Книга Нежная охота на ведьму - Дарья Симонова

Хватанула она, энтузиастка потустороннего фронта, и чужих ядовитых страстей. Не только от живых, кстати! Ведь наипервейшие мотивы, не дающие блудной душе оставить грешную Землю, — это гнев и отмщение. Хотя Стеша полагала эти воззрения наивными. Она была убеждена, что прежде всего душу волнует земная недовоплощенность и недосказанность. Попробуй понять, какой процесс пытается завершить неуспокоенный дух, что и кому он хочет сообщить или что доделать, — и он благодарно вернется в небесную негу, еще и помашет оттуда перышком. Жизнь подарила Стеше чудную историю с призраком. Вот где недосказанность сработала на все сто! И о чем надо писать… Посвященные в ту эпопею до сих пор уговаривали ее. Наивные! Людям кажется, что тема, хорошо прозвучавшая у камелька, в болтовне обаятельных книжных червей и бабочек, сулит коммерческую выгоду издателю. Полноте, друзья! Не на ваши ослепительные дарования нацелена издательская гильотина…

— Что делать будем? Надо врачей искать, делать что-то, а ты киснешь!

У Виктора была особая тактика борьбы с кошмаром: он считал, что сочувствие для Стеши губительно. Чтобы возродить ее сопротивляемость, нужно жестко игнорировать ее отчаяние. Бичевать ее право на нежность. Ее надо разозлить! Поэтому на доброе слово мужа она давно не рассчитывала. И, конечно, понимала, что он прав. Но сейчас он и сам испуган: кто ж демонстрирует такую щадящую черствость…

— Врачи у меня закончились. Ты же знаешь, я десятки обошла…

— Но где-то же они есть! Существует же на свете доктор, который тебе поможет.

— Где-нибудь под Пензой или в Сибири. Или в Австралии, может быть… Вик, ну что ты заладил?! Сам знаешь, мы с тобой были у корифейки, спасающей больных на четвертой стадии, от которых все врачи отказались…

— Спасающей?! Да она сама себя не может спасти от элементарного ожирения! Эндокринолог называется… Тебе что ни скажи, ты во все веришь. А этот бред, который она несла про собственные рок-оперы! Ты же слышала… безумная тумба, которая в свободное от неизлечимых больных время сочиняет рок-оперы! Такой ахинеи я еще не слышал…

— Чехов тоже был врачом и писателем. И так и не излечил себя от туберкулеза.

— Я вижу, тебе полегчало, раз ты споришь. Ты вообще что, согласна с ее диагнозом?! Во времена Чехова лекарств от чахотки не было, и ты это знаешь. И в ее возрасте Чехов уже давным-давно был на том свете. Я думаю, что он про эту кикимору с рок-операми написал бы фельетон. Хочешь проводить интеллектуальные параллели, вместо того чтобы искать выход, — ложись к кому попало под нож.

Две недели спустя после этого разговора Стеша решилась выйти на улицу. Погулять вокруг декоративного пруда рядом с домом. Дальние маршруты теперь пугали. Как только она перестала ходить на работу, ее настигли новые мучительные симптомы, накалившие суицидальные мысли до невыносимого предела. Она горько удивлялась тому, как еще совсем недавно бодро рулила в своем маленьком отделе, где у нее в подчинении был милый картавый Лешка, ныне тоже уволенный, вкрадчивый спорщик и соавтор далеко не идеальный, но зато неожиданный собеседник. И темы подкидывал интересные. Стеша даже скучала теперь по их совместной работе. Они ведь не только книгу вместе готовили, они ведь еще и ворох всяких разных текстов сочинили. Но… опять эта книга! Только бы не вспоминать о ней…

Наконец в просвете липовой аллеи замаячил длинноногий и косматый силуэт Глеба. Он вытащил сестрицу на прогулку, не желая верить ни в какие летальные диагнозы.

— Мать, что вообще случилось?! Только что я у тебя на корпоративе гулял, все было пучком, а теперь какой-то апокалипсис на колесиках! Видно, происки конкурентов?

— А кто у нас конкуренты? — вяло улыбнувшись, заинтересовалась Стеша.

— Британское Общество психических исследований, не иначе! Сама же мне о нем рассказывала, пылая жаждой приобщить. И, кстати, в твоих мистических особняках есть мировой потенциал. Тебе надо этим заняться! Я уверен, что где-то есть издательство, в котором у тебя их с руками оторвут!

Где-то есть доктор, где-то издательство… Ее утешали так, словно она сама не была чемпионом по поиску невозможного.

— Я вообще-то пришел с деловым предложением. Я рассказал Каре про особняки и про твою могучую «призрачную» деятельность, и она очень загорелась! Тем более что твой научный подход делает тебя редким специалистом в наших Мордорских лесах…

— Что еще за Кара? — испугалась Стеша чужеродных вторжений и тут же вспомнила:

— А… барышня, которую ты повстречал на моей последней вечеринке в нашей конторе… Почему у нее такое странное имя? Псевдоним какой-то! Кара на тюркском значит «черная», а по-итальянски «милая». Так какая она? И что значит «она загорелась»?

— Все же не верю, что ты ее не заметила на сабантуе! Стоит заметить, что она, конечно, уже не барышня. Но разрезает собой пространство. Она запоминается! А про имя мне тоже странно, но я пока не спрашивал. В общем-то, мне немного все равно.

— Какое прекрасное состояние «немного все равно»!

— Так вот, именно Кара может найти тебе издателя. Ты готова взять ее в соавторы? Потому что у нее есть свой эксклюзив! Про дом какого-то купца Неволина… этот особняк ходуном ходит от всяких духов, и Кара знакома с живым свидетелем! Но тебе, разумеется, лучше самой поговорить с ней. Это шикарный шанс! Что скажешь?

— Скажу, что это очередная обманка, на которой я потеряю последнее здоровье. И еще скажу, что все равно в нее поверю. Потому что усадьба Неволина — красивое место! И мною не охваченное! За красоту погибну. Горбатого могила исправит. А твоя Кара… божья работает в издательстве, что ли?

Глеб победительно поправил модные темные очки, сползавшие со вспотевшей переносицы.

— Умные красивые люди могут себе позволить нигде не работать. Только на себя. В общем, у нее связи в тех кругах, которые умело извлекают выгоду из народного любопытства к потустороннему. И у нее давно есть проект, который она хочет им предложить. Точнее, не проект — задумка. А ты со своей готовой книгой можешь отлично вписаться в эту задумку! Надо только соединить ваши материалы, навести лоск цельности — и вперед! Твои вероломные боссы будут локти кусать и умолять тебя вернуться.

Стеша почувствовала предательскую слабость и надвигающееся ухудшение. Не хотелось бы нарушить майскую идиллию для семейственно гуляющих здесь мамочек с колясками и рухнуть в обморок. Или еще того хуже — болезнь зло изобретательна в своих проявлениях.

— Пойдем-ка домой, Глебка.

Она взяла его под руку, и неожиданно ее накрыло минутное спокойствие. Она и не знала, что бывает не только минутная слабость! Как хорошо, что есть брат. Не все же мужу и сыну терпеть ее хвори. Брат вне паутины семейного долга, вины и страха, он непредсказуемый и безвозмездный подарок вселенной.

Когда Стеша с неизбежным уже теперь стыдом за теперешнее свое состояние забилась в любимое кресло, а Глеб размашисто орудовал на кухне, вызвавшись сварить кофе по-борисоглебски, как он называл какой-то рецепт от своего деда Бориса, — вот тогда к Стефании вернулось ее цепкое аналитическое любопытство. И она с пристрастием допросила братца о новой подруге, которая вдруг горячо пожелала слиться с ней в творческом экстазе.