Книга Пациент особой клиники - Себастьян Фитцек

– Мне казалось, что надо дать им повод думать, будто перед ними настоящий сумасшедший, и поэтому я заявил, что проглотил бомбу.

– Понятно, – ничуть не удивившись, спокойно отреагировал Скания.

– Проблема в том, что мне удалось убедить в своей потенциальной опасности только часть персонала. Меня усыпили, а когда я очнулся в комнате интенсивного кризисного вмешательства, меня навестил врач по фамилии Касов и заявил мне прямо в лицо, что считает меня симулянтом.

– Интересно.

– Мне кажется, что это скорее опасно, – разозлился Тилль. – Потому что по какой-то причине этот Касов желает моей смерти. Он распорядился, чтобы меня заперли в одной палате с жестоким и здоровенным психопатом Армином Вольфом.

– Не в одиночке? Это странно.

– Верно. Однако по официальной версии причиной такой странности является тот факт, что здесь затопило целый флигель, и поэтому не хватает койко-мест. Но я клянусь, именно этот Касов виноват в том, что Армин сломал мне два пальца.

– Что он сделал? – явно расстроившись, переспросил Скания.

– Он хотел сломать мне еще больше, а Седа утверждает, что Армин даже жаждет меня убить.

– Значит, ты все-таки познакомился с Седой. Это хорошо.

Тилль яростно затряс головой, одновременно чувствуя, как синяк под глазом начал тупо пульсировать.

– Ничего хорошего. Она тоже явно чокнутая. Это – пациентка, скотина ты этакая. И библиотечный автобус она больше не водит, поскольку территорию затопило.

С этими словами он поглядел на Седу, но та при упоминании ее имени даже не встрепенулась.

– Как же ты добрался до телефона? – поинтересовался Скания.

– Это долгая история. Лучше скажи мне, в чьей шкуре я здесь нахожусь. У меня такое впечатление, что ты выбрал самую худшую из всех личностей, которую только можно представить.

– Извини, – раздраженно ответил Скания. – К сожалению, у нас был не такой уж и большой выбор, когда потребовалось срочно доставить пациента в «Каменную клинику».

– Я знаю. Но это обязательно должен был быть игравший на пианино и математически одаренный мучитель детей с опухолью головного мозга?

– Не понял, повтори.

– Все ты правильно понял.

Возникла пауза, и в телефоне послышался шум атмосферных разрядов, словно ветер дул и в эфире. Затем прозвучал негодующий голос Скании:

– Бред какой-то. Патрик Винтер не являлся мучителем детей, и об опухоли мне ничего не известно.

– Тогда ты плохо проинформирован, – повысил голос Тилль. – Мне только что сделали первый сеанс химиотерапии. Старик, я здесь сам себя отравлю.

В эту секунду Седа посмотрела на него, кивнула и постучала пальцами по воображаемым часам на запястье. Это был знак, что отведенные ему десять минут скоро закончатся. Скания тоже хотел прекратить этот разговор, и не только его.

– Все! Эксперимент закончен! Я вытащу тебя оттуда!

– Стой! Подожди!

– Никаких «подожди»! Решение бесповоротное. Я немедленно начну тебя вытаскивать, черт подери! Я не позволю, чтобы ты с переломанной рукой и с отравой в крови лежал в беспомощном состоянии в лазарете чуть ли не нос к носу с Трамницем.

Тилль, уже было поднявшийся, буквально рухнул обратно на сиденье.

– Повтори, что ты сказал?

Скания не стал кочевряжиться и почти дословно повторил сказанное. При слове «лазарет» Тиллю словно кто-то стукнул молотком по голове.

– Откуда ты об этом знаешь? – спросил он.

– Ты сам мне рассказал о сломанных пальцах и химиотерапии. Где же после этого ты должен быть?

Тилль развернулся в сторону так, как это делает школьник, не желающий давать списывать своему соседу по парте. Затем он поднес здоровую руку ко рту, придав ладони форму рупора, и, удерживая телефон больной рукой, прошептал:

– Я хотел знать, откуда тебе известно, что Трамниц находится в лазарете. Он ведь давно должен был вернуться в свою палату.

– Сегодня по радио передали, – пояснил Скания. – Якобы из-за послеоперационного заражения крови. Их беспокоят вопросы обеспечения безопасности, пока его снова не переведут обратно. Ведь в больничном корпусе можно передвигаться относительно свободно.

– Дай мне еще немного времени, Оливер! – умоляюще произнес Тилль.

– Чтобы тебя там убили? Я не позволю, чтобы ты пострадал еще больше. Так что не проси!

– До этого дело не дойдет. Клянусь! – скороговоркой проговорил Беркхофф. – Сегодня ночью в новой палате я буду один, и там со мной ничего не случится. А днем я сам могу позаботиться о себе. Дай мне еще два дня. Если за это время мне не удастся ничего прояснить, то на этом мы и закончим.

В разговоре вновь возникла пауза, и снова послышался шум ветра. Но на этот раз он доносился уже извне через открывавшуюся водительскую дверь.

– Хорошо, – наконец сказал Скания. – Даю тебе на все про все двадцать четыре часа. У тебя ровно сутки, Тилль.

– Спасибо. За это время я постараюсь узнать правду.

– Гм, – крякнул Скания. – Погоди! Не вешай трубку, пожалуйста. С тобой хочет коротко переговорить твоя жена.

Только сейчас, правда, уже слишком поздно, Тилль понял, что в автобусе есть еще один посетитель, который неизвестно сколько времени слушал его разговор, а теперь приближался к нему с угрюмым взглядом.

Глава 33

– «Улисс», – насмешливо произнес Касов таким тоном, словно пародировал манеру общения гомосексуалистов. – Наш дорогой господин Винтер – настоящая книжная сова и, естественно, читает только возвышенную литературу. Джеймс Джойс! Кто бы мог подумать? Можно взглянуть?

С этими словами он схватил книгу и буквально вырвал из рук Тилля это специальное издание в кожаном переплете.

Пока Касов, втянув голову в плечи, протискивался к заднему ряду сидений, Беркхофф успел незаметно опустить мобильник в карман своих спортивных брюк, хотя и не был уверен в том, что подозрительный врач этого не увидел. Однако времени на то, чтобы поставить выдолбленную книгу обратно на полку, у него уже не оставалось, и теперь она находилась в руках этого неприятного человека.

– Вам нравится содержание? – поинтересовался Касов.

При этом иронический тон и сама двусмысленность вопроса усилили у Тилля ощущение того, что главный врач третьего отделения просто играет с ним в кошки-мышки.

«Что этот сукин сын обо мне знает?» – подумал Беркхофф и посмотрел на Седу, стоявшую в проходе автобуса позади Касова. Она тихонько покачивала головой, словно давая Тиллю понять: «Я и сама не знаю, какие недобрые намерения у него в голове».

– Я еще не прочитал эту книгу, – ответил Тилль на вопрос Касова.