Книга Обманутая - Барбара Делински

Джефф поспешно согнал хмурость со своего лица.

– Нет. Вовсе нет. Просто я вспомнил о супах, которые обычно готовлю себе сам. Они просто отвратительны по сравнению с этим. – Взяв столовую ложку, лежавшую на нижней тарелке, он попробовал похлебку. – Очень вкусно. – Он съел еще одну ложку, и еще одну, наслаждаясь супом. Он был густым, горячим, в меру приправленным специями и чуть сладковатым. Джефф почувствовал, как все у него внутри согревается, улыбнулся и проглотил еще пару ложек.

– Вы всегда сами готовите себе? – спросила официантка.

– Угм-м, – откликнулся Джефф с полным ртом.

– Неужели у вас никого нет, чтобы готовить?

– Нет.

– Значит, вы живете один?

– Да.

– Где?

Он сосредоточился на похлебке и не поднимал глаз, но, когда вопросы посыпались один за другим, хотя и неспешно, начал ощущать неловкость. Он снова посмотрел на официантку и опять различил на ее лице лишь невинность, и хотя он сам умел лгать с самым невинным видом, по отношению к ней он не испытывал подозрений. «В конце концов, – заметил он про себя, – я могу ответить на все вопросы». У него все было подготовлено как раз для таких ситуаций.

– На вершине холма, – сказал он и мотнул головой по направлению откуда пришел.

– Вы тот самый человек, который живет в доме у обрыва? – спросила она с расширившимися глазами.

Джефф не назвал бы свою хижину домом, но на вершине холма было только одно строение.

– Полагаю, да, – откликнулся он и, не желая слишком акцентировать это, снова вернулся к супу. Ложка была на полпути от его рта, когда официантка исчезла. Он съел еще несколько ложек, когда рядом появилась новая фигура. Она была выше, гораздо полнее и поверх нижней рубашки и джинсов на ней был надет белый передник. К тому же весь облик человека излучал недоброжелательность, что Джефф понял при первом же взгляде, поэтому он указал ложкой на миску и заметил:

– Замечательная похлебка. Очень вкусная.

– Ты живешь в доме на обрыве? – спросил мужчина. У него был хриплый голос курильщика, хотя и не такой зловещий, как можно было бы предположить по его виду.

Джефф решил, что у него нет другого выбора, кроме как отвечать.

– Если имеется в виду тот, что на холме, то да.

– Мы слышали, его купили.

Джефф кивнул и проглотил еще одну ложку похлебки.

– Должно быть, холодно.

– Г-мм.

– С чего ты там поселился?

Джефф готов был к подобной прямоте. Он знал, что люди в провинции не любят ходить вокруг да около.

– Я хотел иметь собственный дом, а этот стоил дешево.

– Он разваливается на части.

– Ага. Зато он мой.

– Ты откуда?

– Пенсильвания.

– Откуда там?

– Из западной части штата.

– Почему уехал?

– Моя мать умерла, не стало смысла оставаться.

– Что там делал?

– Учил.

– Что будешь делать здесь?

– Читать и думать. Может, писать. – Джефф подумал, что если предыдущий владелец хижины был писателем, почему бы ему тоже им не стать.

– Что писать?

– Не знаю. Я еще не решил.

– Твоя мать, наверное, оставила тебе кучу денег, – хрюкнул мужчина.

Но прежде чем Джефф успел ответить, вернулась официантка.

– Можно, я теперь приму у него заказ, папа?

Лицо мужчины помягчело, как только он повернулся к ней.

– Давай, Глори. Я пойду на кухню. – Он бросил на Джеффа взгляд, говоривший, что ему есть еще о чем спросить, но он отложит это до другого раза, после чего заковылял прочь.

Джефф взглянул на официантку, застывшую в ожидании с карандашом и блокнотом.

– Папа? Его так зовут?

Она покраснела.

– Нет, это я его так называю. Он мой отец. На самом деле его зовут Гордон.

Джефф не мог не улыбнуться, услышав, как нараспев она это произнесла, но она хорошо это сказала. Учитывая то, как говорил отец, ее речь была превосходной. Казалось, она следит за ней с таким же вниманием, как и за своими манерами. Она говорила как человек, получивший образование, хотя и не полное. Это было странно.

Поймав себя на том, что пристально глядит на нее, Джефф поспешно вздохнул.

– Это ему принадлежит ресторан?

Она кивнула.

– А меня на самом деле зовут не Глори, а Глория, но все здесь называют меня Глори. Вы тоже можете, если хотите.

Джефф не собирался заводить знакомства в городе и тем не менее непроизвольно кивнул:

– О’кей, – и, помолчав, добавил, ощутив исходящую от нее нежность: – А ты можешь звать меня Иван.

– Тебя так зовут?

Он кивнул.

– Иван, а дальше?

– Уолкер. Иван Уолкер. – На это имя он купил дом. Это же имя стояло в свидетельстве о рождении, карточке соцобеспечения и водительских правах, которые лежали у него в портфеле. Иван Уолкер – по крайней мере тот, что родился в Южном Коннелсвиле в Пенсильвании в 1948 году – умер два года назад, но об этом никому не было известно.

– Красивое имя. Я рада, что вы здесь живете. Отсюда все разъезжаются, когда вырастают. Приезжает же мало кто. – Она понизила голос и перешла чуть ли не на шепот. – Приятно разговаривать с новыми людьми. Старые только повторяют одно и то же, снова и снова…

– Глори! – раздался крик из кухни. – Взяла заказ?

Глори быстро преобразилась в официантку и с виноватым, чуть ли не испуганным видом поднесла карандаш к блокноту.

– Вы решили, что будете есть?

Джефф взглянул на разрозненные части меню. В нем значился кусок мяса с костью, что звучало аппетитно, но стоило дороже остального, поэтому Джефф не стал заказывать его. Гордон и так уже решил, что он лентяй с деньгами. Не желая, чтобы подобное мнение о нем утвердилось, он стал подыскивать что-нибудь подешевле.

– Как ваша тушеная говядина?

– О, замечательная. Папа готовит свежую каждое утро. Он кладет в мясо морковь, картошку и лук, и подается это с пшеничным хлебом; а, если хотите, вместо хлеба я могу принести вам простые булочки.

– Пшеничный хлеб, прекрасно. А порции? Приличного размера? – Уже от одних ее слов у него потекли слюнки. Ему казалось, что он готов съесть лошадь.

– Вполне приличные порции, – ответила она совершенно искренне. – А если вам будет недостаточно, я могу принести добавки. Папа позволяет мне это делать, особенно в это время дня. У нас больше всего посетителей в ленч. Папа не любит выбрасывать пищу в конце дня, а утром он все равно готовит заново.