Книга Хроники ведьм. Наследство колдуньи - Мирей Кальмель

— Жак, нам обоим прекрасно известно, что самые богатые дичью леса находятся на склонах ваших холмов и в вашей долине. Всем известно, что вам принадлежат лучшие земли в Руайане и вы устраиваете самые веселые празднества в провинции. Джем — утонченный и образованный человек, и, поверьте, вы очень скоро забудете, что перед вами — мусульманин!

— То, что вы, великий приор, цените принца столь высоко, говорит в его пользу… Решено! Завтра я сам приеду в Рошешинар, познакомлюсь с Джемом и составлю о нем свое собственное мнение.

— В добрый час! Подумайте и о том, что, время от времени приглашая принца в Бати, вы поспособствуете сближению Филиппины и Филибера. Вот увидите, они обязательно поладят! А вы, мой дорогой, скоро поймете, что зятя лучше де Монтуазона вам не найти, я в этом уверен!

Жак не ответил. Разговор перешел на другие темы, не представлявшие для Альгонды интереса. Она мысленно перенеслась к Филиберу де Монтуазону. Тот шел по коридору к покоям Сидонии, располагавшимся в противоположном крыле замка. Остановившись перед дверью, он постучал. Открыла Марта. Альгонда тотчас же вернулась в свое обычное состояние, дабы гарпия не почувствовала ее мысленного присутствия. Она уже знала, что в такие моменты становится особенно уязвимой для злой силы, воплощением которой являлась Марта.

В том, что она узнала в Сассенаже незадолго до отъезда, для Альгонды заключалось единственное преимущество, ее единственный шанс на спасение, и она была решительно настроена сохранить эту тайну. Даже если ради этого придется играть все навязанные ей роли…

Глава 2

Джем снова обрел вкус к жизни. Разумеется, он оставался пленником без надежды на освобождение, разумеется, сир де Монтуазон ходил за ним по пятам, и все же у него появилась возможность скакать во весь опор по обширным долинам и крутым склонам местных гор. Вчера утром он обставил Филибера де Монтуазона, к слову, отличного наездника: скакун принца легко перепрыгнул через бурный ручей, в то время как лошадь госпитальера остановилась у воды как вкопанная. За то время, что ушло у Филибера де Монтуазона на переправу, Джем успел насладиться хотя бы иллюзией свободы.

Подстегивая коня, он несся вперед и вперед, а ветер доносил до него полные ярости окрики его цербера. Не сбавляя скорости, принц пересек установленные шевалье границы территории, на которой ему дозволялось прогуливаться, из одного лишь желания его позлить. Остановившись на вершине холма, он полной грудью вдыхал напоенный ароматами цветов воздух и смотрел на поднимавшееся из долины облако тумана, скрывавшее владения барона Жака де Сассенажа. Он знал, что уединение не продлится долго: дробный стук лошадиных копыт по граниту приближался. С сожалением Джем повернул своего коня и направил его навстречу мечущему громы и молнии Филиберу де Монтуазону. Предотвращая упрек, он позволил себе утонченную роскошь — посмотрел на шевалье с презрением.

— Выезжать на прогулку с вами для меня — сущее наказание. Когда вы, наконец, научитесь за мной поспевать?

Не дожидаясь ответа, он снова пустил свою лошадь галопом. Они вместе промчались через несколько небольших долин и лесков — плечо к плечу, презирая все препятствия и время от времени обмениваясь полными ненависти взглядами, пока наконец не достигли крепости Рошешинар — настоящего орлиного гнезда, возведенного на скале с обрывистыми склонами и обнесенного высокой стеной. Филибер де Монтуазон первым спрыгнул с коня и тотчас же устремился в донжон, где жил вместе со своими товарищами по ордену. Джем упивался своей победой. Он долго ждал случая досадить шевалье — по правде говоря, с той кровавой ночи в Поэ-Лавале. С того момента как он узнал о предательстве Мунии.

Джем отвел своего скакуна в конюшню, обошел вокруг квадратного здания крепости и оказался во внутреннем дворике, в который выходила дверь караульного помещения. Там его дожидались верные товарищи и спутники — Авар, Насух и Хушанг. Через несколько дней после того, как турки переехали в Рошешинар, великий приор Оверни Ги де Бланшфор подарил каждому коня и вернул оружие — их кривые сабли, получив которые, они сразу же вернулись к ежедневным тренировкам ради поддержания боевой формы. Вот и сейчас сподвижники принца Джема сражались друг с другом с таким ожесточением и сноровкой, что человек, с ними не знакомый, мог бы подумать, что это настоящий бой. Увидев Джема, они моментально опустили сабли. Смеясь и вытирая блестевший на лбу под тюрбаном пот, они слушали рассказ принца о том, как он заставил злиться Филибера де Монтуазона, который, к слову, в этот день больше не показывался.

После ужина в компании госпитальеров, во время которого тема сегодняшней эскапады принца так и не была затронута, Ги де Бланшфор пригласил его к себе в комнату, чтобы продолжить начатую накануне шахматную партию. Джем принял приглашение с искренней радостью. С каждым днем он получал все больше удовольствия от общения с великим приором Оверни.

Они уселись друг напротив друга за столиком с шахматной доской, поближе к камину, в котором горели два огромных полена. Было очевидно, что игра со столь искушенным противником увлекает обоих.

После долгого раздумья в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием углей, Джем сделал ход конем. Это был его первый ход в сегодняшней партии. Откинувшись на спинку кресла, Ги де Бланшфор выразил ему свое восхищение.

— Прекрасный удар, дорогой принц!

— Склонен с вами согласиться. Не сочтите это хвастовством…

— Что ж, это неплохой повод для гордости. Филибер де Монтуазон до сих пор не может успокоиться, и, дабы не подвергать себя лишний раз искушению вас убить, он попросил меня вас пожурить.

Джем, который настолько увлекся игрой в шахматы, что позабыл о своей проделке, расхохотался, по привычке поглаживая остроконечную бородку. Взгляд, его смеющихся голубых глаз встретился с взглядом Гя де Бланшфора.

— И вы станете меня бранить?

— За что же? Вы в отличном настроении, и я этому искренне рад.

— Раз так, прикажите этому церберу оставить меня в покое!

— Я об этом думал…

Ги де Бланшфор стремительно передвинул своего слона, взял пешку Джема и продолжил фразу:

— …но было бы желательно, чтобы вы потерпели его общество еще некоторое время. Филибер ухаживает за дочерью сеньора де Сассенажа, нашего соседа. И, сказать по правде, я был бы рад этому браку, по своим, личным причинам.

— Какое это имеет отношение ко мне?

— С тех пор как де Монтуазон вступил из-за нее в бой с другим дворянином, девушка отказывается от встреч с ним. И я надеюсь, что мне удастся сделать так, чтобы они часто виделись, к примеру, если он будет сопровождать вас во время ваших визитов в Бати.

Глаза Джема сверкнули.

— Я полагаю, вы договорились с ее отцом.

— Только что вернулся из Бати. Полагаю, Жак де Сассенаж склонен разрешить вам охотиться на его землях. И завтра, мой дорогой Джем, он и его старшие сыновья приедут познакомиться с вами.