Книга Чосер и чертог славы - Филип Гуден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владельцем гостиницы назвался Сэмпсон, лысый, с мягкими вкрадчивыми манерами. У него был огромный живот — или, следовало бы сказать, он сам казался частью своего живота — который, казалось, влек хозяина вперед подобно надутым корабельным парусам. Они обговорили условия (одна комната, но само собой разумеется, с двумя кроватями), обменялись вежливыми улыбками и завершили дело, к общему удовлетворению. Джеффри уже надеялся, что Сэмпсон наконец оставит их в покое, но тот все медлил, ходил вокруг да около и все-таки не удержался:
— Могу ли я спросить, с какой целью вы к нам пожаловали? Хотите поклониться гробнице святого Фомы?[11]
— Именно так.
— Тогда лучше вам встать пораньше, чтобы попасть к святому Фоме.
— Мы с друзьями собираемся отправиться рано утром.
— Пока там не собралась толпа, да. И вы, конечно, захотите сделать пожертвование у гробницы, сэр? Может быть, вы направляетесь куда-то еще, куда-нибудь в дальние страны? Тогда я буду молить святого Фому благословить вас до отъезда.
Если хозяин гостиницы решил, что они собираются посетить могилу святого, то пусть так и думает. Тем не менее их седельные сумки были слишком велики и тяжелы для короткого путешествия из Лондона до Кентербери и обратно. При хорошей погоде Кентербери служил последней ночевкой на Дуврской дороге. Хозяин не мог не обратить внимания на размер сумок, когда отводил лошадей в конюшню. Всякий хозяин гостиницы любопытен, имеет наметанный глаз и не упустит подобных деталей. Однако любопытству этого толстяка не суждено было получить удовлетворение.
— Возможно, мы отправимся и дальше, — ответил Джеффри Чосер. — Но послушайте, господин Сэмпсон, будет лучше, если мы займемся своим делом, а вы своим.
— Конечно, сэр.
У лысого Сэмпсона имелась жена, еще более объемистая. Была и дочь — по размерам, надо полагать, не уступавшая отцу и матери.
— Вы видели ее, господин Чосер? — поинтересовался тем же вечером Алан Одли. — Я имею в виду дочку нашего хозяина, как его бишь… Симпсона?
— Его зовут Сэмпсон. Нет, я ее не видел, — ответил Джеффри.
— Зато я видел на заднем дворе этой норы, что слывет за гостиницу.
— Что вы там делали, мой друг? — встрял Нед Кэтон.
— Да так, зашел из любопытства.
— О-го-го!
Трое спутников сидели в общем зале напротив камина, в котором слабо дотлевали угольки. Только что отужинав, они допивали вино. Казалось, других постояльцев в гостинице нет. Вино и еду, тушеную баранину, им подала жена Сэмпсона. Сорт вина определить было сложно — красное, но предположительно из Бордо. Жена хозяина показалась заботливой женщиной, перенявшей от мужа несколько заискивающую манеру. Ставя на стол котелок и миски, она склонилась до самых плеч сидящих мужчин.
— Она мне подала глазами недвусмысленный знак.
— Вот эта? — отозвался Нед и показал пальцем на удаляющуюся домовладелицу.
— Не она, ее дочь.
— Они всем подмигивают, — прокомментировал Нед.
— Она в самом деле подала знак, поверь.
— Она красавица?
— С какой стороны посмотреть.
— И с какой же стороны ты на нее смотрел, Алан?
— А ты как думаешь? Груди как у свиноматки, — ответил Алан. В это время он сложил ладонь в виде чашки и плеснул туда немного вина. — Я сказал ей, что они похожи на плоды граната.
— И что она?
— Ничего, мы сладили без долгих объяснений. Она по большей части хихикала. Ее зовут Элисон.
— Плоды граната. Пора произвести тебя в поэты, Алан. А, господин Чосер?
— Пара гранатовых плодов еще не делает поэтом, — отозвался Джеффри.
— Так же как и Элисон не станет героиней наших похождений, — заключил Нед. — Имя нужно изменить. Оно чересчур простовато для романтической истории. Нельзя ли ее сделать Эмилией?
Джеффри осушил чашу и прополоскал вином рот. Он хрюкал и гримасничал в надежде отвлечь их от обсуждения девушки. Только романтических историй им не хватало.
— Что, нехорошее вино, господин Чосер?
— В нем есть что-то, что напомнило мне Испанию, — сказал Джеффри, хотя он понял это уже с первого глотка.
— Но мы велели подать французское.
— С бордоским вином случаются забавные вещи, — произнес Джеффри. — Не раз было замечено, что если подержать его какое-то время, к примеру, рядом с вином из Кадиса, то содержимое испанской бочки чудесным образом перейдет к своему более дорогому соседу.
— В таком случае этот, как его, Симпсон, нас обставил, — объявил Алан. — Мы заказывали красное бордоское.
— Я улажу это дело завтра, когда буду расплачиваться с Сэмпсоном.
— Почему бы не разобраться с ним прямо сейчас, раз он подсунул своим лучшим постояльцам дрянное вино, — предложил Нед.
— Разберемся с ним сами, — решил его товарищ, — пусть он прочувствует, что значит обманывать слуг короля, выполняющих его поручение. Ответим тем же. Имеем право.
— После того как вы с ним выясните отношения, нам придется подыскивать другое место для ночлега, — произнес Джеффри. — Нет, завтра.
— Вы же сын виноторговца, не так ли, господин Чосер? — ядовито заметил Алан. — У вас, должно быть, природный нюх на вино?
— Не знаю, как насчет нюха на вино, но на неприятности он точно есть — нос у меня, думаю, от матери, — по крайней, мере я унаследовал ее способность предчувствовать неприятности, — ответил Чосер. — Зачем говорить о королевском поручении. Я ничего не слышал ни о каких поручениях комиссии. Цель нашего путешествия иная.
— Какая же?
Своеволие и безразличие молодых людей вызвало у Чосера мимолетное раздражение. Он даже посетовал про себя, что не может утром продолжить путешествие без них. Но, обуздав чувства, спокойным голосом, терпеливо, будто детям, он стал объяснять:
— Я везу письмо от Николаса Бембера, который уполномочил меня провести переговоры с некоторыми винными поставщиками из провинции Бордо. Бембер старый друг нашей семьи, он жил когда-то по соседству с моим отцом в Винтри-Ворд. Он оказал мне любезность, поручив это дело.
— Стало быть, вы и правда подлинный знаток виноградной лозы, — восхитился Алан.
— Еще ни одна поэма не вышла из-под пера пьющего воду, — парировал Чосер. — Первым это сказал римский поэт Гораций, но с ним согласятся множество стихотворцев.
— Вы тоже поэт? — полюбопытствовал Нед.
— Высокое звание поэта оставим за великими итальянцами, — ответил Чосер. — С меня довольно именоваться сочинителем.