Книга Пациент особой клиники - Себастьян Фитцек

– У вас есть десять минут, – сказал санитар и выудил из кармана непромокаемой куртки, надетой прямо поверх халата, пачку сигарет.

Они находились на территории, которая явно предназначалась для разгрузки поставляемых в клинику лекарств и медицинского оборудования, но никак не для нахождения здесь пациентов. Это место было защищено от дождя, который бушевал снаружи с такой силой, что складывалось впечатление, будто кто-то обрабатывал здание при помощи пескоструйного аппарата. Стоял такой шум, что он заглушал даже рев взлетавших и приземлявшихся поблизости самолетов. И когда санитар, приложив ладони к специальному замку, работавшему по принципу сканирования отпечатков пальцев, открыл застекленную наружную дверь, свист ветра оказался настолько сильным, что Тилль засомневался в том, что его сопровождающему удастся прикурить.

Несмотря на то что подъездная дорога в том месте, где стоял автобус, находилась под крышей, к машине ему пришлось идти по лужам. По-видимому, ливневки не справлялись со столь обильными дождевыми потоками, и вода сама искала себе пути выхода.

– Десять минут, – повторил санитар, стараясь перекричать завывания ветра.

Затем он набрал код на автобусе, и водительская дверь с шипением, характерным для гидравлики, открылась. Не успел Тилль войти, как она снова захлопнулась, отчего его невольно бросило в дрожь.

Беркхофф впервые за все последнее время, которое уже казалось ему вечностью, остался один!

Это было непередаваемое чувство, вызвавшее приятный душевный трепет, так хорошо знакомый ему с детства. Оно напоминало те минуты, когда, укрывшись от ненастья в своей уютной теплой комнате, маленький Тилль дрожал от нетерпения, предвкушая удовольствие от чтения увлекательного романа. И запах старых книг в нагретом автобусе только усиливал эти воспоминания. Здесь на полках, оборудованных вдоль окон вместо сидений, стояли сотни книг.

Чего тут только не было – и научно-популярные издания, и бульварные романы, и атласы, и дешевые детективы. Однако временем на то, чтобы оценить их все по достоинству, Тилль не располагал. В свете галогеновых ламп он принялся лихорадочно искать нужное ему место, скользя пальцем по переплетам и изучая названия.

«Всего десять минут?» – с сожалением подумал Беркхофф.

Здесь он с удовольствием мог провести несколько часов, пристроившись на единственном оставленном в конце салона диванчике с чашечкой горячего кофе в руках и прислонив голову к стеклу. Его не беспокоили бы даже завывания ветра, свирепствовавшего снаружи, который, с одной стороны, был так близок, а с другой – так же далек, как и те миры, в которые можно было перенестись с помощью этих книг.

Единственным, что нарушало идиллию этой уютной атмосферы, были рыдания. Они шли из того места задней части автобуса, где обычно располагался туалет.

– Кто там?! – воскликнул Тилль и стал приближаться к источнику звуков, походивших на попытку какой-то женщины подавить свои слезы.

Его снова охватила дрожь. Но теперь она выступала в качестве предвестника зарождающегося страха. Тем не менее, держа руку в кармане и обхватив добытую недавно иглу, Тилль стал медленно приближаться к тому месту, откуда слышались рыдания. Когда же он оказался в непосредственной близости от заднего выхода и смог различить того, кто сидел на ступеньках, то его удивлению не было конца.

– Седа?

В ответ на его восклицание пациентка, разыгравшая его в первый день, обернулась. Ее темные глаза опухли от слез, а сама она выглядела так, как будто только что побывала под дождем, – лицо Седы было мокрым от слез, капельки которых стекали с подбородка прямо ей на грудь.

– Что случилось? – спросил Беркхофф.

– Все хорошо, все хорошо, – покачав головой, ответила она и встала.

– Они тебя здесь заперли?

– Нет, нет. – Губы Седы скривились в жалком подобии улыбки. – Мне разрешено находиться здесь одной. По крайней мере, тогда, когда я на работе.

Тилль огляделся и спросил:

– Значит, ты здесь работаешь?

– Да, ведь когда-то я была кем-то вроде библиотекаря, – заявила она, подтверждая тем самым информацию, которую он получил от фрау Зенгер.

– И почему ты здесь? Как оказалась в клинике?

– Ты же знаешь, мы, пациенты, не любим говорить об этом.

– И о том, почему ты плакала?

К его удивлению, Седа подняла руку и провела ею по его голове. Вначале Тилль попытался было ее остановить, но прикосновение было настолько ласковым и нежным, что вызвало в нем, с одной стороны, болезненное, а с другой – приятное воспоминание.

Он вспомнил о Рикарде.

«Сколько времени прошло с тех пор, как меня так трогали?» – подумал он.

– Полка номер три, второй ряд? – внезапно спросила Седа, нарушив ту интимную обстановку, которая начала было складываться.

– Что? Да, правильно.

В этот момент Тилль вспомнил, что Седа являлась платным агентом Скании и была посвящена в его намерения и цели. Но возникал вопрос: какую работу она выполняла для человека, доверять которому стоило меньше всего? Ведь проинформировать Касова о том, что Беркхофф являлся симулянтом, могла только она.

Тогда Тилль отошел от нее и начал искать соответствующую полку. Книга Джеймса Джойса под названием «Улисс» оказалась там, где и обговаривалось, – во втором ряду, сразу за Библиями. И найти ее было просто. Беркхофф спокойно вытащил этот фолиант и потряс его. Пролистав книгу до страницы восемьдесят четыре, он обнаружил телефон. Убедившись, что Седа за ним не наблюдает, Тилль включил его и нажал кнопку быстрого набора.

Глава 32

– Слава богу!

– Тилль?

– А кто еще может звонить по этому телефону?

Беркхофф пристроился на заднем сиденье, стараясь как можно дальше находиться от Седы, которая заняла место водителя и листала иллюстрированный журнал, слушая музыку через наушники. И хотя он не предполагал, что она может его подслушивать, все равно старался говорить шепотом.

– Что случилось? Как твои дела? – поинтересовался Скания.

– Дерьмово. Под каким обличьем, черт возьми, ты меня сюда засунул? Кто я?

– Что-то не так, Тилль?

– Да все не так! Мне плохо! Сейчас я чувствую себя гораздо хуже, чем раньше. Все эти неприятности с того момента, когда похитили Макса, только нарастают.

– Возьми себя в руки и успокойся! Успокоился? А теперь подробно расскажи мне, что случилось.

От тяжелого дыхания Тилля на пленке, которой было обклеено стекло, появилась испарина. Тогда Беркхофф нарисовал на ней указательным пальцем вопросительный знак и вздохнул.

– Не знаю даже, с чего и начать.

– Начни с самого начала.

В этот момент от сильного порыва ветра автобус затрясся, напомнив Тиллю первые минуты его появления в клинике.