.